The Art Newspaper Russia предложила известным архитекторам, дизайнерам и кураторам поучаствовать в небольшом опросе, с тем чтобы выяснить, каковы главные проблемы музейного и выставочного дизайна в России и для кого он важнее: для зрителей, музеев или тех, кто его создает

1. Что вам мешает делать большие качественные выс-тавки? Расскажите о своем самом удачном музейном проекте.
2. В чем его специфика, необычность, сложность?
3. Какой музейный дизайн вам особенно запомнился, понравился и почему?
4. В чем вы видите задачу дизайнера музейных выставок и пространств?

Борис Бернаскони

1. До сих пор ничего не мешало. Хотя, конечно, в России совсем другой подход к созданию таких масштабных проектов, в отличие от, например, Европы или США. Это связано с тем, что они, как правило, финансируются государством, а это влечет за собой определенные трудности, в том числе бюрократические.

2. Самый удачный проект — это, наверное, городской павильон Памятник месту на Лубянской площади. Я хотел, чтобы в городе появились такие цилиндры, которые фиксировали бы некие «больные» точки на карте Москвы, например разрушенные памятники. Черный цилиндр, установленный в одной из таких точек, превращался в свое-образный музей места, к которому требовалось привлечь внимание. Прошло уже 14 лет с тех пор, как родилась эта идея, но я по-прежнему считаю ее одной из лучших в своем портфолио. Главным образом потому, что заказчиком этого проекта был я сам и опирался исключительно на себя и свои собственные ощущения.

Проект музея World Culture Mill in Oslo . BERNASKONI , 2009

3. Все большие музейные выставки — что в России, что в Европе — сделаны примерно по одному и тому же принципу, поэтому сильного впечатления на меня не производят. А вот что действительно меня порази-ло, так это научно-технический музей Ars Electronica Center в Линце. Причем поражает не только его высокотехнологичный дизайн, но и сама концепция. Дело в том, что этот музей работает со многими австрийскими и международными университетами, которые показывают на его площадке свои научные открытия в виде работающих моделей. Посетители музея могут не только посмотреть, что нового происходит в науке, но и самостоятельно поучаствовать в некоторых процессах, например попробовать вывести новые сорта растений. Благодаря этому музей становится лабораторией, где можно получить настоящий исследовательский опыт. Кроме того, в Ars Electronica Center постоянно проходят выставки, связанные с искусством, наукой, инновационным бизнесом. Это самый интересный музей из всех, что я видел за последние десять лет.

4. Главная задача — передать смысл того, чему посвящена выставка. Очень часто люди просто развешивают картинки и расставляют объекты. Это тоже сложная задача, требующая определенной компетенции: умения работать со светом, материалами, понимания масштаба и многого другого. Но главное, что придает интерес любой выставке, — связь экспонатов с пространством, не только выставочным, но и смысловым, ментальным, пространством нашей жизни. Почему, например, выставка номинантов на Премию Кандинского всегда так интересна для зрителя? Потому что все работы, отобранные экспертным советом, находятся на гребне волны, они отражают процессы, которые происходят в обществе. Эта связь искусства с настоящим временем всегда остро ощущается и отражается в том числе в дизайне. Любая выставка требует осмысленного подбора контента и его распределения в пространстве. Один из лучших примеров того, как это должно быть, — работа галереи «Триумф». Там трудятся люди, которые понимают, почему здесь должна быть та или иная картина, как она должна быть артикулирована, какой смысл она несет. К сожалению, такой ювелирный подход к созданию выставок у нас встречается нечасто.

Катя Бочавар

1. Мой метод таков: делаю все возможное в рамках предложенной ситуации. Даже если физически объем выставки маленький, идеи могут быть большими. Да я и не делю проекты на большие и маленькие, размер в данном случае не имеет значения. Тем не менее люблю размах и часто получаю предложения о создании масштабных выставок, особенно в рамках фестивалей («Гогольфест», «Архстояние», Lexus Hybrid Art и другие). Мне никто не мешает делать мою работу, но иногда плохо помогают — впрочем, такое случается в каждом деле. Деньги же можно обмануть. Можно сделать так, что никто и не догадается, что бюджет проекта — три копейки и все держится, как говорится, на голом таланте.

2. Я делаю по нескольку проектов в месяц, и мне трудно говорить о самом удачном. Надеюсь, что каждый из них хорош по-своему. Мой постоянный и самый любимый на данный момент — две государственные галереи-мастерские, «Ходынка» и «На Песчаной», объединенные в кластер под общим названием ГРАУНД (Государственный районный артистический университет независимых дарований). Для меня как для художника, куратора и экспозиционера этот проект является редкой возможностью постоянно, в режиме двух выставок в месяц, реализовывать мои задумки, экспериментировать. Проект очень свободный, в нем творчество не забивается рутиной, но становится дисциплиной и формулой жизни для всего коллектива, а сам коллектив ГРАУНД — это еще один продукт современного искусства. Не знаю, как долго проект проживет в наступающих на нас трудностях, включая нападки на современное искусство, музыку, театр, литературу, ведь наша основная задача — их популяризация, но мы все надеемся на лучшее и торопимся сеять разумное, доброе, вечное, пока есть такая возможность, и вкладываем в это все наши силы.

Выставка Приют роялей в галерее «ГРАУНД Песчаная» (арт-директор Катя Бочавар ). 2014

3. Очень понравился дизайн выставки в ММОМА на Петровке Музей с предсказаниями, сделанной к 15-летию музея. Главный комплимент, который можно смело отвесить в сторону этой экспозиции, — «прям как не у нас, а за границей». Понимание всего пространства и смелые решения по его изменению, скрупулезная работа над каждой деталью, композиционные находки и оригинальные архитектурные инсталляции, тонкое и уместное колористическое и световое решение, понимание выставляемого материала и уважительное к нему отношение, работа с психологией зрителя и умение провести его по пространству продуманным путем — словом, все в этой выставке хорошо и отлично.

4. Главная задача — сделать так, чтобы выставка была интересна абсолютно всем, независимо от возраста, образования, национальности, социального статуса и всего остального. Выставка должна иметь несколько уровней в глубину, и, чем их больше, тем лучше. Должна «цеплять» и втягивать аудиторию в диалог, пробуждать желание повторять опыт общения с культурой, расширять мировоззрение как посетителей, так и самих создателей выставки. А экспозиционер должен в первую очередь думать о предмете экспонирования и о зрителе, а не о себе любимом. Стремление самовыразиться за счет контента приводит к печальным последствиям, порой попросту «убивая» экспонаты. Автор дизайна выставки — это мeдиум между зрителем и экспонатом, он психолог, артист и немного фокусник.

Сергей Чобан

1. Те выставки, которыми я занимался, ничто не мешало делать. Общение с музеями, среди которых Государственная Третьяковская галерея, Музей архитектуры им. Щусева и другие, всегда было приятным и конструктивным. По счастью, находились спонсоры, которые поддерживали эти проекты.

2. Наше бюро спроектировало здание Музея архитектурного рисунка в Берлине. Особенность его в том, что мы имели дело с очень маленькой территорией. Из-за этого сам музей вышел очень компактным, камерным, что отражается и во внутреннем дизайне, который получился лаконичным, практичным и универсальным. Любой современный музей — это прежде всего сложный инженерный объект, который должен вести к экономии энергии, эксплуатационных расходов и пространства. Именно по этому принципу был создан и наш музей.

Российский павильон на XIII Архитектурной биеннале в Венеции (куратор Сергей Чобан ). 2012

3. Последнее яркое впечатление — Музей современного искусства Фридера Бурда в Баден-Бадене. Его построил Ричард Майер в начале 2000-х. Там хранится искусство ХХ-XXI веков, которое очень точно соотносится с масштабом внутренних пространств, выставочных плоскостей, материалов и текстур. Для любого музея это самое главное. Важны не спецэффекты, а геометрия пространства, пропорции.

4. Думаю, что главная задача здесь может быть только одна — создание уникальных пространств. Во всяком случае я, делая выставочный дизайн, ставлю себе именно такую задачу. Человек, который попадает на выставку, должен окунуться в неповторимое пространство, которое является органической частью концепции выставки, а не чем-то отдельным.

Ольга Трейвас

1. Мы занимаемся большими качественными выставками, будь то Московская биеннале современного искусства, масштабные проекты музея «Гараж» или юбилейная экспозиция Московского музея современного искусства. Хотя хороший проект не зависит от размера. В любом случае мы придумываем свою, уникальную историю для каждого нового проекта.

2. Всегда волнительно проходит работа с новой площадкой. Именно такой оказалась работа с выставкой Lost in Translation для ММОМА на Венецианской биеннале. Вот уж где действительно были и трудности перевода, и непредсказуемые ситуации, и неожиданные секреты красивейшего палаццо Ка’Фоскари! В итоге, лаконичная и простая по архитектуре, она отлично вписалась в выставочные залы старейшего университета.

Основной проект Больше света 5-й Московской биеннале современного искусства (дизайн экспозиции — Form Bureau: Ольга Трейвас, Вера Одынь и др.). 2013. Москва, ЦВЗ «Манеж»

3. Новое пространство временных выставок в Еврейском музее начало работу с достаточно камерной выставки Ле Корбюзье — архитектор книги. Экспозиция посвящена книге крупнейшего архитектора ХХ века Ле Корбюзье Поэма прямого угла 1955 года, одному из выдающихся образцов жанра livre d’artistе. Никогда еще она не была показана столь детально. Архитектура стендов повторяла структуру содержания книги и показывала отдельно каждую страницу издания.

4. Задача выставочного дизайна — погрузить зрителя в такую атмосферу, когда объект экспозиции будет раскрыт наилучшим образом. Иногда для этого достаточно погрузить его в белый куб, иногда — выстроить вокруг «историю».

Как западные дизайнеры работают над музейной экспозицией?

Егор Ларичев, Дима Барьюдин
Нам кажется, главное слово здесь — «осознанно». Западное чувство истории не такое, как в России. Мы в истории либо живем, либо пытаемся из нее убежать в будущее. Там же нарративам прошлого требуется отдельная хрупкая оболочка, которую кропотливо и вдумчиво создают наши коллеги.

Андрей Вовк
Про весь Запад сказать не могу, в каждой фирме есть свои особенности. В RAA (Ralph Appelbaum Associates) большинство проектов разрабатывается целиком, включая сюжет и содержание экспозиции. В этом случае музей играет роль консультанта и заказчика. Процесс работы становится более эффективным и продуктивным. Так мы работали практически над всеми проектами в России, и не скажешь, что в России так нельзя. Можно и нужно.

В чем отличие дизайна постоянных экспозиций от временных выставок?

Джонатан Барнбрук
Когда работаешь над временной выставкой, надо помнить, что она будет показана в других местах, — она должна легко разбираться. Нужно также быть изобретательным при работе с временными материалами. В случае с постоянной экспозицией нужно сразу понимать, как она будет выглядеть через десять лет. Это означает более износостойкие материалы и одновременно более простой дизайн, который не устаревает так быстро. Все выставки должны не только просвещать — в них также должен быть и элемент развлечения.

Егор Ларичев, Дима Барьюдин
В ответственности. Временная выставка всегда фейерверк. А постоянная экспозиция в этом смысле газоотвод, кондиционирование, создание комфортной среды. Использование нестареющих технологий, работа с более устойчивыми материалами, поиск технологических решений. Понятно, что классный музей в итоге — это бесконечно выверенный баланс смыслов и технологий, комфорта и чувствительности, эффектности и корректности.

Экспозиционный дизайн – это настоящий синтез функциональных, а также эстетических характеристик, целостной пространственно-предметной экспозиционной среды. Он может включать в себя как пространственно-архитектурное компонование экспозиционных материалов, так и конструктивное построение, а также формирование образа и световое решение.

Экспозиционный дизайн является выразительно-образной экспозиционной частью, снабжая ее коммуникативностью, а также повышенным уровнем функционально-утилитарных характеристик в смысле презентации и сохранности экспонатов.

Экспозиционный дизайн (от англ. dеsign – замысел, проект, рисунок), совокупность эстетических и функциональных качеств целостной предметно-пространственной среды экспозиции музейной. Э.д. включает архитектурно-пространственную организацию экспозиционных материалов, конструктивное построение и оборудование, цветовое и световое решение, создание образа и т.п. на основе художественно-композиционных принципов и приемов. Выступает как образно-выразительная составляющая экспозиции, обеспечивает ее коммуникативность и высокий уровень утилитарно-функциональных качеств в плане сохранности и презентации экспонатов.

Принципы построения музейной экспозиции

Принцип научности. Основой создания музейной экспозиции является научная концепция. Она формулирует цели создания экспозиции, научное значение, интерес экспозиции для посетителей, описание экспозиции и размеров необходимых площадей, описание музейных предметов из собственного собрания или возможных заимствований из других музеев, необходимые затраты, потенциальные источники финансирования и поддержки, примерные сроки создания экспозиции.

Принцип предметности. Музейный предмет (экспонат) – это основа уникальности каждой экспозиции. Именно от подбора музейных предметов зависит познавательная ценность экспозиции, а также ее эмоциональная направленность. Такой экспозиционный показ обеспечивает посетителям возможность непосредственного ознакомления с музейными предметами.

Принципы доходчивости и универсальности. При построении экспозиции как средства массовой коммуникации соблюдение этих принципов является обязательным. Значительную помощь в этом оказывает многоплановость подачи экспозиционных материалов. На первый план выдвигаются ведущие экспонаты, остальные как бы «приглушаются», отводятся на второй план и даже в «скрытый» план, помещаются в горизонтальную витрину, турникет, альбом, на выдвижной щит и т.п. Возможно также сочетание «облегченных», общедоступных залов, рассчитанных на «среднего» посетителя, и особых залов, которых созданы условия для углубленной самостоятельной работы посетителей. Для большей доступности экспозиции разрабатывается система текстов, фонозаписей, а также наглядных научно-вспомогательных материалов. Большое значение имеет создание своеобразной эстетической среды во всей экспозиции.

Методы построения музейных экспозиций

Методом построения экспозиции называется научно обоснованный, исходящий из содержания экспозиции порядок группировки и организации экспозиционных материалов. В отечественном музееведении традиционно выделяют следующие основные методы экспонирования: коллекционный, ансамблевый, иллюстративный, музейно-образный.

В результате изучения главы студент должен:

• знать состояние, закономерности и тенденции развития теории доказательств; значение конституционных положений о презумпции невиновности, состязательности и других на перспективы развития теории доказательств; основные теоретические и практические проблемы доказывания на современном этапе; наиболее распространенные и типичные недостатки доказывания в следственной и судебной практике; причины теоретических разногласий в вопросах дальнейшего развития теории доказательств;
• уметь обобщать, анализировать и объяснять нормы доказательственного права с учетом принципов международного права, решений ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ; логически и теоретически обосновывать и отстаивать свою правовую позицию, аргументированно опровергать доводы оппонентов по актуальным проблемам доказывания; на основе полученных знаний находить способы разрешения проблемных ситуаций, дополнительные аргументы для обоснования решения, нормативные акты и опубликованные решения Верховного и Конституционного судов РФ, ЕСПЧ;
• владеть навыками системного, структурного, исторического, социологического анализа норм доказательственного права; анализа и оценки обоснованности обсуждаемых в теории доказательств концепций ее развития; анализа и оценки состояния правоприменительной практики; поиска путей разрешения сложных ситуаций, обусловленных недостатками правового регулирования; разработки предложений, направленных на совершенствование норм доказательственного права практики их применения; аргументированного объяснения спорных вопросов доказывания; приемами убеждения оппонента и активного слушания.

Ключевые термины: доказывание, доказательство, доказательственное право, теория доказательств, презумпция невиновности, состязательность, собирание доказательств, формирование доказательств, свободная оценка доказательств, субъект доказывания, обязанность (бремя) доказывания, отказ прокурора от обвинения, защита прав и законных интересов потерпевшего, участие сторон в доказывании.

Доказывание в свете презумпции невиновности, состязательности и других принципов уголовного процесса

Изменение назначения и принципов уголовного судопроизводства в обновленном законодательстве России не могло не оказать влияния на теоретические представления об институтах доказательственного права. В первую очередь, это касается понятия доказывания, подходы к определению которого в состязательном и несостязательном процессах принципиально различны.

В советский период развития уголовного процесса в науке получил распространение и занял доминирующее положение взгляд, отождествляющий доказывание с познанием. Одним из первых четко выразил эту мысль профессор М. С. Строгович; "Мы отождествляем доказывание в уголовном процессе с познанием истины по уголовным делам: процесс доказывания и есть процесс познания фактов, обстоятельств уголовного дела" . Представление о доказывании как о полном, объективном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, осуществляемом не только дознавателем, следователем, прокурором, но и судом, логически вытекало из несостязательной конструкции советского уголовного процесса.

В то же время некоторые ученые, опираясь на высказанный известным русским процессуалистом И. Я. Фойницкий взгляд на доказывание как процесс, "путем которого обстоятельство искомое ставится в связь с обстоятельством известным, данным и показывается им" , подчеркивали в доказывании его другую – обосновывающую – сторону. Конфликтный характер уголовного судопроизводства, позволяющий рассматривать его как общение субъектов, обладающих несовместимыми целями, требует признания того факта, что стороны стремятся доказать суду наличие или отсутствие определенных, существенных для этих целей обстоятельств. Такое представление о доказывании соответствует состязательной модели судопроизводства, обеспечивает объективность и беспристрастность суда. Однако неизбежным негативным следствием такого подхода явились попытки разграничить собирание доказательств (познавательно-практическую деятельность) и доказывание (деятельность рационально-логическую, обосновывающую) или обосновать двойственную трактовку доказывания , во-первых, как познавательной деятельности, осуществляемой органами, расследующими и разрешающими дело, и состоящей в собирании, проверке и оценке доказательств (доказывание в широком смысле), во-вторых, как деятельности по обоснованию утверждения, выдвинутого участником процесса, по убеждению в его истинности каких-либо лиц (доказывание в узком смысле). Обе попытки представляются одинаково неудовлетворительными, в связи с чем вопрос о понятии доказывания продолжает сохранять свою дискуссионность. Определенные проблемы в решении этого вопроса создает и уголовно-процессуальный закон.

В ст. 85 УПК РФ доказывание определяется как деятельность, состоящая в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, перечисленных в ст. 73 УПК РФ. Закрепляя понятие "доказывание" таким образом, законодатель исходит из того, что в уголовном процессе действительно происходит установление обстоятельств совершенного преступления: осуществляется поиск и обнаружение носителей доказательственной информации, ее извлечение и закрепление в материалах уголовного дела и использование полученных сведений для обоснования завершающего познание вывода. Эту познавательную деятельность осуществляют как сторона обвинения (главным образом), так и суд, что в целом не вызывает возражений, так как соответствует их процессуальному статусу. Однако навязываемый в ст. 85 УПК РФ вывод о том, что познавательная деятельность следователя, прокурора, суда и есть доказывание, находится в противоречии с взаимосвязанными принципами презумпции невиновности, состязательности и равноправия сторон и независимости суда.

Так, презумпция невиновности обусловливает построение процесса, в котором бремя доказывания лежит на одной из сторон, а именно: на выдвигающей обвинение. В соответствии с этим правилом подозреваемый или обвиняемый, считающийся невиновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда, не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, подозреваемого, лежит на стороне обвинения. Из формулировки, данной в ст. 14 УПК РФ, видно, что предметом доказывания по уголовному делу является виновность лица в совершении преступления. В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. Это означает, что обвинительный приговор постановляется лишь при безусловной доказанности вины подсудимого. Аналогичных требований к доказыванию невиновности закон не предъявляет. Невиновность обвиняемого есть объективное правовое положение обвиненного в преступлении лица, сохраняющееся до тех пор, пока не доказано обратное. Невиновность не нуждается в доказывании – она презюмируется.

Приведенные положения закона позволяют утверждать, что уголовно-процессуальное доказывание – это деятельность по установлению и обоснованию вины лица в совершении преступления . Отсюда ясно, что возложенная на органы уголовного преследования обязанность выяснить все обстоятельства преступления совпадает с обязанностью обосновать утверждение о виновности совершившего это преступление лица. Иначе говоря, собирание, проверка и оценка доказательств органами расследования совпадает с доказыванием ими обвинения: познавательная и обосновывающая стороны этой деятельности образуют неразрывное единство. Установить событие преступления и виновность обвиняемого для органов уголовного преследования означает не только выяснить, т.е. узнать, что произошло в действительности, но и убедить суд в достоверности полученных знаний и правильности сделанных на их основе выводов.

В силу принципа состязательности уголовного судопроизводства (ст. 15 УПК РФ) функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо. Суд не является органом уголовного преследования, подчеркивает законодатель, помня о реальной опасности широко распространенного в недавнем прошлом обвинительного уклона. Уголовное преследование, т.е. деятельность, имеющая своей целью изобличение обвиняемого в совершении преступления, – это обязанность следователя, дознавателя и прокурора. Суд этой цели не преследует, он не изобличает обвиняемого и на нем не лежит обязанность доказать его вину. Однако, разрешая уголовное дело, суд должен ответить на вопрос: доказана ли виновность подсудимого.

Различие между познавательной деятельностью следователя (дознавателя, прокурора) и суда очевидно. Деятельность органа расследования и прокурора направлена на изобличение подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК РФ). Деятельность суда – это осуществление правосудия путем рассмотрения в предусмотренном порядке уголовного дела. Наличие у суда одинаковых со следователем полномочий по исследованию доказательств (допрос, осмотр, назначение экспертизы) не является подтверждением однородности их деятельности.

Суд не обязан доказывать ни вину, ни невиновность подсудимого, он не является субъектом доказывания. Суд не может принять на себя полномочия по доказыванию виновности подсудимого, поскольку это означает нарушение закрепленного в ст. 15 УПК РФ принципа состязательности: суд не является органом уголовного преследования, он не выступает ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты. Однако суд не может принять на себя также обязанности доказывания невиновности, поскольку она, как говорит закон, доказыванию не подлежит. Доказывание судом невиновности обвиняемого означало бы, что суд исходит из презумпции его вины, а это несовместимо ни с положением суда как независимого от обвинения органа судебной власти, ни с другими принципами уголовного судопроизводства. В связи с этим роль суда в состязательном уголовном процессе иная: он не субъект, а адресат доказывания. В то же время бесспорно, что рассмотрение судом уголовного дела является познавательной деятельностью, служащей основой принятия решения. Суду принадлежат полномочия как по собиранию доказательств, так и по их проверке и оценке. Однако деятельность суда лишена того обосновывающего и обвинительного смысла, который заложен в понятии доказывания. Суд никого не должен убеждать, но сам должен быть убежден в правильности принимаемого решения. И хотя к этому убеждению его склоняют стороны, лежащая на суде ответственность за законность и обоснованность приговора дает ему право критически оценивать их доводы, проверять и перепроверять все представляемые в подтверждение этих доводов доказательства.

Таким образом, корень разногласий по вопросу о понятии доказывания заключается в том, осуществляет ли эту деятельность наравне с органами уголовного преследования и суд. Анализ относящихся к доказыванию статей УПК РФ ведет к единственно возможному выводу: если собирание, проверка и оценка доказательств направлены на установление события преступления и виновности совершившего это преступление лица (ст. 85 и п. 1 и 2 ч. 1 ст. 73) и если эта деятельность осуществляется не только следователем и прокурором, но и судом (ст. 86–88), то суд осуществляет доказывание виновности лица в совершении преступления, какой бы смысл мы ни вкладывали в это понятие. Стремление сохранить суд в числе субъектов доказывания, т.е. возложить на него те же обязанности, которые выполняют органы уголовного преследования, и есть та причина, по которой доказывание продолжают отождествлять с познанием. В этом стремлении скрыта неготовность науки и практики признать на деле судейскую независимость, освободить суд от обязанности устанавливать виновность подсудимого.

Сказать, что суд не осуществляет доказывание, значит, признать, что суд не доказывает виновность лица в совершении преступления, а признав это, мы получаем возможность прочесть ст. 85 УПК РФ именно так, как она сформулирована: доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств, включает в себя эти виды деятельности, но не является ими, не тождественно собиранию, проверке и оценке доказательств.

Таким образом, мы приходим к выводу, что под доказыванием следует понимать состоящую в собирании, проверке и оценке доказательств мыслительную и практическую деятельность органов уголовного преследования (дознавателя, следователя, прокурора, в том числе государственного обвинителя) по изобличению подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления и обоснованию его вины. Собирание, проверка и оценка доказательств являются урегулированными законом видами, элементами деятельности этих органов, направленной на доказывание обвинения.

Совсем иную роль играют собирание, проверка и оценка доказательств в деятельности независимого и беспристрастного суда. Не направленная на обоснование какого-либо утверждения или вывода, эта познавательная деятельность необходима суду для ответа на вопрос о том, считает ли он обвинение доказанным. Убеждение суда в доказанности обвинения формируется под воздействием сторон, исследующих собранные ими доказательства и представляющих суду свои доводы. В связи с этим задача суда состоит в обеспечении сторонам одинаковых возможностей доказывать свои утверждения, представлять суду дополнительные доказательства и исследовать доказательства, представленные другой стороной. Не связанный ни с одной из сторон, суд в то же время не вправе уклониться от проверки представляемых ими доказательств, ибо обвинительный приговор может быть основан только на достаточной совокупности доказательств, отвечающих требованиям достоверности и допустимости. Проверка доказательств, предшествующая их окончательной оценке, часто требует получения дополнительных сведений, следовательно, собирание судом доказательств – лишь способ проверки обоснованности обвинения или доводов, приводимых стороной защиты. Таким образом, выражение "установить событие преступления и виновность подсудимого" для следователя и прокурора означает доказать обвинение, а для суда – признать обвинение доказанным.

Не превращает суд в субъект доказывания и необходимость мотивировать свои выводы в приговоре. Мотивируя приговор, суд обосновывает не виновность подсудимого, а свой вывод о том, почему он признает обвинение доказанным и соглашается с аргументами государственного обвинителя. Изложение в приговоре мотивов принятия судом решения является неотъемлемым атрибутом правосудия, облегчает понимание решения суда при рассмотрении дела вышестоящими инстанциями.

Сохранение привычного представления о доказывании как о нейтральной по отношению к обвинению познавательной деятельности, позволяющее по-прежнему относить к субъектам доказывания не только следователя и прокурора, но и суд, на деле прикрывает стремление сохранить единство функций обвинения и разрешения уголовного дела. Взгляд на доказывание сквозь призму состязательности уголовного судопроизводства и презумпции невиновности позволяет увидеть принципиальные различия как в познавательно-практической, так и рационально-логической деятельности суда и сторон, устранить двусмысленность понятия доказывания, освободить, наконец, суд от несвойственных ему обвинительных полномочий.

Взаимосвязанные принципы состязательности уголовного судопроизводства и презумпции невиновности предопределяют существенное изменение наших представлений и о структуре процесса доказывания, в которой традиционно выделяют такие элементы, как собирание, проверка и оценка доказательств. Актуальным и все еще дискуссионным является здесь вопрос о месте в структуре доказывания деятельности по закреплению (фиксации) доказательств, связанный, в свою очередь, с понятиями формы и содержания доказательства.

Если доказательство – это любые сведения, на основе которых могут быть установлены искомые обстоятельства дела (ч. 1 ст. 74 УПК РФ), то закрепление доказательств представляет собой самостоятельную деятельность по сохранению уже полученного доказательства (т.е. сведений) в материалах уголовного дела. Эта деятельность обеспечивает возможность использования доказательства в дальнейшем, так как она направлена на удостоверение факта получения доказательства и соответствия его содержания отраженной в следах преступления информации. В то же время в теории сложилось устойчивое мнение, что процесс закрепления обнаруженной органом расследования информации в материалах дела неотделим от процесса ее получения: любые сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, могут быть использованы в уголовном процессе лишь после их процессуального закрепления в материалах уголовного дела. Глубоко исследовавший собирание доказательств С. А. Шейфер пришел к убеждению, что фиксация (закрепление) доказательств является составной частью их собирания, поскольку включает в себя "преобразование воспринятой следователем доказательственной информации, а также информации об источниках, условиях и способах ее получения, в форму, обеспечивающую эффективное (максимально полное) сохранение и использование полученных данных в целях доказывания" . При таком подходе фиксация доказательства как форма удостоверительной деятельности становится одной из сторон собирания доказательства, завершающей процесс его формирования . Однако современные тенденции развития уголовно-процессуального законодательства дают весомые основания усомниться в возможности сохранения взгляда на собирание доказательств как на процесс их формирования.

Концепция формирования доказательств обусловлена наличием в уголовном процессе досудебной части, основное содержание которой и заключается в поиске, обнаружении и закреплении сведений об обстоятельствах, имеющих значение для дела, в целях их сохранения и последующего использования для обоснования обвинения в суде. Не имеющее аналогичной досудебной части гражданское судопроизводство не нуждается в придании доказательствам какой-либо процессуальной формы, поскольку суд является единственным субъектом, непосредственно получающим сведения об обстоятельствах, имеющих значение для разрешения судебного спора, от (из) их источников. Совершенно иначе обстоит дело в процессе уголовном, где вся информация о расследуемом событии вначале воспринимается и проверяется следователем (дознавателем). Именно следователь в процессе производства следственных действий (допроса, осмотра и т.д.) извлекает информацию из следов преступления (памяти людей или материальных объектов) и фиксирует ее в установленной законом форме. В результате этой познавательно-удостоверительной деятельности следователя возникают протоколы допроса, осмотра, обыска, фиксирующие полученные им сведения, т.е. доказательства, взятые со стороны их процессуальной формы. Появление в уголовном деле доказательств, таким образом, есть результат процессуальной деятельности органа расследования по обнаружению, восприятию и закреплению сведений о доказываемых обстоятельствах, в процессе которой этим сведениям придается предусмотренная ч. 2 ст. 74 УПК РФ форма, происходит формирование доказательства.

Концепция формирования доказательств как синонима их собирания вполне соответствовала существовавшей во время ее возникновения модели уголовного судопроизводства. В уголовном процессе, который не имел состязательной формы, доказательства могли быть получены только органами предварительного расследования, а поскольку перед следователем, прокурором и судом стояли общие задачи – быстро и полно раскрыть преступление и изобличить виновного, не допустить, чтобы виновный ушел от ответственности, а невиновный был осужден, исследовать обстоятельства дела объективно и всесторонне, – результаты познавательной и удостоверительной деятельности следователя (дознавателя) признавались доказательствами и в суде, т.е. судебными доказательствами. Однако при анализе данной концепции в современных условиях нельзя не обнаружить ее несоответствия состязательной форме уголовного судопроизводства. Рассмотрим основные параметры этого несоответствия.

Состязательность уголовного процесса не может не изменить наших представлений о роли следователя в собирании доказательств. Отнесенный законодателем к стороне обвинения следователь не может более претендовать на роль беспристрастного субъекта, а результаты осуществляемой им познавательной деятельности – на роль единственно допускаемых к судебному исследованию доказательств. Процессуальная форма познавательной деятельности дознавателя, следователя или прокурора не может по-прежнему являться инструментом, обеспечивающим достоверность, правильность, объективность содержания доказательственной информации, поскольку самому субъекту познания отказано в привилегии считаться более объективным и незаинтересованным, чем вторая сторона.

Следует признать, что следователь собирает, т.е. отражает в своем сознании, а затем в составляемых им актах, не всю наблюдаемую или получаемую его органами чувств информацию, а лишь ту, которая отвечает стоящей перед ним познавательной задаче. Отраженный в составленных следователем протоколах познавательный образ того или иного объекта не является его точной, механической копией, а представляет собой результат его мысленного преобразования познающим субъектом. Попытки выдать за доказательство результат познавательной деятельности следователя или прокурора не соответствуют смыслу понятия доказательства как объективно существующей, не зависящей от познающего субъекта информации.

Создатели УПК РСФСР, в соответствии с нормами которого разрабатывалась концепция формирования доказательств, закрепляя правила о собирании доказательств, исходили из авторитарно-бюрократического понимания законности, соответствующего духу инквизиционной (разыскной) модели уголовного процесса. Принципу законности в такой модели свойственна инструктивность, юридическая педантичность, т.е. неуклонное следование подробным предписаниям закона. Практика, однако, свидетельствует о том, что никакая, даже самая детальная регламентация законом процедуры следственного действия (процессуальная форма) сама по себе не является гарантией ее соблюдения. Так, участие понятых законом предусмотрено в качестве гарантии законности действий следователя. Однако известно, что это требование закона нарушается повсеместно и ежедневно: в качестве понятых используются не те посторонние лица, которые способны, по мысли законодателя, осуществлять объективный общественный контроль за ходом следственного действия и удостоверить его результаты, а разного рода неофициальные (общественные) помощники, студенты-практиканты, а то и вовсе почти состоящие (негласно) на службе в органах следствия лица. Наличие подписей одних и тех же лиц во многих протоколах следственных действий и в нескольких делах "придает им свойство допустимости", поскольку суд, как правило, не обращает внимания на сообщения об этих нарушениях. В связи с этим представляется далеко не случайной замена института понятых при проведении отдельных следственных действий на процессуальную фиксацию этих действий с использованием технических средств.

Предусмотренная законодателем процессуальная форма не обеспечивает и достоверности полученных в ходе следственных действий сведений, а значит, не может рассматриваться как единственная гарантия достоверности доказательств и обоснованности вытекающих из них выводов. Призванная в свое время служить гарантией надежности полученных органом расследования доказательств концепция их формирования сегодня служит препятствием их объективной, свободной, не предустановленной оценки как доказательств, представленных стороной обвинения и полученных вне контроля второй стороной. Рассматриваемая концепция позволяла и продолжает позволять теоретически обосновывать процессуальное неравенство сторон в уголовном процессе. При нашей организации предварительного расследования формирование совокупности доказательств полностью сосредоточено в руках субъектов, осуществляющих уголовное преследование. Обвиняемый и его защитник, а также потерпевший как субъекты, не имеющие права собирать доказательства в той процессуальной форме, которая признается единственно возможной, от формирования совокупности представляемых суду доказательств фактически отстранены.

В связи с изложенным уточним понятия. Собирая сведения о событии преступления, следователь формирует доказательственную базу, позволяющую ему сделать и обосновать определенные выводы. Однако он не формирует конкретного доказательства, ибо в этом случае, как заметила П. А. Лупинская, "следователь как бы становится создателем доказательства, что противоречит природе доказательств" . Доказательства создаются в процессе взаимодействия преступления и окружающей среды, следователь же отыскивает, обнаруживает, воспринимает и закрепляет эти доказательства. Условен и термин "собирание доказательств". Собирать можно лишь явления, имеющие количественную характеристику, поэтому нельзя рассуждать ни о собирании, ни о формировании одного, единичного доказательства, но можно говорить о собирании сведений, о формировании совокупности доказательств. От формирования совокупности доказательств (т.е. сбора сведений) следует отличать оформление полученных сведений путем составления протоколов и пр. Удостоверительная деятельность органа расследования действительно сопровождает каждый его познавательный шаг, обеспечивает сохранение полученного доказательства в материалах уголовного дела, придает ему определенную процессуальную форму, но это неравнозначно формированию доказательства.

Итак, собирание доказательств – это собирание сведений о преступлении и других имеющих значение для дела обстоятельствах. В соответствии со ст. 86 УПК РФ собирание доказательств осуществляется дознавателем, следователем, прокурором и судом, а также обвиняемым и защитником, потерпевшим и представителем путем совершения отнесенных к компетенции каждого из них следственных и (или) иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ.

Каждое доказательство подлежит тщательной и всесторонней проверке и оценке с точки зрения его относимости, допустимости, достоверности. В УПК РФ в качестве способов проверки доказательств называются: а) сопоставление их с другими доказательствами, уже имеющимися в деле; б) установление источников доказательств; в) получение иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. Как видим, проверка доказательств сочетает в себе практическую (получение доказательств, установление их источников) и мыслительную (сравнение с другими доказательствами) деятельность. В науке обращается внимание на то, что проверка доказательств по отношению к процессу доказывания в целом имеет условную самостоятельность, поскольку она практически растворяется в собирании и оценке доказательств. Все элементы процесса доказывания взаимосвязаны: в каждый момент практического доказывания мы имеем и собирание, и проверку, и оценку доказательств , однако это не лишает их самостоятельного содержания и значения.

Основной способ проверки доказательств – получение других доказательств, расширение их совокупности, поскольку оно обеспечивает и установление источников проверяемого доказательства, и возможность сопоставления доказательств между собой. Каждое новое доказательство в этом смысле не только служит средством проверки уже имеющихся доказательств, но и само проверяется ими. В судебном разбирательстве доказательства проверяются также путем их исследования сторонами, поэтому только судебное следствие может считаться формой действительно всесторонней проверки доказательств и всестороннего исследования обстоятельств дела.

Оценка доказательств – это мыслительная деятельность, состоящая в анализе и синтезе содержания и формы доказательства и завершающаяся выводом об относимости, допустимости и достоверности каждого доказательства и достаточности в их совокупности для принятия процессуального решения (ч. 1 ст. 88 УПК РФ). Мыслительная деятельность не может регулироваться уголовно-процессуальным законом, она протекает в соответствии с законами человеческого мышления, логики и психологии. В то же время закон устанавливает принципы и правила, которыми следователь и суд должны руководствоваться в процессе оценки доказательств, а также правила процессуального выражения результатов оценочной деятельности. При этом значимость оценки доказательств настолько велика, что законодатель сформулировал правила оценки в качестве принципа уголовного судопроизводства.

В соответствии со ст. 17 УПК РФ судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В своей совокупности эти правила олицетворяют принцип свободной оценки доказательств. Свободная оценка доказательств – это оценка, осуществляемая самостоятельными субъектами уголовно-процессуальной деятельности, не связанная какими-либо формальными предписаниями и не допускающая никакого принуждения к принятию того или иного решения. Свободной оценке доказательств исторически предшествовала формальная теория их оценки, основанная на установлении законом силы отдельных доказательств и возможности их использования , хотя, как писал И. Я. Фойницкий, "формальная теория никогда не предупреждала несправедливых осуждений и весьма часто приводила к безнаказанности явных преступников" .

Говоря о субъектах свободной оценки доказательств, в первую очередь мы имеем в виду судью, представляющего в конкретном деле независимую судебную власть и принимающего по нему итоговое решение. В связи с этим хотя принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению признавался и предшествующими УПК, он не мог быть в полной мере реализован ввиду отсутствия самостоятельной и независимой судебной власти. Как представляется, и сегодня проблема свободной оценки доказательств не решена. Указание в ст. 17 УПК РФ рядом с судьей дознавателя, следователя и прокурора есть отголосок прежних представлений, навеянных ранее цитированной ст. 20 УПК РСФСР. Суть свободы внутреннего убеждения в несвязанности его односторонней процессуальной функцией и отсутствии обязанности что-либо доказать. Следователь, как и дознаватель, именно внутренне и не может быть свободен в оценке результатов своего труда; он пристрастен и необъективен. То же относится и к прокурору, под руководством или надзором которого производилось расследование. Еще более не свободен государственный обвинитель, представляющий в судебном заседании обвинение, утвержденное вышестоящим прокурором, и не имеющий права без согласования с ним отказаться от обвинения.

Субъектом действительно свободной оценки доказательств по своему внутреннему убеждению является рассматривающий и разрешающий уголовное дело суд. Его свобода в этом гарантируется:

• – состязательностью уголовного судопроизводства, освобождающей судью от обязанности доказывания;
• – отсутствием обязанности принять определенное решение;
• – отсутствием заранее установленных правил, по которым следует оценивать доказательства;
• – отсутствием заранее установленной силы доказательств;
• – свободой от внешнего принуждения к принятию решения.

В то же время закон гласит, что внутреннее убеждение судьи должно быть основано на совокупности имеющихся в деле доказательств. Это значит, что оно должно быть объективным. Объективность внутреннего судейского убеждения зависит от возможности учесть аргументы обеих сторон, для чего им обеспечивается равное право на участие в доказывании и на обжалование принятого судом решения.

Оценка доказательств пронизывает все виды процессуальной деятельности, присутствует как в собирании, так и в проверке доказательств. Она не исчерпывается оценкой свойств отдельных доказательств в процессе их собирания и проверки, но проникает в невидимые и неосязаемые связи между самими доказательствами и между ними и доказываемыми обстоятельствами. Именно эта, основанная на доказательствах как результатах практической деятельности мыслительная деятельность позволяет субъекту доказывания путем логических умозаключений установить существование недоступных непосредственному познанию фактов.

• Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 296.
• См.: Фойницкий И. Я. Шейфер С. А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе / Саратов, ун-т. Саратов, 1986. С. 41.
• В гл. 5 настоящего учебника концепция формирования доказательств изложена и аргументирована профессором С. А. Шейфером (прим. отв. ред.).
• Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. М.: Норма, 2009. С. 356.
• По большому счету, доказательство можно считать собранным, т.е. пригодным для использования в доказывании, лишь после его проверки и оценки; в этом смысле собирание доказательств и есть доказывание.
• Такие правила описаны Я. И. Баршевым в изданной в 1841 г. вскоре после издания Свода законов Российской империи книге. Например: "Свидетельство двух, так называемых классических свидетелей, совершенно единогласное, должно быть почитаемо юридически полным и совершенным доказательством... Показание одного достоверного свидетеля составляет только высшую вероятность" (см.: Баршев Я. И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. М.: ЛексЭст, 2001. С. 142).
• Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 186.

Участие адвоката в судебном заседании - это квинтэссенция всех его усилий по оказанию правовой помощи доверителю. Успех адвоката в суде напрямую зависит от всей работы, проделанной им до судебного заседания.

Деятельность адвоката в судебном заседании сточки зрения профессиональных навыков можно разделить на две составляющие: работу с доказательствами и выступление адвоката в суде. В этом разделе уделяется внимание именно этим профессиональным навыкам. Поскольку работа адвоката в гражданском судопроизводстве значительно отличается от работы в уголовном судопроизводстве, профессиональные навыки работы рассматриваются отдельно применительно к гражданскому и арбитражному процессу, а также к уголовному процессу.

Работа с доказательствами требует не только глубоких познаний в области процесса, но и понимания, как с помощью имеющихся доказательств убедить суд в обоснованности избранной адвокатом правовой позиции. Кроме того, умение нейтрализовать доказательства другой стороны процесса позволяет обессилить позицию другой стороны и является одним из эффективных способов защиты ответчика или отстаивания интересов истца.

Работа с доказательствами связана с необходимостью "чувствовать" процесс, т.е. понимать, к каким последствиям может привести то или иное процессуальное действие, совершаемое адвокатом от имени доверителя. Адвокат при этом похож на хирурга, перед которым лежат самые различные инструменты. Как и ухирурга во время операции, у адвоката в судебном заседании порою нет времени на раздумья. Именно поэтому качество работы адвоката в суде напрямую зависит от уровня его квалификации, сочетающего правовые знания и практическую деятельность.

Усиление принципа состязательности как в гражданском, так и в уголовном процессах в постсоветское время кардинальным образом изменило деятельность адвоката в судебном разбирательстве, особенно его деятельность по доказыванию. Основное бремя доказывания в гражданском и арбитражном процессе законодателем возложено на стороны, суд лишь содействует им в получении доказательств и организует исследование доказательств непосредственно в судебном заседании. Ошибки, допущенные адвокатом в работе с доказательствами, способны привести к получению негативного для доверителя решения.

Правила представления и исследования доказательств в гражданском и арбитражном процессах, определяющие правовое поле для работы адвоката с доказательствами, существенно изменились с принятием новых ГПК РФ и АПК РФ в 2002 г. Основные перемены коснулись объема полномочий субъектов доказывания, правил представления, исследования, оценки доказательств. В гражданском и арбитражном процессах расширен круг средств доказывания.

Особого внимания адвоката требуют различия между правилами работы с доказательствами, установленными в ГК РФ и АПК РФ. Целый ряд отличий вызван специальным субъектным составом участников споров, рассматриваемых арбитражными судами. Так, законодатель ввел в арбитражном процессе новый для России институт раскрытия доказательств. Сторонами в арбитражном процессе, как правило, являются участники предпринимательской деятельности, интересы которых в суде обычно представляют профессиональные юристы. В некоторых случаях различия в доказывании в гражданском и арбитражном процессах не имеют логического объяснения и теоретического обоснования, однако адвокату следует учитывать их в своей работе.

О субъектах доказывания

Значительное влияние на правила представления и исследования доказательств в современном гражданском и арбитражном процессах оказал закрепленный в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ принцип состязательности.

В гражданском процессе прежде всего изменилась роль суда в доказывании. Было бы неверным утверждать, что суд превратился в стороннего наблюдателя, независимого арбитра, не принимающего никакого участия в доказывании. Однако его полномочия по собиранию доказательств существенно сократились. Основное бремя доказывания обстоятельств дела возложено на стороны. Согласно ч. 1 ст. 57 ГПК РФ доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле.

Суд не обязан собирать и представлять доказательства в подтверждение обстоятельств, имеющих значение для дела. Это означает, что суд по своей инициативе, без ходатайства лица, участвующего в деле, не может вызвать свидетеля, истребовать письменное или вещественное доказательство, аудио-, видеозапись. Однако у суда сохранилось право по собственной инициативе назначить экспертизу при возникновении вопросов, требующих специальных знаний (ч. 1 ст. 79 ГПК РФ), а также направлять судебные поручения и назначать осмотр письменных или вещественных доказательств (ст. 58, 63 ГПК РФ).

В арбитражном процессе, напротив, суд по сравнению с предыдущим АПК РФ 1995 г. получил более широкие возможности участвовать в получении и исследовании доказательств. Арбитражный суд по АПК РФ 1995 г. не обладал никакими полномочиями по получению доказательств, если соответствующее ходатайство не было заявлено одной из сторон. АПК РФ 2002 г. позволил арбитражному суду назначать экспертизу, вызывать свидетелей, истребовать доказательства. Однако арбитражный суд может реализовать эти полномочиятолько в случаях, строго очерченных АПК РФ. Экспертиза назначается судом по своей инициативе, но с согласия лиц, участвующих в деле (ч. 1 ст. 82 АПК РФ). В качестве свидетеля арбитражный суд вправе вызвать только лицо, участвовавшее в составлении документа, исследуемого судом как письменное доказательство, либо в составлении или изменении предмета, исследуемого как вещественное доказательство (ч. 2 ст. 88 АПК РФ).

Истребовать доказательства арбитражный суд может только при рассмотрении дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, когда доказательства, необходимые для рассмотрения дела, не представлены государственным органом, органом местного самоуправления, иным органом или должностным лицом, являющимся стороной по делу (ч. 6 ст. 200, ч. 5 ст. 205, ч. 5 ст. 210, ч. 5 ст. 215 АПК РФ).

Кроме дел об оспаривании нормативных правовых актов.

Предоставляя суду полномочия по получению доказательств в четко определенных законом случаях, законодатель стремился, с одной стороны, увеличить эффективность деятельности суда по разрешению дел и сократить вероятность судебной ошибки, с другой - повысить предсказуемость действий участников процесса и последствий таких действий. Четкие правила доказывания позволяют адвокату планировать свои действия в суде и понимать, какой результат будет достигнут представлением того или иного доказательства.

Участие суда в доказывании в современном гражданском и арбитражном процессах сводится в основном к осуществлению руководства процессом доказывания и оказанию содействия в получении доказательств. Суд во время подготовки дела к судебному разбирательству определяет пределы доказывания, распределяет бремя доказывания (ч. 2 ст. 56 ГПК РФ, ч. 2 ст. 65 АПК РФ). Кроме того, суд предварительно оценивает достаточность доказательств и при их недостаточности предлагает сторонам предоставить дополнительные доказательства (п. 2 ч. 1 ст. 150 ГПК РФ, ч. 2 ст. 66 АПК РФ). Если лица, участвующие в деле, не могут самостоятельно получить доказательства, суд по их ходатайству вправе истребовать необходимое доказательство от лица, у которого оно находится (ст. 57 ГПК РФ, ст. 66 АПК РФ).

В гражданском процессе на практике адвокат может столкнуться с ситуацией, когда ни одна из сторон не оспаривает существование или отсутствие обстоятельства, имеющего значение для дела, а суд в соответствии сч. 2 ст. 56 ГПК РФ выносит на обсуждение сторон обстоятельства дела, имеющие, по его мнению, значение для дела. Тем самым суд предлагает сторонам представить доказательства существования или отсутствия такого обстоятельства либо признать его.

В действительности в гражданском деле, как правило, невозможно выяснять все обстоятельства дела, так как это привело бы к бесконечному увеличению времени судебного разбирательства.

Представим себе, что в деле о взыскании стоимости некачественных туфель суд потребовал бы от истца доказать не оспариваемые ответчиком факты: приобретение истцом у ответчика именно той пары туфель, которая является предметом спора, приобретение туфель не в предпринимательских целях, а для личного потребления, и т.д.

В судебном заседании, как правило, выясняются, т.е. доказываются, те обстоятельства, на которые ссылается истец в обоснование исковых требований, а также обстоятельства, на которые ссылаются стороны в обоснование своих возражений. Если суд выносит на обсуждение обстоятельства, на которые ни одна из сторон не ссылается, он волен выбирать такие обстоятельства по своему усмотрению, т.е. избирательно. Тем самым одна из сторон может быть поставлена в невыгодное положение по отношению к другой стороне. Столь широкие полномочия суда по формированию пределов доказывания делают для адвоката неопределенными границы подготовки к доказыванию в процессе.

Наделение суда полномочием выносить на обсуждение сторон юридические факты, которые сторонами не оспариваются и с которыми закон связывает право на иск, может быть необходимым в случаях, когда требуют дополнительной защиты интересы стороны, которая с точки зрения публичных интересов является более слабой (несовершеннолетние, потребители и т.п.). В некоторых нормах материального права на суд возлагается обязанность выяснять некоторые обстоятельства вне зависимости от того, ссылаются ли на них стороны. Например,

ч. 3 ст. 87 СК РФ обязывает суд при назначении размера алиментов, взыскиваемого в пользу родителя с каждого из детей, принимать во внимание семейное и материальное положение каждого из детей, а также другие заслуживающие внимания интересы сторон.

В некоторых случаях суд по своей инициативе выясняет, не истек ли срок исковой давности и не желает ли ответчик сделать соответствующее заявление в связи с его истечением. Очевидно, что такими действиями суда ответчик ставится в преимущественное положение по сравнению с истцом.

В АПК РФ не установлено право арбитражного суда выносить на обсуждение сторон обстоятельства, на которые стороны не ссылались. Однако на практике арбитражные судьи также могут предложить сторонам обсудить обстоятельства, которые ни одна из сторон не оспаривает.

Так, в одном из дел, рассмотренных арбитражным судом, судья вынесла на обсуждение сторон вопрос о передаче суммы займа займодавцем ответчику. Ответчик не делал заявлений, оспаривающих получение суммы займа. В материалах дела имелись документы о том, что ответчик шестью платежами частично возвратил сумму займа, а также копия выписки из банковского счета займодавца о перечислении денег на счет ответчика. На вопрос судьи, получал ли он сумму займа, ответчик заявил, что у него никаких документов об этом нет. Суд потребовал от истца представить дополнительные доказательства в подтверждение передачи суммы займа ответчику. Получив оригинал выписки из банковского счета займодавца о перечислении суммы займа на счет ответчика, суд отказал в удовлетворении искового требования о взыскании суммы займа, сославшись на то, что истец не доказал получения ответчиком суммы займа. Очевидно, что в данном случае суд своими действиями поставил истца в более невыгодное положение по сравнению с ответчиком, потребовав доказать обстоятельство, которое сам ответчик не оспаривал.

Таким образом, использование судом полномочия формировать пределы доказывания без каких-либо ограничений может не только существенно усложнить работу адвоката с доказательственным материалом, но и привести к нарушению конституционного принципа процессуального равноправия сторон.

В странах англосаксонского права в судебном заседании подлежат доказыванию только те обстоятельства, на которые ссылается истец и против которых возражает ответчик. Если ответчик не возражает против доводов истца, такие обстоятельства в силу принципа "молчание - знак согласия" презюмируются признанными ответчиком и не подлежат доказыванию. В российском гражданском и арбитражном процессе этот принцип не действует. Согласно ч. 2 ст. 68 ГПК РФ и ч. 2 и 3 ст. 70 АПК РФ освобождаются от доказывания только обстоятельства, признанные стороной.

С практической точки зрения наличие у суда таких широких полномочий по формированию пределов доказывания означает, что адвокат при подготовке к судебному разбирательству должен уметь предсказать не только возражения ответчика, но и вопросы судьи, а также сформулировать возможные ответы на них, подготовив дополнительные доказательства.

О формировании пределов доказывания

Необходимой частью работы адвоката с доказательствами в гражданском и арбитражном процессах является предварительное формирование пределов доказывания, так как на истца возложена обязанность указать обстоятельства, на которых основаны исковые требования, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства (п. 5 ч. 2 ст. 125 АПК РФ, п. 5 ч. 2 ст. 131 ГПК РФ). Эту кропотливую работу могут существенно облегчить предусмотренные АПК РФ и ГПК РФ положения об обстоятельствах, не требующих доказывания, к которым относятся общеизвестные, преюдициальные и признанные обстоятельства (ст. 69, 70 АПК РФ и ст. 61, ч. 2, 3 ст. 68 ГПК РФ).

Часть 2 ст. 61 ГПК РФ к преюдициальным обстоятельствам относит обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу. Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" разъяснил, что под судебным постановлением, указанным в

ч. 2 ст. 61 ГПК РФ, понимается любое судебное постановление, которое согласно ч. 1 ст. 13 ГПК РФ принимает суд (судебный приказ, решение суда, определение суда), а под решением арбитражного суда - судебный акт, предусмотренный ст. 15 АПК РФ.

ВВС. 2004. N 2.

Таким образом, в гражданском процессе не требуют доказывания обстоятельства, установленные любым судебным постановлением суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному делу. Обстоятельства, установленные при рассмотрении дела в арбитражном суде, не требуют доказывания при рассмотрении дела в суде общей юрисдикции, только если они зафиксированы в решении арбитражного суда. Обстоятельства, установленные в определении арбитражного суда, не имеют преюдициального значения при рассмотрении дела в суде общей юрисдикции и требуют доказывания по общим правилам. Аналогичное положение установлено вч. 3 ст. 69 АПК РФ относительно судебных актов судов общей юрисдикции.

В судебной практике в некоторых случаях перед адвокатом встает вопрос о том, имеют ли преюдициальную силу обстоятельства дела, зафиксированные в мотивировочной части судебных определений.

Например, если определением суда прекращено производство по делу в связи с заключением сторонами мирового соглашения, являются ли преюдициальными обстоятельства, указанные судом в мотивировочной части определения суда о прекращении производства по делу? Сможет ли сторона по делу, в котором было заключено мировое соглашение, оспаривать обстоятельства, зафиксированные в мотивировочной части такого определения, при рассмотрении другого дела? Например, если в результате аварии водопровода были затоплены несколько квартир, будет ли признание ответчиком своей вины, зафиксированное в определении о прекращении производства по делу в связи с заключением мирового соглашения с владельцем одной из квартир, иметь преюдициальное значение при рассмотрении спора с владельцем другой затопленной квартиры? При разработке мирового соглашения такой вопрос может стать основным препятствием к его заключению.

Так как определение суда, как и судебный приказ, выносится без разрешения дела по существу, т.е. суд не устанавливает в полном объеме обстоятельства дела, включенные в пределы доказывания, следовательно, факты, зафиксированные в мотивировочной части определения или судебного приказа, не могут иметь преюдициальную силу и должны доказываться при рассмотрении других дел.

В соответствии сч. 2 ст. 68 ГПК РФ не требуют доказывания обстоятельства, на которых основывает свои требования или возражения сторона, если эти обстоятельства признаны противной стороной. Аналогичное правило устанавливает ч. 3 ст. 79 АПК РФ. Признание обстоятельств дела следует отличать от признания иска. Признание иска является актом волеизъявления стороны по распоряжению своим материально-правовым интересом и влечет вынесение решения об удовлетворении требований истца. Признание иска может быть совершено ответчиком либо его представителем, если соответствующее полномочие специально оговорено в доверенности, выданной представителю.

См.: Курылев С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск, 1969. С. 116, 123; Треушников М.К. Судебныедоказательства. М., 1997. С. 189.

Признанием фактов одни процессуалисты считают сведения стороны о фактах подтверждающего характера, доказывание которых лежит надругой стороне, основывающей на них свои требования или возражения. Другие авторы считают, что признание фактов по своей природе не является судебным доказательством, поскольку не содержит в себе информации, а представляет волеизъявление стороны признать достоверным обстоятельство, бремя доказывания которого лежит на противной стороне.

См.: Треушников М.К. Судебные доказательства. С. 184; Викут М.А., Зайцев И.М. Гражданский процесс России. М., 1999. С. 171; Молчанов В.В. Глава VIII. Арбитражный процесс / Под ред. М.К. Треушникова, В.М. Шерстюка. М., 2000. С. 202.

См.: Чечот Д.М. Глава XI. Гражданский процесс / Под ред. В.А. Мусина и др. М., 1999. С. 200.

В современном гражданском и арбитражном процессах после вступления в силу АПК РФ и ГПК РФ 2002 г. получила законодательное закрепление именно последняя точка зрения. Суд не проверяет соответствие признанного факта обстоятельствам дела при решении вопроса о принятии признания. В соответствии сч. 2 и 3 ст. 68 ГПК ич. 4 ст. 70 АПК РФ признание факта является для суда обязательным, если только нет оснований полагать, что признание совершено с пороками воли или с целью сокрытия определенных фактов. Таким образом, в АПК РФ, также как и в ГПК РФ, реализована концепция признания факта как акта распоряжения стороной своими процессуальными правами.

В связи с этим следует отметить непоследовательность законодателя при решении вопроса о том, какие полномочия представителя являются специальными и должны быть оговорены в доверенности. Полномочие представителя на заключение соглашения по фактическим обстоятельствам дела согласно ч. 2 ст. 62 АПК РФ должно быть специально оговорено в доверенности. При этом для одностороннего признания факта специального указания в доверенности не требует ни ГПК РФ, ни АПК РФ, хотя по своей правовой природе признание факта, как и признание иска, является волеизъявлением лица, участвующего в деле, а не доказательством.

Новые доказательства

Особое внимание адвокату рекомендуется обратить на новые виды судебных доказательств в гражданском и арбитражном процессах, получившие законодательное закрепление в новых ГПК РФ и АПК РФ: аудио- и видеозаписи, отнесенные к письменным доказательствам протоколы судебных заседаний, протоколы совершения отдельных процессуальных действий и приложения к ним. В арбитражном процессе появился такой вид доказательства, как иные документы и материалы. В гражданском процессе вслед за арбитражным получили признание законодателя письменные доказательства, полученные посредством факсимильной, электронной или иной связи либо иным позволяющим установить достоверность документа способом.

Допустимость аудио-, видеозаписей в гражданском и арбитражном процессе на протяжении многих лет является предметом дискуссий. Ранее подобная дискуссия велась вокруг электронных доказательств, в том числе факсимильных сообщений. Основные доводы противников использования этих доказательств при рассмотрении гражданских дел сводятся, во-первых, к тому, что такие доказательства можно легко подделать, а во-вторых, что получение и воспроизведение аудио- и видеозаписей может быть сопряжено с нарушением неприкосновенности частной жизни граждан.

Возможность подделки не может являться основанием для отказа в принятии аудио-, видеозаписей в качестве доказательств. Письменные, вещественные доказательства также могут быть подделаны, однако такая возможность не лишает их доказательственной силы. В гражданском и арбитражном процессах возможно заявление о подложности доказательств (ст. 186 ГПК РФ) или о фальсификации доказательств (ст. 161 АПК РФ). Суд в таких случаях вправе по своей инициативе назначить экспертизу, а также предпринять иные меры для проверки достоверности доказательств.

В гражданском процессе ст. 77 ГПК РФ создает предпосылки для возможной проверки достоверности аудио-, видеозаписей. Адвокату следует иметь в виду, что представление аудио- , видеозаписей должно сопровождаться указанием сведений о том, кто, когда их сделал и в каких условиях они осуществлялись. Арбитражный процессуальный кодекс не содержит подобных требований к представлению аудио-, видеозаписей. Однако при проверке их достоверности арбитражным судом адвокату рекомендуется быть готовым к ответам на те же вопросы.

Вопрос о нарушении аудио-, видеозаписями неприкосновенности частной жизни, гарантированной ст. 23 Конституции РФ, не имеет сегодня однозначного решения. Ни АПК РФ, ни ГПК РФ не содержат запрета на использование в качестве доказательств аудио-, видеозаписей, полученных без согласия лиц, чьи голоса и (или) изображения зафиксированы на представленной записи. Правила собирания информации о личной жизни, установленные в УПК РФ и Федеральном законе от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" , направлены на специальный объект регулирования и не применимы к гражданским и арбитражным процессуальным правоотношениям.

СЗ РФ. 1995. N 33. Ст. 3349 (с послед. изм.).

В ст. 185 ГПК РФ предусмотрено применение тех же мер по охране тайны частной жизни при воспроизведении аудио-, видеозаписей в судебном заседании, что и при оглашении переписки и телеграфных сообщений граждан (ст. 182 ГПК РФ). АПК РФ подобных гарантий не содержит. Однако в данном случае и в гражданском, и в арбитражном процессе могут быть применены положения, ограничивающие действие принципа гласности (ч. 2 ст. 10 ГПК РФ ич. 2 ст. 11 АПК РФ) и применяемые по ходатайству лица, участвующего в деле. Очевидно, что предусмотренные АПК РФ и ГПК РФ меры не являются гарантией тайны частной жизни лиц, не участвующих в деле, даже если их голоса и (или) изображения зафиксированы на аудио-, видеозаписи.

Вопрос о допустимости аудио-, видеозаписи должен решаться в каждом конкретном случае на основании требований, предъявляемых АПК РФ и ГПК РФ, соответственно, к этому виду доказательств.

Раскрытие доказательств

Подробнее о правилах раскрытия доказательств см.: Лукьянова И.Н. Раскрытие доказательств в арбитражном процессе // Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России. 2005. N 2. С. 115 - 120.

В арбитражном процессе появился новый институт раскрытия доказательств, который требует особого внимания адвоката при подготовке к участию в деле. Обязанность раскрытия доказательства закреплена вч. 3 и 4 ст. 65 АПК РФ:

1) каждое лицо, участвующее в деле, должно раскрыть доказательства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, перед другими лицами, участвующими в деле, до начала судебного заседания, если иное не установлено настоящим Кодексом;

2) лица, участвующие в деле, вправе ссылаться только на те доказательства, с которыми другие лица, участвующие в деле, не были ознакомлены заблаговременно, т.е. до начала судебного заседания.

Указанные правила означают, что в судебном заседании должны исследоваться только те доказательства, с которыми другие лица, участвующие в деле, имели возможность ознакомиться до начала судебного заседания. Для обеспечения возможности лицам, участвующим в деле, ознакомиться с доказательствами арбитражный суд полномочен при подготовке дела к судебному разбирательству предлагать им раскрыть доказательства. В предварительном судебном заседании согласно ст. 136 АПК РФ арбитражный суд доводит до сведения сторон, какие доказательства имеются в деле, и по ходатайству лиц, участвующих в деле, может объявить перерыв в предварительном судебном заседании для представления дополнительных доказательств.

Таким образом, адвокату в арбитражном процессе рекомендуется к предварительному заседанию завершить работу по формированию пределов доказывания, собрать оригиналы письменных доказательств для их предъявления другой стороне в предварительном судебном заседании или подготовить объяснения о том, почему представляются копии документов. Ходатайства об истребовании дополнительных доказательств, если они еще не были заявлены, также рекомендуется заявлять в предварительном судебном заседании. При этом следует учитывать, что судьи, как правило, рассматривая такие ходатайства, требуют представить подтверждение того, что сторона самостоятельно пыталась получить доказательство, но ей это не удалось. Обычно для этого достаточно копии запроса, направленного владельцу документа, и письменного отказа владельца документа предоставить документ.

До вступления в силу АПК РФ 2002 г. в судебном заседании нередко складывалась ситуация, когда отзыв на иск, дополнения к исковому заявлению, а также доказательства представлялись ответчиком непосредственно в судебное заседание. В таком случае противная сторона фактически не имела возможности ознакомиться с этими доказательствами, если только арбитражный суд не удовлетворял ходатайство об отложении судебного разбирательства. Сегодня отложение разбирательства в связи с вручением отзыва на иск в судебном заседании является уже обычной практикой. Арбитражные судьи нередко в определении о подготовке дела к судебному разбирательству указывают сторонам на их обязанность раскрыть доказательства.

Институт раскрытия доказательств воспринят российским арбитражным процессом из англосаксонского права. В английском гражданском процессе раскрытие доказательств возможно на стадии досудебной подготовки дела с целью решить, имеются ли основания для предъявления иска или заключения мирового соглашения, признать иск. На стадии подготовки дела к слушанию раскрытие и осмотр документов (discovery and inspection of documents) означает раскрытие стороной в гражданском процессе документов, которые находятся в ее владении или у нее на хранении и имеют отношение к обстоятельствам дела, и их последующий осмотр противной стороной. Раскрытие доказательств направлено на устранение эффекта неожиданности для сторон в процессе рассмотрения дела, а также для предупреждения сокрытия относимыхдоказательств и введения стороны в заблуждение.

См.: Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. М., 1999. С. 165 -

См.: Oxford dictionary of law. 4-th ed. Oxford, New York, 1997. P. 144.

См.: Решетникова И.В. Указ. соч. С. 169.

Исходя из ч. 3 ст. 65 АПК РФ, каждое лицо, участвующее в деле, должно раскрыть доказательство добровольно. Если раскрытие письменных доказательств и объяснений сторон представляется возможным осуществить в рамках существующих правил, то каким образом должны быть раскрыты до судебного заседания вещественные доказательства, свидетельские показания, аудио-, видеозаписи, неясно. Если противная сторона отказывается до судебного заседания раскрыть вещественные доказательства, аудио-, видеозаписи, адвокат может столкнуться с ситуацией, когда содержание этих доказательств станет ему известно только в судебном заседании. Право стороны знакомиться с материалами дела не всегда позволяет выяснить содержание таких доказательств.

Так, в соответствии сч. 2 ст. 77 АПК РФ вещественные доказательства могут храниться в арбитражном суде, если суд признает это необходимым. Следовательно, по общему правилу вещественные доказательства должны храниться вне арбитражного суда. Таким образом, чтобы обеспечить лицам, участвующим в деле, возможность до судебного заседания ознакомиться с вещественными доказательствами, представленными другими лицами, участвующими в деле, суд должен обладать полномочиями установить порядок такого ознакомления. Аудио-, видеозаписи, представленные в качестве доказательств, хранятся в арбитражном суде, однако порядок ознакомления с ними до судебного заседания в АПК РФ также не установлен.

Как справедливо отмечает И.В. Решетникова, институт раскрытия доказательств воспринят российским арбитражным процессом в усеченном виде, причиной чему можно считать отсутствие в каждом деле представителя высокого профессионального уровня. По этой же причине санкции за нарушение обязанности раскрыть доказательства в российском арбитражном процессе не могут быть слишком жесткими.

См.: Решетникова И.В. Состязательная система доказывания: Новеллы АПК РФ // Российская юстиция. 2003. N 9.

Арбитражный процессуальный кодекс РФ не содержит запрета на принятие судом доказательств, которые не были раскрыты на стадии подготовки к судебному разбирательству.

Высший Арбитражный Суд РФ в п. 35 информационного письма от 13 августа 2004 г. N 82 "О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" разъяснил, что доказательства, не раскрытые лицами, участвующими в деле, до начала судебного заседания, представленные ими на стадии исследования доказательств, должны быть исследованы арбитражным судом первой инстанции независимо от причин, по которым нарушен порядок раскрытия доказательств.

ВВАС. 2004. N 10.

Неустановление законом срока, в течение которого ответчик обязан представить отзыв на иск, приводит к тому, что нередко ответчик вручает истцу отзыв на иск за пять минут до предварительного судебного заседания, что не способствует надлежащей подготовке дела к судебному разбирательству. Такие действия ответчика следует рассматривать как недобросовестные, так как затрудняют или делают невозможным формирование пределов доказывания в предварительном судебном заседании.

См.: Решетникова И.В. Унификация доказывания - процесс неизбежный // ЭЖ-Юрист. 2003. N 47.

Как правило, с учетом отзыва ответчика суд указывает новые факты, которые должны быть включены в пределы доказывания, и предлагает представить доказательства этих фактов уже в судебное заседание. Далеко не всегда арбитражный суд прямо указывает на обязанность сторон направить друг другу копии новых доказательств заблаговременно до начала судебного заседания.

Никаких негативных последствий для лиц, участвующих в деле, за нарушение обязанности раскрыть доказательства фактически не установлено, если только суд не расценит такие действия как злоупотребление своими процессуальными правами. В таком случае причины, по которым ранее не были раскрыты доказательства, могут быть учтены арбитражным судом при распределении судебных расходов в соответствии сч. 2 ст. 111 АПК РФ. Адвокат может бороться с недобросовестным поведением другой стороны в процессе, обращая внимание суда на нарушение противной стороной правил раскрытия доказательств соответствующим заявлением.

Еще по теме Некоторые проблемы доказывания в гражданском и арбитражном процессах:

1. 10.Доказывание в арбитражном процессе. Понятие. Субъекты доказывания. Объект доказывания.
2. Штанкова Наталия Владимировна. ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ В АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ: ПРОБЛЕМЫ ДОКАЗЫВАНИЯ ОСНОВАНИЙ ПРИМЕНЕНИЯ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. 2014Москва, 2014
3. Регулирование процесса доказывания посредством арбитражных регламентов
4. Субсидиарное регулирование правил доказывания нормами национального гражданского процесса. Возможность использования составом арбитража коллизионного метода в целях установления процедуры доказывания

Процесс доказывания по уголовным делам

Глава 3. Проблемы процесса доказывания в уголовно-процессуальной практике и пути их решения

Требуют дальнейшего изучения вопросы доказывания, связанные с изменениями, внесенными в ст.237 УПК РФ, и изменениями в ст.405 УПК РФ, обусловленные решениями Конституционного Суда Российской Федерации.

Очевидно, что вопросы регламентации в Законе правил доказывания напрямую связаны с тем, как законодатель определяет назначение уголовного судопроизводства. Поэтому не случайно, что различное понимание назначения уголовного судопроизводства приводит и к разным позициям по вопросам доказательственного права. В ст.6 УПК РФ назначение уголовного судопроизводства обусловлено конституционными нормами, в которых определены приоритетные ценности государства (ст.2 Конституции Российской Федерации).

Признавая, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, государство возложило на себя обязанность по соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. Эта обязанность должна выполняться государственными органами и должностными лицами, уполномоченными на производство по уголовному делу. Этой обязанностью определяется назначение уголовного судопроизводства, выраженное в ч.1 и ч.2 ст.6 УПК РФ.

Назначение уголовного судопроизводства лежит в основе правил доказательственного права, не допускающих применения любых средств для раскрытия преступления, установления виновного и применения к нему наказания. Закон определяет, какие средства и правила их применения допустимы в соответствии с законом и нравственными принципами, лежащими в основе правоприменительной деятельности. Конституция Российской Федерации в ч.2 ст.50 считает недопустимыми те средства достижения назначения уголовного судопроизводства, которые не отвечают правовым и нравственным принципам.

Оценивая роль уголовного судопроизводства в решении важной государственной задачи предупреждения и борьбы с преступностью, нельзя не учитывать, что успешно расследованное уголовное дело, вынесение законного и обоснованного приговора виновному являются важными составляющими в общем арсенале мер укрепления законности и правопорядка.

Назначение уголовного судопроизводства требует вынесения законных и обоснованных решений, как по промежуточным правовым вопросам, так и по тем, которые завершают досудебное производство или выражаются в судебном приговоре. Применительно к этому важнейшему акту правосудия предъявляется особое требование, поскольку только суд может признать обвиняемого виновным.

При определении цели доказывания и ее результата в науке уголовного процесса используется философская категория - истина как соответствие сделанных выводов тому, что имело (или имеет) место в действительности. Особое внимание к проблемам применения философских категорий - истина, ее характеристика (абсолютная, относительная истина) было уделено в теории доказательств в 60 - 70-х годах. Это и понятно. Стремясь преодолеть негативные последствия сталинских репрессий, когда фактически без следствия и суда обвиняемые признавались виновными, что находило оправдание и в некоторых теоретических работах по доказыванию, ученые-процессуалисты сосредоточили свои усилия на разработке теории судебных доказательств 12 , рассматривая в качестве обязательного требования к правосудному приговору установление истины по делу, применяя к ее характеристике категории абсолютной и относительной истины. Критерии истины рассматривали практику как в виде процессуальной деятельности по конкретным делам, так и обобщенную практику, выраженную в достижениях различного рода науки и т.п.

Есть ли основания сегодня утверждать, что правосудный приговор - это приговор, устанавливающий истину, а если он вступил в законную силу, характеризовать его как абсолютную, неопровержимую истину? Понимая значение соответствия выводов, сформулированных в обвинительном заключении и в приговоре, тому, что имело место в действительности, нельзя не ставить перед следствием предварительным и судебным такую цель, как соответствие их выводов тому, что имело место в действительности. Вместе с тем необходимо ответить на вопрос, каковы те законные средства, которыми располагает правоприменитель для достижения этой цели, и каковы правовые средства, условия и возможности для проверки, установлена ли истина в каждом конкретном случае вынесения обвинительного приговора.

Здесь мы должны обратиться к закону, который определяет возможности и результаты поиска достоверных знаний в судебной практике. При этом мы неизбежно сталкиваемся с запретами в законе, в частности устанавливающими свидетельский иммунитет, освобождающий обвиняемого от дачи показаний, запрещающий использовать доказательства, полученные с нарушением закона, устанавливающий ограничения в применении принудительных способов получения доказательств и др. Ограничивая определенными запретами путь к истине, законодатель выразил свои ценностные предпочтения, требуя, чтобы обвинительный приговор, который опровергает презумпцию невиновности обвиняемого, не мог быть основан на предположениях, а мог постановляться тогда, когда виновность подсудимого подтверждена доказательствами (ч.4 ст.302 УПК РФ).

Закон требует законности, обоснованности, мотивированности, использования при выражении цели деятельности правовые, а не философские категории. Поэтому, по нашему мнению, утверждения, содержащиеся в научных трудах Ю.К. Орлова, С.А. Шейфера, да и во многих других работах процессуалистов о том, что цель деятельности следствия, суда - установление истины по делу, носят скорее идеологический, чем процессуальный характер.

Взгляд на проблему истины в уголовном процессе, высказанный профессором В.Д. Арсеньевым, справедлив, он создал такой раздел теории судебных доказательств, как "Доказывание фактических обстоятельств дела в отдельных стадиях советского уголовного процесса" (Иркутск, 1968 г.). Он писал: "Я постоянно и решительно борюсь против формально-декларативного подхода к таким понятиям и институтам уголовного процесса, как истина и др. Наука должна давать практике четкие и подробные рекомендации, как правильно разрешить дело в каждом конкретном случае, а не бросать ей красивые, но бесполезные позиции (например: "Истина, только истина!")".

В ряде выступлений обсуждалась формулировка ст.74 УПК РФ. Очевидно, что содержанием доказательства, как и сформулировано в УПК РФ, являются сведения, а не "фактические данные", как указывалось в УПК РСФСР, что соответствует процессу познания, поскольку полученные сведения в момент получения и закрепления не могут оцениваться с точки зрения их достоверности, что предполагает термин "фактические данные".

Анализ правовых основ государственного и муниципального управления в России (IX-XVIII вв.)

Внесение конституционных поправок и пересмотр Конституции РФ

Несмотря на единодушное мнение большинства ученых и политиков о необходимости реформирования Конституции Российской Федерации 1993 г., осуществить его на деле практически невозможно...

Возбуждение уголовного дела в российском уголовном судопроизводстве

Проблемы, споры связанные со стадией возбуждения уголовного дела являлись весьма актуальными в советское время и остаются таковыми в современной России. После распада СССР, как известно...

Деятельность защитника по доказыванию в современном российском уголовном судопроизводстве

Дознаватель как должностное лицо органа дознания: уголовно-процессуальный статус и проблема его реализации

Международные договоры Российской Федерации и общепризнанные принципы и нормы международного права как источники уголовно-процессуального права

Особенности дееспособности несовершеннолетних

Характеризуя дееспособность несовершеннолетних, ученые используют такие определения, как "частичная", "неполная", "ограниченная", "исключительная", чтобы подчеркнуть разницу в правовом статусе лиц до 14 лет и с 14 до 18 лет ...

Особенности механизма уголовно-процессуального регулирования

Рассмотрение вопроса о проблемах реализации и совершенствовании механизма уголовно-процессуального регулирования логично начать со стадии возбуждения уголовного дела. Нынешние законодательные реалии таковы...

Из приведенного выше анализа можно выделить ряд проблем, которые существуют на сегодняшний день в процедуре проведения земельных торгов(аукционов...

Проблемы жилищного фонда города Орла и пути их решения

Для того чтобы решить проблему...

Проблемы соотношения уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности

В науке вопросы, связанные с доказыванием имели и продолжают иметь огромное значение, ведь именно доказывание и составляет сущность деятельности в уголовном процессе на всех стадиях уголовного судопроизводства. А.В. Победкин выделяет...

Процесс доказывания по уголовным делам

Требуют дальнейшего изучения вопросы доказывания, связанные с изменениями, внесенными в ст.237 УПК РФ, и изменениями в ст.405 УПК РФ, обусловленные решениями Конституционного Суда Российской Федерации. Очевидно...

Пути совершенствования социального обслуживания населения как элемента социальной политики на примере муниципальных образований "Котлас" и "Котласский район"

Социальное обслуживание - это объективная потребность граждан, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Однако, в настоящее время уровень эффективности социального обслуживания недостаточно высок. Это обусловлено различными факторами...

Состояние услуг, как категории гражданского права на современном этапе

Первая проблема в изучении услуг носит скорее цивилистический, научный характер. Изучение услуг как объекта гражданских прав может проходить по двум направлениям. В одном случае возможно выявление общих...