Принудительная и добровольная стерилизация. Принудительная стерилизация в Швеции (2 фото). Медицинская стерилизация недееспособных совершеннолетних граждан

В первой половине XX века такие программы были начаты в некоторых странах мира, как правило, в рамках исследований евгеники, и были предназначены для предотвращения размножения людей, которые считались носителями дефектных генетических признаков.

Принудительная стерилизация была признана преступлением против человечности, если она широкомасштабно и систематически применяется. Римский статут Международного уголовного суда издал пояснительную записку, которая определяет такие действия как подпадающие под юрисдикцию Международного уголовного суда.

Самой известной программой стерилизации XX века была программа Третьего рейха. Одним из первых законодательных актов Адольфа Гитлера после прихода к власти был «Закон о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями» в июле 1933 года. Закон был подписан Гитлером и более 200 евгенических судов были созданы специально для контроля исполнения закона. По немецким законам все врачи в рейхе были обязаны сообщать о тех пациентах, которые были признаны умственно отсталыми, психически больными (в том числе шизофренией и маниакальной депрессией), эпилептиками, слепыми, глухими или физически изуродованными, и денежные штрафы грозили тем, кто не сообщал о них. Лица, страдающие алкоголизмом или болезнью Хантингтона, также могли быть стерилизованы.

Соединённые Штаты были первой страной, которая централизовано ввела стерилизацию для целей евгеники.

Принудительная стерилизация развивалась параллельно с евгеническими законами о браке. В 1895 году в Коннектикуте был принят евгенический закон о браке, к 1917 такие были в 20 штатах. К 1917 стерилизацию одобрили в 16 штатах. Главными целями программы являлись психически больные и умственно отсталые. Также в некоторых штатах под действие программы попадали глухие, слепые, эпилептики и люди с физическими уродствами. Если речь шла о женщинах, то лишь не достигших 45 лет подвергали стерилизации, так как считалось что после этого возраста женский организм полностью терял способность к репродукции. В ряде случаев запрещались браки и совместное проживание, за нарушение мог быть назначен тюремный срок до 3 лет. В ряде штатов, таких как Индиана и Огайо закон касался и хронических алкоголиков, а в Джорджии сумасшедших, в Вирджинии браков с представителями других рас. В Нью-Гемпшире разрешали второсортные браки, только при полной стерилизации. Пик применения стерилизации пришелся на 1929 год, период Великой депрессии.

Первым штатом, где принудительная стерилизация получила законодательное основание, стала Индиана в 1907 году принявшая соответствующий акт. Под действия закона попадали: идиоты, имбецилы, преступники рецидивисты и насильники. С 1927 по 1974 год под действие закона попадали две с половиной тысячи человек, в основном это были сумасшедшие, слабоумные и эпилептики.

В 1927 году возник судебный прецедент, дело Бак против Белла, в котором 8 судей из девяти проголосовали за принудительную стерилизацию 18-летней Керри Бак из Вирджинии, причём обоснованием решения было то, что она, как и её мать, считались умственно отсталыми, рожавшими незаконнорожденных детей. Позже выяснилось, что Керри стала жертвой изнасилования одного из родственников, однако раскрытие этого факта на решение не повлияло. Её ребенок также был признан умственно отсталым. К 1929 году евгенические законы были в 24 штатах.

После дела Бак темпы стерилизации ускорились: к 1939 году было 30 тысяч (и 9 тысяч в 1909-1927) стерилизованных. Ускорил евгенику закон об иммиграции 1924 года, который резко ограничил новую иммиграцию.

По словам Анджелы Дэвис, многие индейцы и афроамериканцы были стерилизованы против их воли во многих государствах, часто без их ведома, пока они были в больнице и по другим причинам. В США принудительной стерилизации чаще подвергались женщины афроамериканки, так как считалось, что они не в состоянии контролировать собственную половую жизнь, для того чтобы ограничить рост чёрных семей, претендующих на социальное пособие, впереди всех была Северная Каролина.

Наибольшее число стерилизаций было проведено в Калифорнии с 1909 по 1964, более 20 тысяч человек. Такая цифра была достигнута благодаря тому, что в штате не было механизма, позволявшего оспорить решение медкомиссии, кроме того, стерилизовать там могли и по решению опекуна, даже если человек не являлся ненормальным. Второе место по стерилизации занимает Северная Каролина, с 1929 по 1973 стерилизовавшая 8 тысяч своих граждан. Третье место занимает Вирджиния, с 1924 по 1929 стерилизовавшая более 7,3 тысяч человек. Принудительная стерилизация в рамках евгеники осуществлялась в США до 1974 года.

Принудительная стерилизация в Канаде имеет документированную историю в двух канадских провинциях Альберта и Британская Колумбия. Канадский институт обязательной стерилизации очень похож на американскую систему. Одним из примечательных различий заключается в лечении обычных, а не сумасшедших преступников. Канадское законодательство никогда не позволяло использовать стерилизацию как карательный инструмент.

В 1977 году после статьи Мацея Зарембы в газете «Dagens Nyheter» внимание общества было привлечено к тому факту что в Швеции с конца 30-х до середины 50-х годов XX века выполнялась большая государственная программа по стерилизации. Правительственная комиссия была создана для проверки фактов и завершила расследование по этому поводу в 2000 году.

Евгенический закон был принят в 1934 году и официально отменён в 1976 году. В отчёте комиссии указывалось, что за время действия программы 21 тыс. человек были принудительно стерилизованы, 6 тыс. человек были принуждены к «добровольной» стерилизации и о примерно 4 тыс. случаев нельзя точно выяснить, была ли стерилизация добровольной или насильственной. Впоследствии 1 600 человек, подвергшиеся принудительной стерилизации, получили компенсации от правительства .

Программа была в первую очередь предназначена для избавления общества от наследственных болезней и психических отклонений. В 1922 году в Уппсале был основан Государственный институт расовой биологии. С 1927 года парламент страны разрабатывал пакет законов о стерилизации. В 1932 году закон был готов и принят в 1934 году. Он включал в себя нормы о стерилизации людей по социально-профилактических причинам и даже без согласия самого человека. Следующий закон, принятый в 1941 году, отменял минимальный возраст стерилизации. С 1950 года число операций постепенно снижается. В 1960-1970 годах преобладают операции по медицинским показаниям и с добровольного согласия пациента.

Общество «Шведская расовая гигиена» основано в 1909 году и в 1934 году работы супругов Алвы и Гуннара Мюрдаль внесли очень значительный вклад в развитие евгенических тенденции в практической политике Швеции. Они предложили для развития общества всеобщего благосостояния блокировать передачу генетической информации от тех людей, которые являлись обузой для общества, душевнобольных и лиц с наследственными заболеваниями. Поэтому ученые предложили «корректирующие социальные реформы» в виде стерилизации, которые должны были предотвратить распространение их генетического материала.

Чехословакия проводила политику стерилизации цыганок начиная с 1973 года. Диссиденты в «Хартии 77» осудили эту политику в 1977-1978 годах как геноцид, но практика продолжалась и после бархатной революции 1989 года. Доклад 2005 года независимого омбудсмена Отакара Мотейла рассказывает о десятках случаях принудительной стерилизации в период с 1979 по 2001 год и призывает к уголовному расследованию и возможному судебному преследованию в отношении нескольких медицинских работников и администраторов.

В Китае в рамках выполнения «политики одного ребёнка» применяется принудительная стерилизация. Это противозаконно, и некоторые местные чиновники были осуждены за подобное принуждение. В 2010 году фонд Amnesty International обвинил власти города Пунин в принуждения людей к стерилизации путём заключения в тюрьму их пожилых родственников.

Правительство США не раз тайно использовало граждан своей страны в качестве «морских свинок» . Более того, еще совсем недавно здесь законодательно были закреплены откровенно нацистские методы ограничения численности некоторых групп населения.

А начиналось скатывание «самой демократической страны» в обыкновенный фашизм с модных научных веяний. В начале прошлого века передовые круги США поразил бум евгеники – весьма противоречивой философии об улучшении человеческого рода путем селекции и социальной инженерии. В Старом Свете, оказавшись в руках Гитлера, она привела к созданию фашистских концлагерей и экспериментам над людьми. Однако не стоит забывать, что американские и германские апологеты евгеники действовали практически синхронно. Не случайно позднее многие нацистские палачи в белых халатах нашли приют именно в США, где еще долгие годы работали на местное здравоохранение.

Итак, в 1907 году в штате Индиана был принят первый нормативный акт, узаконивший стерилизацию «неполноценных» американцев . В свою очередь, в 1913 году Висконсин стал первым штатом, где в рамках борьбы за «чистоту нации» было введено медицинское освидетельствование лиц, желающих вступить в брак. К середине 20-х годов уже две трети штатов имели законы, запрещающие межрасовые браки, а 15 штатов – законы о принудительной стерилизации .

Разночтения в этих документах были весьма обширны, к тому же практическое применение жестоких норм сталкивалось с процессуальными сложностями и гражданскими протестами. Тогда один из лидеров американской евгеники, нью-йоркский профессор Гарри Лафлин разработал принципы «типового закона», который мог бы преодолеть конституционный контроль, превратив стерилизацию в обыденное явление.

И вот, наконец, 20 марта 1924 года Генеральная Ассамблея штата Вирджиния, опираясь на разработки Лафлина, принимает «Закон о расовой целостности » и «Закон об обеспечении сексуальной стерилизации воспитанников государственных учреждений в некоторых случаях » . Эти нормативные документы, принятые пакетом вовсе неслучайно, по сути, низвели миллионы американцев до положения домашнего скота.

Скажем, закон о расовой целостности требовал, чтобы расовая принадлежность гражданина США подробно фиксировалось при его рождении. При этом акт примитивно и грубо разрезал американское население на две части, собственно, белых европейцев и всех остальных, куда помимо африканцев попали азиаты, индейцы, индийцы, монголы и малайцы. Во-вторых, он ввел «правило одной капли», определявшее, как «цветных» людей всех, имевших хотя бы одного африканского или индейского предка до четвертого колена .

Для сравнения, законы Конфедерации рабовладельческих штатов в середине XIX века ограничивали чистоту крови третьим коленом, то есть бабушками и дедушками. Таким образом, спустя шестьдесят лет после принятия 13-ой поправки к Конституции США, провозгласившей отмену рабства, политика расовой сегрегации с лихвой отвоевала утраченные позиции.

Стоит ли говорить, что представителям «двух миров» запрещалось вступать в брак между собой под страхом тюремного заключения. Законодатели штата Вирджиния демонстративно выполнили заказ Белого Дома. Ведь тридцатый президент США Калвин Кулидж не скрывал своих нацистских убеждений: «Америка должна оставаться Америкой. Биологические законы показывают, что нордическая раса ухудшается, если смешивается с другими » — говаривал он.

В свою очередь, типовой закон о стерилизации предусматривал принудительное лишение возможности иметь потомство лицам, признанным «слабоумными», причем круг таковых был весьма широк. В него, например, официально попали эпилептики, а на практике даже глухие, слепые и увечные.

В 1927 году стерилизация была подтверждена на федеральном уровне «де-факто» , когда Верховный Суд США оставил в силе приговор штата Вирджиния, постановивший стерилизовать слабоумную американку. По имени доктора и его жертвы процесс получил известность как «Бак против Белл». Принимая решение, Верховный судья Оливер Холмс подчеркнул, что «интересы государства оберегать чистоту генофонда перевешивают право граждан на физическую неприкосновенность ». Кэрри Бак была стерилизована с помощью хирургической операции. Подобная участь постигла ее мать и трехлетнюю дочь.

Постановление Верховного Суда окончательно утвердило позиции принудительной стерилизации в США. Типовой закон Вирджинии, успешно прошедший «конституционный контроль», был принят еще в 30 штатах.

… Одним из наиболее восторженных наблюдателей всего этого действа, конечно же, оставался Адольф Гитлер. Через несколько лет германские расовые законы будут списаны с готовых американских образцов , а Гарри Лафлин получит степень почетного доктора в Университете Гейдельберга. Неудивительно, также и то, что спустя еще несколько лет на Нюрнбергском процессе, нацистские врачи, обвиняемые в чудовищных преступлениях, будут в свое оправдание всячески ссылаться на опыт американской юстиции и медицины.

Гитлер, правда, обладая всей полнотой власти в своей стране, пошел несколько дальше учителей из США. В нацистской Германии «сексуальная стерилизация» открыто и прямо вытекала из «расовой целостности». Точнее, была прямым следствием «расовой неполноценности». В США евгенисты могли «сводить» два закона лишь применительно к каждому конкретному случаю. Это существенно тормозило масштабы «окончательного решения» расового вопроса и вызывало зависть к неограниченным возможностям коллег из Рейха.

«Я надеюсь, ваша работа будет успешно завершена, и ни один субъект не будет упущен. Сожалею, что мы не имеем права применить ваши меры на практике в Вирджинии », — комментирует американский врач Вальтер Плекер стерилизацию 600 детей в письме директору нацистского бюро по селекции человека Вальтеру Гроссу в 1935 году. Напомним, речь идет о так называемых, «рейнских бастардах» — потомках чернокожих солдат французского иностранного легиона и немецких женщин, которые родились в годы оккупации Рейнской области после Первой мировой войны.

«Немцы бьют нас в нашей собственной игре !.. – сокрушался в 1938 году директор государственной больницы в городе Стонтон, доктор Джозеф Дежарнет. – Германия за шесть лет стерилизовала около 80000 неполноценных, а в США, где население в два раза больше, в течение двух десятилетий смогли стерилизовать только 27869. Между тем, тот факт, что в США проживает 12 миллионов дефективных, должен вызывать наши дополнительные усилия, чтобы максимально задействовать процедуру стерилизации ».

Нетрудно догадаться, что под «12 миллионами дефектных» имелись ввиду отнюдь не эпилептики и «слабоумные» – ведь именно столько афроамериканцев проживало в США накануне Второй Мировой войны…

Впрочем, не только расовые меньшинства попали под маховик безумных американских законов. Около 4000 белых жителей Вирджинии были стерилизованы как не прошедшие имущественный ценз . «Непутевые, невежественные, никчемные представители антиобщественного класса белых южан создают социальные проблемы для нормальных людей , — объяснял необходимость данной меры Гарри Лафлин. – Количеством дефективных правонарушителей можно управлять, лишь ограничивая их возможности для продолжения рода ».

Таким образом, к 1957 году насильственной стерилизации подверглись уже почти 60 тысяч американцев . Чаще это происходило в виде хирургической операции: у мужчин по перевязке (иссечению) семенных каналов, у женщин – фаллопиевых труб. В редких случаях пациентов вообще лишали половых желез: мужчин кастрировали, а женщинам удаляли яичники. Очень часто стерилизация проводилась тайно «под прикрытием» иного хирургического вмешательства, например, во время удаления аппендицита.

В списке штатов, наиболее широко применявших бесчеловечные методы, с большим отрывом лидирует солнечная Калифорния, где были стерилизованы порядка 20 тысяч американцев . Дело в том, что здесь отсутствовали правовые механизмы, позволявшие оспорить решение медкомиссии. Кроме того, для операции достаточно было решения опекуна, даже если его подопечный являлся абсолютно здоровым. На втором месте Вирджиния, где к 1974 году было стерилизовано более 8000 человек.

Северная Каролина замыкает первую тройку. Но именно в этом штате программа стерилизации отличалась особой жестокостью. Кого отправлять на операцию, здесь решали социальные работники. Надо сказать, они весьма охотно ломали юные жизни, опираясь на данные школьных тестов…

Характерный тому пример – судьба Чарльза Холта, направленного на стерилизацию 13-летним подростком за плохое поведение в школе. Нет сомнений, что и любимые герои юных американцев, сорвиголовы Том Сойер и Гек Финн, живи они через сто лет, неминуемо попали бы под скальпель!

Примечательно, что, рассказывая печальную историю Чарльза Холта, журналисты New York Times обвиняют в организации евгенического террора в Северной Каролине богатых бизнесменов, среди которых первую скрипку играл доктор Кларенс Гэмбл, наследник империи Procter & Gamble.

В Вирджинии закон о расовой целостности был отменен в 1967 году, закон о стерилизации – в 1979-м . Вскоре этому примеру последовали и другие штаты. В 2002 году Международный уголовный суд включил принудительную стерилизацию в список преступлений против человечества . А значит подобная практика, проводимая в США от лица государства, навсегда останется несмываемым пятном позора в истории американской демократии. Это значит, что целый ряд американских медиков, юристов, ученых, политиков и бизнесменов по праву заслужили место рядом со своими нацистскими подельниками. В Нюрнберге, в 1946-м.

В эфире программа "Рассказы из шведской истории", у микрофона ведущий Сергей Карлов.
В 30-е - 40е годы минувшего века закладывался в Швеции фундамент дома для народа. Слово это - дом для народа (по-шведски это одно слово Folkhemmet) - пустил в обращение премьер-министр Швеции социал-демократ Пер Альбин Ханссон.
Он заявил в 28-ом году, что всё шведское общество должно стать как бы общим домом, где не должно быть ни баловней, ни пасынков, где нет привилегий ни у кого, где царит солидарность и сострадание.
И идея начала воплощаться в жизнь.
Но в доме, где всем хорошо, где светло и красиво, где благополучно живут здоровые люди, в этом доме не всем хватило места. Архитекторы дома захотели освободиться от балласта, от тех, кто не вписывался в замечательную картину.
Парламентом были приняты законы о стерилизации, цель которых - отнять возможность у нездоровых людей - умственно неполноценных, алкоголиков или просто лиц так называемого асоциального образа жизни - продолжать свой род. Об этих шведских законах и их последствиях наша сегодняшняя передача.

Когда я начала просматривать эти документы - я была удивлена, что такое огромное количество людей было стерилизовано во славу социал-демократии и дома для народа. Что так много молодых людей было стерилизовано вопреки их желанию.

Cтерилизация - это хирургическая операция, которая навсегда лишает человека - мужчину или женщину - возможности иметь детей. Она необратима. Как подчеркивали защитники этой меры, она прерывает передачу вредных генов наследственных отклонений и болезней. Применялась и применяется во многих странах. Но специальные законы о стерилизации действовали только в США, Германии, в скандинавских странах, а также в культурно им близких Исландии и Эстонии. И еще короткое время в одном кантоне в Швейцарии.

Государственное вмешательство в процессы рождаемости в целях улучшения качества населения или, как еще говорят, "человеческого материала" - это изобретение американское. При помощи откровенно расистских, экономических и медицинских аргументов были приняты в нескольких штатах в США законы о насильственной стерилизации, впервые - в штате Индиана в 1907-ом году.
Насильственной стерилизации подвергались умственно неполноценные, некоторые категории уголовников а также лица, по другим причинам признанные нежелательными для воспроизводства себе подобных.
В это же время биологический взгляд на человека начинает распространяться на севере Европы. Причины не очень понятны, почему именно здесь.
Но как бы то ни было, а в Скандинавии проявлялся в этом смысле особый энтузиазм. Последние достижения в культивировании растений и разведении животных примеривались здесь легко к человеческому обществу.
Наследственным считалось всё: склонность к насилию и преступлениям, разумеется умственная неполноценность, но и недостаточная бережливость, и предрасположенность к распутной жизни, и бродяжничество.
Скандинавские ученые открыли дорогу новым страшным законам о стерилизации в ситуации, когда знания о генетике человека были недостаточными.
Интересно, что принятие этих законов проходило во всей Скандинавии в обстановке полного консенсуса, не встречая оппозиции ни в парламенте, ни в обществе, ни среди ученых и врачей.
И еще очень важная скандинавская особенность: если в Америке, а после в Германии главной движущей силой в разработке и принятии этих законов были правые, то в скандинавских странах - социал-демократы, которые в 20-х - 30-х годах приходят к власти во всех скандинавских странах.
Более того, законы эти стали составной частью представлений социал-демократов о государстве всеобщего благоденствия.
Общество должно быть устроено рационально, и от этих законов будет польза всем.
Из скандинавских стран Дания первой приняла закон о стерилизации (было это в 1929-ом году). Однако Швеция была впереди в других отношениях: здесь сообщество генетиков было наиболее многочисленным, первое генетическое общество возникло в Швеции в 1910-ом году, а годом ранее - общество расовой гигиены.
В 1922-ом году открывается в шведском королевстве первый в мире государственный институт расовой гигиены.
Мысль о том, что не только можно, но и нужно поддерживать и культивировать чистоту шведской расы, была естественной и разделялась большинством, в малой зависимости от политической ориентации.
Исключительно высоко ценимая, например, шведская либеральная писательница Эллен Кей, которая в самом начале века напечатала свою знаменитую, в том числе и за рубежом, книгу "Столетие ребенка", писала вот какие вещи:

"Плохие человеческие экземпляры не должны размножать свои пороки и болезни, свои умственные или физические недостатки. Языческие общества имели свои преимущества, когда они со всей своей жесткостью относились к слабым и увечным детям. Христианские общества напротив удлиняют жизнь неизлечимых и крайне уродливых детей. Гуманизм будущего вероятно проявится таким образом, что врач - в полном сознании своей ответственности и под контролем - будет безболезненно гасить такие жизни."

Шаг в направлении избавления от "плохих человеческих экземпляров" был сделан в Швеции уже в 1922-ом году, когда в риксдаг поступило предложение о введении закона о насильственной стерилизации слабоумных. Единственный голос против в социал-демократической среде принадлежал известному политику Карлу Линдхагену:

"Вы хотите решать социальные проблемы при помощи насилия. Вы не остановитесь здесь, а пойдете дальше и начнете стерилизовать других больных. А затем? Что сможет вам помешать, чтобы в конце концов начать лишать их жизни?"

Инициатор предложения, его товарищ по партии и врач-психиатр Альфред Петрен, приводил мощные экономические контраргументы: обществу очень дорого обойдется содержание потомства умственно неполноценных людей. Выяснилось тут между прочим, что Петрен вынашивал предложение о том, чтобы слабоумных детей умерщвлять, однако серьезным препятствием здесь оказалось то, что у этих беспомощных существ есть родители, которые их любят.

Хорошим стимулом для создания в Швеции законов о стерилизации явилась одна книга.

В шведской прессе в начале тридцатых годов забили тревогу: рождается в королевстве слишком мало детей. Если так пойдет дальше - шведский народ начнет вымирать. За первые три десятилетия века рождаемость упала вдвое. Она теперь самая низкая в Европе. Наиболее значительный вклад в споры о причинах явления внесли супруги Альва и Гуннар Мюрдаль, они опубликовали книгу «Кризис народонаселения», очень нашумевшую.
В ней утверждалось, что только коренные социальные реформы помогут что-то изменить и заставить женщин рожать.
К тому же семейная политика в Швеции должна осуществляться "рационально и при помощи новейших технических методов."
Супруги Мюрдаль, которые встали в дальнейшем в ряд теоретиков шведской модели государственного устройства, подсчитали в своей книге, что каждый десятый швед сделан из недоброкачественного материала чтобы функционировать в шведском народном доме. Большинство нуждалось в лучшем образовании и медицинском обслуживании, но оставалась группа, для которой просто необходимы более жесткие меры. В книге читаем:

"В ближайших планах должно быть в этом случае радикальное отсеивание в высшей степени нежизнеспособных индивидов, которое может быть проведено путем стерилизации."

Предлагались крутые законодательные меры на этот счет. Если разумные аргументы не будут действовать на малоценный человеческий материал, то операцию стерилизации необходимо проводить принудительно.

Первый закон о стерилизации был принят шведским парламентом в обстановке полного согласия и вступил в силу 1-го января 1935-го года. Он касался клинических случаев заболеваний.
А через 6 лет по инициативе правительства Пера Альбина Ханссона (вспомним его мечту о доме для народа) вступил в силу другой, дополненный и расширенный закон о стерилизации.
Именно руководствуясь им, были лишены десятки тысяч шведов своего естественного и основополагающего права: быть родителями, дать жизнь своим детям.
Тот же Гуннар Мюрдаль, теперь отрезвевший и изменивший позицию, писал о своих товарищах по социал-демократической партии, голосовавших за этот новый закон 1941-го года:

"У закона этого вкус нацизма, и ситуация в Швеции представляется опасной, ибо и социал-демократы не свободны от этого хода мысли".

В 1998-ом году вышла в свет первая докторская диссертация, бросившая довольно яркий свет на эту историю. Ее автор Майя Рунцис была допущена в секретные архивы Медицинского управления Швеции, которое являлось инстанцией, дававшей в свое время добро на стерилизацию людей. Майя Рунцис принимает участие в нашей передаче.

Закон о стерилизации 35-го года был чисто принудительным. Но он имел отношение лишь к душевнобольным людям, которые являлись недееспособными, не могли сами отвечать за свои поступки. При помощи этого закона было стерилизовано очень мало людей, так как он охватывал лишь клинические случаи.

Тогда в 1941-ом году закон был изменен так что стал в принципе законом о добровольной стерилизации. И если мы говорим о принудительной стерилизации, то имеем в виду, что людей заставляли подписывать просьбу о своей собственной стерилизации. А аргументов было множество. Если не подпишешь заявление, то не получишь пособия на ребенка, социального пособия, мы заберем у тебя ребенка, мы не выпустим тебя из больницы, мы не разрешим тебе делать аборт, несмотря на то что плод, который находится у тебя в чреве, поврежден...

Начиная с 1941-го года стерилизировалось в Швеции от тысячи до двух тысяч человек в год. И большая часть этих операций до шестидесятых годов проводилась при помощи принуждения в той или иной форме.

Если известно общее количество этих операций, проведенное в Швеции с 1935-го по 75-й год, когда закон перестал действовать, это 60 тысяч, то сколько же из этого числа было совершено фактически принудительно? - спрашиваю я у Майи Рунцис, изучившей архивы Медицинского управления.

Примерно 45 тысяч. 40 - 45 тысяч, как мне представляется. 30 тысяч случаев совершеннно определенно с применением принуждения. В 15-ти тысячах других случаев оказывалось давление в большей или меньшей степени.

Я прошу рассказать Майю Рунцис о конкретных случаях принуждения, зафиксированных в документах Медицинского управления Швеции.

Например, случай в Гетеборге, в школе для трудных подростков в Стретереде (это пригород Гетеборга). Там в связи с окончанием школы были стерилизованы все ученики выпускных классов. Девушки должны были дальше работать по хозяйству, юноши - выполнять сельскохозяйственные работы. Все были стерилизованы, чтобы не приносили потомства. Они воспринимались, как люди морально неразвитые, а посему представляющие опасность для общества. За них и их потомство общество и государство должно было платить, но не желало.

Как же происходил сам процесс принятия столь страшных решений? Откуда шла инициатива и как всё далее осуществлялось?

Директивы спускались из Медицинского управления Швеции, а уже на местах, в учреждениях или школах-интернатах, как в Гетеборге, уже принимались конкретные решения - кого стерилизовать. Например, школьный врач проявлял инициативу. Школа играла большую роль в просеивании людей, в определении: кто плох, а кто хорош. Заявления затем посылались в Медицинское управление. Чиновники управления никогда не встречались с людьми, которые предлагались для стерилизации, они только рассматривали эти заявления и мотивировку и выносили окончательное решение.

Самой обычной мотивировкой, если это касалось девушки, было "сексуальное непостоянство". То есть в дальнейшем она может нарожать детей, которых будет вынуждено содержать государство. Например, участковый врач в качестве аргумента называет то, что недалеко расквартирована военная часть. И этого достаточно, чтобы стерилизовать такую девушку.
Или девушка часто говорит о мужчинах, или ее часто можно встретить на танцевальной площадке. Всё это могло быть основанием для стерилизации. Проводились также тесты по проверке умственных способностей. У учеников спрашивали, например, сколько людей живет в Стокгольме, кто управляет страной. Я столкнулась даже с таким случаем, - говорит Майя Рунцис, - когда один ученик на этот вопрос - кто управляет страной - ответил: Господь Бог. Он был сразу признан неправоспособным и стерилизован.
Ну а если этот парень откажется подписать заявление о своей стерилизации (ведь закон говорит о добровольности) - что тогда?

Если человек не справлялся с этими тестами, то не было необходимости в его заявлении и подписи, - его стерилизовали принудительно. Таким образом, юноши и девушки находились в очень опасной ситуации: если во время теста они не могли сконцентрироваться и отвечали невпопад - то дела их были очень плохи.

А вот другой пример, из другой области, - продолжает Майя Рунцис. - Шведское объединение квартиросъемщиков в числе прочих располагало и домами, где жили многодетные семьи, часто малого достатка. Там специальные кураторы контролировали, как протекает жизнь. И я обнаружила один случай, когда женщина, у которой было несколько детей, должна была терпеть приходы своего пьяного мужа. Он работал в другом месте и приезжал домой в пятницу, пьяный, скандалил и насиловал свою жену. И вместо того чтобы стерилизовать мужа, куратор объединения квартиросъемщиков решил стерилизовать жену. У нее такой ужасный муж, от которого она может зачать детей, и они лягут бременем на государство. "Нужно женщине помочь". Всегда давление облекалось в такие выражения: "для твоего же блага". Сейчас эта логика непонятна: почему женщина, а не мужчина, если уж выбирать.

Здесь заметим, что среди стерилизованных в Швеции подавляющее большинство - более 90-а процентов - были женщины. Причем некоторые и не знали, и сейчас, по прошествиии многих лет возможно не знают, через какую операцию они прошли. Исследовательница Майя Рунцис продолжает свой рассказ.

Иногда девушкам даже не сообщали, что их будут стерилизовать. В некоторых интернатах им говорили, что предстоит операция аппендицита. Их просто обманывали. И на этот обман было разрешение Медицинского управления. Потом, уже взрослыми они удивлялись, почему у них нет детей.

Итак, общество при помощи закона о стерилизации могло теперь избавиться от умственно неполноценных, эпилептиков, алкоголиков и прочего балласта, да к тому же еще и от людей неудобного, нестандартного поведения, асоциальных, которые были особенно опасными, так как считались экстремально активными сексуально. У нашего микрофона - профессор Лундского университета Гуннар Броберг, занимающийся в частности вопросами расовой биологии и стерилизации в Швеции.

Мотивировкой для стерилизации могли быть социальные аспекты. Не только люди больные, недееспособные, но и люди определенного поведения, образа жизни и даже определенной культуры могли быть признаны как нежелательные для того чтобы рожать себе подобных.
И тогда в поле зрения попадают, например, цыгане с их культурой. Цыганский вопрос был очень актуальным в сороковые годы, они воспринимались как группа, которой нельзя позволить распространяться. Естественно, в законе ничего о цыганах не говорилось.

Интересно, что в 1942-ом году шведским министром по социальным вопросам Густавом Мёллером было предписано Социальному управлению "провести инвентаризацию" как сказано в документе тех цыган, которые находятся в Швеции. А кроме того издавна живущей в Швеции группы, называемой здесь "таттаре" или странники, по образу жизни таттаре очень похожи на цыган, хотя являются шведами.

Распоряжение подписал министр Мёллер и статс-секретарь, имя которого через несколько лет станет очень хорошо известным. Это Таге Эрландер, будущий премьер-министр Швеции. Копия документа пошла в государственный институт расовой биологии. Эта инвентаризация проводилась с целью примеривания этих групп населения к закону о стерилизации. Не имеют постоянного жилища, кочуют, асоциальны.

А вот строки из другого документа. Это предложение провести стерилизацию. Речь идет о 28-летней матери четверых детей.

"Смешанный тип, черная, типичная физиономия таттаре. Здоровая и сильная. Ведет себя осознанно и решительно, знает, что хочет. Держит себя в руках. Кажется лишенной способностей, безразлична ко всему, что не связано с ней лично и ее семьей. Развитие умственных способностей как у пятнадцатилетней. Аффективная, ненадежная, бездарная психопатка. Основание для стерилизации: очевидные черты таттаре, психопатия, бродяжничество. Асоциальный образ жизни."

У нашего микрофона снова профессор Гуннар Броберг.

Чрезвычайно много людей, как мы теперь понимаем, было стерилизовано принудительно, несмотря на то что закон предписывал нечто другое. Причина этому в том, что практика применения закона от закона ушла: закон - одно, практика - другое. Рекомендации, которые шли от Медицинского управления Швеции, говорили о том, что нужно делать всё возможное, чтобы убедить людей в необходимости операции.

Если подводить итоги и сравнить шведские достижения в стерилизации с остальной Европой, то нужно признать: шведский дом для народа занимает второе место после нацистской Германии.
За период с 1935-го по 75-й год в Швеции было стерилизовано, как мы сказали, 60 тысяч человек, в Норвегии 40 тысяч, в Дании 6 тысяч. Столько было сделано в благополучной Скандинавии по решению государства и общества операций, которые являются недопустимым вмешательством в жизнь человека, к тому же чреваты злоупотреблениями и произволом.

Диссертация Майи Рунцис выходила в свет в 1998-ом году со скрипом. Уж больно неприглядное прошлое тянулось на свет божий. Вот что сама исследовательница рассказывает об этом.

Зарубежные средства массовой информации очень этим заинтересовались. Швеция, которая раньше являлась примером для многих стран, предстала вдруг в совершенно ином виде. И бывший премьер-министр Швеции Ингвар Карлссон сказал, что я разрушила образ Швеции в глазах заграницы. Он сказал мне это на пресс-конференции.

Что же сделано в Швеции, естественно стыдящейся такого прошлого, для того, чтобы перед людьми, подвергнутыми фактически насильно этой операции, хоть каким-то образом искупить вину и возместить ущерб?

Они получили возможность испрашивать денежную компенсацию у государства. Но они должны сами доказать, что стерилизация была принудительной. А это совсем не просто, когда имеется добровольное заявление, где стоит ваша подпись. До сих пор две тысячи человек всё же смогли это сделать.

Как же соотносится вся эта история с мечтой о государстве всеобщего благополучия? - спрашиваю я у Майи Рунцис ее личного мнения.

Подходит, как перчатка к руке. Если мы избавляемся от всех нежелательных лиц, то получаем государство, о котором мечталось. Где живут хорошо развитые здоровые люди, компетентные, способные, прекрасно образованные. Но путь к такому государству лежит через уверенность, что одни люди хорошо знают, в чем состоит счастье других.

Мы заканчиваем передачу из цикла "Рассказы из шведской истории". В ней принимали участие сотрудница Стокгольмского университета доктор философии Майя Рунцис и профессор Лундского университета Гуннар Броберг. В передаче звучали голоса моих коллег Ольги Максе и Максима Лапицкого. Подготовил и вел передачу Сергей Карлов.

Лишать ли возможности стать родителями олигофренов, шизофреников, наркоманов? Насильников и убийц? Матерей, не единожды отказавшихся от своих детей и оставивших их умирать на улице? Или шанс стать матерью должен быть у каждой женщины? Может ли лишить нас надежды иметь своих детей государство? Суд? Врач-психиатр?
Споры о законности и гуманности процесса принудительной стерилизации не утихают, ее одинаково часто называют и фашистской политикой, и разумной мерой. «Кто имеет право рожать собственных детей? И кто может этого права лишить?» – вот, пожалуй, два краеугольных вопроса всех законов о принудительной стерилизации. У меня нет готового и однозначного ответа, и я предлагаю две точки зрения. «За» и «против», «pro» и «contra».

Идеи – в воздухе, реализация – в операционной

Впервые стерилизовать женщин без их согласия начали еще в 10-х годах прошлого века. Тогда приверженцы евгеники протащили закон о принудительной стерилизации сразу в нескольких странах – США, Канаде, Швеции, Дании. Стерилизации подвергали лиц с асоциальным поведением и психическими расстройствами. Однако жертвами евгенических мер пресечения в Америке все чаще становились не просто психически больные или преступники, а чернокожие, в Канаде же и Европе – славяне и азиаты. Широкое распространение стерилизация женщин с отклонениями получила в нацистской Германии – по приблизительным данным с 1933 по 1945 год прооперировано более 400 тысяч «больных». В большинстве – «расовонеполноценные»: евреи, чернокожие, славяне.
Методом принудительной стерилизации как составной частью принудительной психиатрии активно пользовались и в Советском Союзе. После его распада, казалось бы, вопрос был решен: «Отменить принудительную стерилизацию как меру наказания, противоречащую нормам гуманного общества». Однако в 1991 году Екатерина Лахова, в то время председатель комитета по делам женщин при Верховном совете РСФСР, выступила с предложением ввести принудительную стерилизацию вновь. Она предлагала таким образом сохранить семью, материнство и детство. Принудительно стерилизовать пациента можно было по заявлению любого из членов семьи. Варварский законопроект отклонили.
Сегодня вопрос о принудительной стерилизации поднят вновь – уже в проекте Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Идея использовать стерилизацию как метод контроля над рождаемостью, как решение проблемы наследственной наркомании и для снижения числа неблагополучных детей витает в воздухе. Однако допустимо ли подобное вмешательство в человеческую жизнь? И где та грань, за которой государство должно остановиться?

Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин

Возможность рожать несовместима с жизнью

Такого понятия, как «принудительная стерилизация по медицинским показаниям», в нашем законодательстве нет. Однако в реальности именно эта причина сталкивает лбами будущих матерей и настоящих врачей, и именно она стала причиной наибольшего числа судебных процессов «О принудительной стерилизации».
Провести стерилизацию по медицинским показаниям можно только в случаях, когда отсутствие операции грозит пациентке смертью, а получить ее согласие невозможно. Однако пациентки считают, что прежде чем произвести подобную операцию, врач обязан найти варианты, позволяющие обойтись без такого вмешательства или по меньшей мере предупредить пациентку и ее родных о последствиях.

Pro

Contra

Анна говорит, что ее привезли в больницу с подозрением на разрыв трубы. Это была ее единственная труба, первую ей удалили еще в 15-м возрасте.
– Врачи сразу предложили удаление. Будь я менее подкована в этом вопросе, согласилась бы, потому что последствия мне никто и не думал описывать, наоборот, запугивали: «Умрете без операции - и все». Однако когда я спросила, смогу ли я иметь детей, врач сказал мне: «Девушка, с вашими трубами все равно нормально не родить! Какая вам разница?». Я посоветовалась с мужем, мамой, позвонила знакомому гинекологу и вместо операции попросила провести мне медикаментозное лечение. Сейчас я мама двух малышей, рожденных совершенно естественным путем.

Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин

Пациенты психиатрических клиник, признанные недееспособными – единственная на сегодня категория людей, которых можно стерилизовать согласно закону принудительно. Но только по предварительному решению суда. Правозащитники требуют ужесточить правила стерилизации таких больных и тщательнее следить за тем, чтобы права иметь детей недееспособных граждан лишали ТОЛЬКО по закону. А вот врачи-психиатры против, они ратуют за то, чтобы решение о стерилизации отдать на откуп не судам, а медицинским комиссиям и опекунам больных.
Более того, практика принятия такого решения через суд стала законодательной нормой не так давно, до этого решение о «прекращении репродуктивной функции» у людей с неизлечимыми заболеваниями мозга принимали именно врачи. Причем не только психиатры, но и те, кто наблюдал беременность пациенток – гинекологи районных и областных больниц, например. По мнению многих психиатров, «суд уже принял решение, когда назвал таких людей недееспособными. Давать им решать какие-то вопросы после этого самим – как минимум странно».
Психиатры и гинекологи говорят, что контролировать желание «плодиться и размножаться» у пациентов с отставанием в развитии практически невозможно. Уровень понимания окружающей действительности не позволяет им отвечать за свои поступки, а гормоны вполне развитого тела требуют заняться сексом. Врачи рассказывают, что в периоды гормональных взрывов пациенты (а далеко не все из них размещаются в полностью закрытых больницах, во многих интернатах существует свободный график посещений и перемещений) идут на все ради возможности заняться сексом – сбегают в ближайшие деревни, останавливают на трассе машины, насилуют случайных прохожих. И нередко у женщин такие загулы кончаются никем не планируемой беременностью.

Pro

Озерский психоневрологический интернат отправляют совсем уж безнадежных, которые не смогли учиться ни в коррекционных школах, ни трудиться на самых простых работах. Шизофрения, умственная отсталость, слабоумие – чаще всего именно эти диагнозы ставят обитателям заведения. О них всю – иногда короткую, иногда не очень – жизнь предстоит заботиться государству. И об их детях тоже – ведь у большинства этих женщин отклонения, передающиеся генетически.
А вот главврач озерского интерната не так давно стал известен всей России. Он получил срок, два года условно, за принудительную стерилизацию трех женщин. Однако коллеги скорее сочувствуют Банникову, чем осуждают его. Вот мнение одного из пермских психиатров, который попросил не называть его имени:
«Мы все делаем это. Абсолютно все в особо безнадежных случаях. Отличие Банникова от остальных врачей только в том, что он попался и оказался козлом отпущения, не подготовил документов, согласно которым такая стерилизация становится законной, проведенной по медицинским показаниям.
Вот представьте себе – у вас на балансе 18 женщин. У половины из них – уровень умственного развития 5 – 6-летнего ребенка. Они в куклы играют и конфетки у медсестер выпрашивают. И писают, какают, простите, в кровать. Живут они в так называемом интернате открытого типа. Знаете, что это такое? Один охранник – больше не положено. И персонала в интернате – 5 человек, двое из которых старенькие санитарки, еще двое – женщины-врачи и директор. Забор вокруг клиники фактически развалился, скорее живописные руины, чем ограда.
А в саду, вокруг которого НЕТ забора, гуляют наши 18 дам, у которых вдруг начинает свербеть в одном месте. И вот наши девушки с мозгами пятилеток и с их же неумением сдерживать желания, но при этом с гормонами взрослых баб, желающих заняться сексом, перелезают через забор и несутся в ближайшую деревню. А там их уже ждут с распростертыми объятьями местные алкоголики и бомжи, знают, что дурочка никому не откажет, перед любым ноги раздвинет. Понятно, что ни о каких презервативах речи нет. Таблетками мы наших девиц тоже пичкать не можем – у нас профильные-то препараты не финансируются, не то, что противозачаточные.
Особые ходунши беременеют 3 - 4 раза за год, и каждый раз мы вынуждены делать аборт. По самым что ни на есть медицинским показаниям и с согласия родственников. И после 10 - 12 беременностей договариваемся с местной больницей о стерилизации. Потому что эти дети – с отклонениями, которые никогда не станут полноценными, и без родителей вот кому они нужны?»
Кроме того, отстаивая права женщин из Озерского психоневрологического интерната, мало кто из правозащитников задумывается, а какая судьба уготована детям этих женщин? Во-первых, велика вероятность того, что ребенок и сам родится с серьезными отклонениями. Во-вторых, мать обречена всю жизнь находиться в интернате, шансов на выздоровление и нормальное существование у нее нет. Отцы же этих детей в большинстве случаев неизвестны – женщины с отклонениями часто занимаются сексом с первыми встречными.
Валентина Шляпникова, фельдшер Озерского интерната, рассказывает про своих подопечных:
– Вы вообще представляете, о ком речь? Что значит «хочу ребенка»? Для нее это просьба, как «хочу конфетку» или «хочу в туалет». Такая женщина назавтра забудет не только то, что у нее ребенок есть, а как ее зовут. А ведь малыша не только родить надо, его надо воспитать, вырастить. Кто будет это делать? Она же больна, она не соображает! Зато ложится под первого встречного с удовольствием.

Contra

По закону только суд может дать разрешение на стерилизацию людей, признанных недееспособными. Однако о нормах законодательства в ординской больнице, где и делали операции, узнали только после вызова в прокуратуру. Решение о стерилизации 13 женщин из интерната принимали в самой больнице – медики перед операцией смотрели только историю болезни, ходатайство руководства интерната и заявление опекуна.
– Эти женщины не давали согласия на стерилизацию, за них это сделали другие люди, – отмечает пермский омбудсмен (уполномоченный по правам человека) Татьяна Марголина. – А ведь принимать такое решение имеет право или сам человек, или суд – если человек его принять не может! Сотрудники психоневрологических интернатов, практикующих медицинскую стерилизацию женщин, основным мотивом для принятия решения о проведении стерилизации и дачи соответствующего согласия на операцию, называют желание администрации: «чтобы психов не рожали». Принято считать, что это люди с ограниченным интеллектом, но когда они пишут обращения, то каждый текст – это вопль о помощи. Мы не должны отказывать в элементарных человеческих правах пациентам психоневрологических клиник. Вопросами соблюдения прав на здоровье и жизнь, в частности по женщинам, подвергшимся принудительной стерилизации, сейчас занимается прокуратура.

Эксперты подчеркивают, что Банников – далеко не единственный, кто практикует подобную стерилизацию. Например, в Московской области выявлено порядка 10 таких случаев – однако дела не поучили широкого резонанса.
– То, что происходит в Пермском крае, – не исключение из общего правила, – отмечает адвокат Игорь Рахмилов. – По закону решение суда для проведения стерилизации требуется только в отношении недееспособных женщин. Я и Гражданская комиссия по правам человека не раз предлагали внести поправки к закону, чтобы обязать именно суд всякий раз решать этот вопрос и тем самым сделать невозможным психиатрическое принуждение к стерилизации. То есть мы настаивали на том, чтобы такая операция могла быть произведена только после решения суда, вне зависимости от желания пациента. Сегодня же складывается ситуация, что, даже если пациентка дееспособна, инструкции Минздравсоцразвития предусматривают проведение стерилизации «в случае угрозы жизни и здоровью». Но подобная угроза трактуется персоналом психоневрологических интернатов произвольно, и судебные решения зачастую принимают задним числом.

Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин

Жизнь на кончике иглы

Пожалуй, больше всего споров и мнений вызывает сегодня вопрос о стерилизации наркоманов. Потому как наркомания, это признают и сторонники, и противники стерилизации – явление в нашей стране массовое. В качестве аргументов «за» говорят, что это не просто определенный образ жизни, а вполне диагностируемая и мало излечимая, более того – наследуемая болезнь. Основной довод «против» – те самые излечившиеся наркоманы, живущие сегодня полноценной жизнью. И в мире, и в России предложение стерилизовать наркоманов вызывает как негодование, так и требование более жестко подходить к зависимым и ограничивать их в правах.
В России подобные разговоры остаются в кулуарах Думы и на просторах интернета. А вот в Белоруссии несколько лет назад тогда еще депутат палаты представителей Национального собрания Сергей Костян предложил принять закон о насильственной стерилизации лиц, ведущих асоциальный образ жизни. В прошлом году приняла соответствующий закон и Польша.

Pro

У наркоманов на последней стадии зависимости, особенно героиновых, редко рождаются здоровые дети. Наркотики не только нарушают работу репродуктивной системы (один из самых частых наркодиагнозов – бесплодие у женщин и импотенция у мужчин), но и оказывают весьма серьезное влияние на формирование плода, нарушают его физическое развитие, развитие мозга ребенка. Более того, многие дети наследуют пагубные привычки родителей и рождаются уже наркозависимыми, с синдромом ломки. Стоит ли говорить, что родители-наркоманы имеют целый букет заболеваний, которые от них наверняка получит в наследство ребенок – от гонореи до гепатита, от туберкулеза до СПИДа.
«У меня умерла знакомая – наркоманка. Остался сын – 4,5 лет. У мальчика отставание в развитии – он не говорит, пьет до сих пор из бутылочки, плохо ест. От мамы достались болячки – гепатит, туберкулез, СПИД. И что дальше? Сколько ему осталось жить, никто не знает. Врачи просто будут поддерживать его оставшееся здоровье. Из родных остался отец – наркоман. Бабушка – большая любительница выпить, а после смерти дочери вообще постоянно в состоянии полета. Родная тетя – наркоманка. Вот скажите, зачем им разрешают рожать, и отдают им детей? Неужели не видно сразу, что женщина кололась, что болеет тем же гепатитом? Неужели нельзя сразу забирать деток в детские дома?» – спрашивает на одном из форумов социальной поддержки Арина.
Однако куда более страшной, по мнению многих, является социальная несостоятельность наркоманов как родителей. Жизнь ребенка с такими мамой и папой постоянно находится под угрозой, он лишен необходимого присмотра, питания, воспитания. Часто в детский дом малыш попадает с необратимыми изменениями в психике и здоровье.
Мне самой пришлось столкнуться с ребенком, чья мама – героиновая наркоманка. Моя младшая сестра несколько лет назад приютила пятилетнюю девочку. Ее мать оставила ребенка в чужой квартире, откуда ушла в поисках дозы. Пока мы собирали документы на девочку, разворачивали неповоротливую махину опеки, она жила у моей сестры и несколько раз оставалась со мной. Оказалось, что по знакомым она скитается с самого рождения, и уже привыкла, что мама то и дело оставляет ее с чужими дядями и тетями. Далеко не всегда трезвыми и вменяемыми, часто – бьющими ребенка. Уже наевшись, Милана с криком бросалась на того, кто пытался убрать тарелку с недоеденным со стола: «Это моя еда! Не смей ее трогать!». Про моего мужа она спрашивала: «А он точно тебя не бьет? Он у тебя ненормальный, наверное! Все эти козлы всегда бьют женщин и трахают, а денег им не дают!» А получив подарки – куклы и игрушечную коляску – она спросила: «Я тебя за это поцеловать должна или дать писю потрогать? Только не щекотись, когда будешь трогать, я щекотки боюсь».

«Наркоман в ломке – уже не человек. Он и ребенка убьет, и на улице его бросит, только чтобы получить дозу, – считает Евгений, один из сотрудников фонда по борьбе с наркоманией. – У него голова работает по-другому, психологические отклонения начинаются. И хорошо, если ребенок окажется в детском доме. А если родитель его подсадит на иглу? Представьте себе 6-летнего мальчика, который торгует собой, своим телом, чтобы заработать на дозу себе и маме. И мама выступает в роли сутенера и на все это смотрит. А вы видели хоть раз детей, оставленных на несколько недель в притонах и умирающих от голода? Мы находили малышей, которые в пять лет весили 7 - 8 килограммов! При этом пока матери не нужна доза, она может любить ребенка и заботиться о нем, но под кайфом или в ломке она вообще забывает о существовании малыша. Вы уверены, что такой матери так уж необходимо право на рождение ребенка? И ее не стоит этого права лишить?»

Contra

Случаи, когда у наркоманов рождаются здоровые и полноценные дети, не так уж редки. Особенно когда беременность наступает на ранних стадиях зависимости. Взять на себя ответственность за наркомалышей часто готовы отчаявшиеся вернуть к нормальной жизни близкого человека бабушки и дедушки, дяди и тети. Иногда рождение ребенка заставляет одуматься и завязать самих родителей.
«У нас в поселке живет семья. Бабушка, ее сын Петя с женой Катей и сыном Петенькой-
младшим. Когда то у тети Евы было двое сыновей – Петя и Вася – и муж Олег. Семья была обеспеченная, но случилась беда – Петя стал наркоманом. Несколько лет кололся, подсадил на иглу младшего брата Васю, тот спустя пару лет умер от передоза. А отец – еще через год от сердечного приступа. Не сумел справиться.
Петя в попытке бросить наркотики поселился с мамой на даче. Несколько лет подряд они сдают московскую квартиру, держат хозяйство и круглый год живут в дачном поселке. Петя начал выпивать, вернулся к наркотикам. Через год он был уже не один – с ним жила беременная девушка. Тоже наркоманка, героиновая, как и муж.
И вот родился Петенька – от двух наркоманов со стажем, неработающих. Петенька абсолютно здоров, растет на свежем воздухе очень крепеньким. Мать и отец уехали куда-то в город, Катя спустя полгода после родов умерла. А внук с бабушкой. И я вижу бабушку, которая вся светится и помолодела даже, живя этим мальчиком. Представьте, если бы ее – не родителей – лишили внука?»

Интересный выход, кстати, предложила американская благотворительная организация Project Prevention. Она сделала для наркоманов стерилизацию платной: прошел процедуру – получи деньги. В Англии эта сумма составляет около 200 фунтов – стоимость героиновых доз примерно на полмесяца. 38-летний Алан Митчелл стал первым британцем, получившим вознаграждение за добровольную вазектомию, мужскую стерилизацию. Споров немало и вокруг такого решения, однако, как считают в Project Prevention, у наркоманов всегда есть право выбора – легкие деньги или будущие дети. И выбор этот показывает, что некоторые наркоманы просто не считают детей важнее нескольких доз.

Чем больше – тем лучше. Или наоборот?

Стерилизацию считают одним из способов контроля рождаемости и контроля уровня жизни населения и его физико-биологических показателей. В Китае такая практика активно применяется, там процедуру стерилизации прошли – как добровольно, так и принудительно – порядка 10 миллионов человек, и мужчин, и женщин. В Узбекистане возник скандал вокруг принудительной стерилизации женщин. Правительство страны начало такую политику из-за низкой культуры населения в вопросах контрацепции, высокой рождаемости и низкого уровня жизни. По данным некоторых средств массовой информации, стерилизовались женщины, имеющие детей и достигшие 35-летнего возраста, часто операцию им делали после родов, перевязывая трубы и не сообщая о вмешательстве. Однако официальные власти Узбекистана сообщения о подобной практике отрицают.
В нашей стране неконтролируемая рождаемость поощряется, многодетные матери всегда считались героинями, были окружены почетом, получали льготы, пособия и всяческую поддержку. Однако чем большую поддержку государство оказывает материнству и детству, тем сильнее среди малообеспеченных слоев населения становится популярна торговля собственным телом и детьми, замаскированная под получение пособий и выплат по беременности и родам.
Многие сторонники стерилизации говорят, что один ребенок, отданный в детский дом – добровольно ли матерью или через процедуру лишения родительских прав – может быть ошибкой, недоразумением, глупостью молодости, наконец. Но когда таких детей у матери двое, трое, пятеро? Не нужно ли стерилизовать бесконечно рожающих и сдающих детей государству? Стоит ли позволять рожать и рожать и тем женщинам, семьи которых уже сейчас находятся далеко за гранью прожиточного минимума? Любовь к детям – это похвально, но ребенка необходимо накормить, одеть, дать ему образование – может, число детей в семье должно быть ограничено принудительно? И тогда уже имеющиеся смогут получить достойную жизнь.

Pro

Ольге 32. Она алкоголичка. Сейчас беременна шестым ребенком. На четверых старших ее лишили родительских прав, пятый в детском доме «на временном содержании». Отец ни одного из детей не известен – Ольга зарабатывает тем, что обслуживает водителей-дальнобойщиков. В интимном плане. Своих детей она так и называет – «наследники дорог».
Рожденную в 16 лет дочку Ольга просто оставила в роддоме. Следующего ребенка, мальчика, сразу оформила в детский дом – малыш давно передан на усыновление. А вот две девочки, Катя и Алина, родившиеся с разницей в полтора года, до пяти и семи лет жили с мамой, пока она не поехала в больницу рожать им младшего братика.
В милицию обратились соседи – увидели огонь в окне Ольгиного дома, позвонили участковому и пожарным. Детей из дома забрали в больницу с тяжелыми ожогами: в отсутствие мамы девочки пытались растопить печь и приготовить еду. Катю и Алину временно определили в детский дом. Ольга на суд, лишивший ее родительских прав, не пришла. Да и вообще не очень интересовалась судьбой дочерей: «У меня сейчас новый ребенок есть, пока за него государство платит, пусть живет, а там посмотрим».

На вопрос к участковому, почему на проблемную семью не обратил внимания, он только качает головой. На весь район в отделе опеки семеро специалистов, а у него каждая вторая семья – алкоголики, которые детей бьют. Да и кому ходить по домам, проверять? Впрочем, после пожара за Ольгой установили постоянное наблюдение, приезжали с проверками. Уже через несколько месяцев Мишутка, как и его сестры, оказался в детском доме. Мать решению опеки только порадовалась: «И ладно, этот кричит много. Я себе нового рожу».
Отдельно надо сказать о том, в каком состоянии находились дети – голодные, со следами побоев и застарелыми шрамами. У шестимесячного малыша врачи зафиксировали ряд кровоподтеков и ушибов. У всех детей – серьезное отставание в развитии, десятилетняя Алина не умеет читать и писать, проявляет тягу к алкоголю, Катю до сих пор приходится кормить с ложки, у нее психические отклонения. У Алины – последствия внутриутробного заражения сифилисом. У Миши – ДЦП. Какой букет заболеваний будет у еще не рожденного малыша, неизвестно – на обследования в женскую консультацию будущая мать не ходила и никакие анализы не сдавала. На усыновление детей с такими проблемами в здоровье и развитии тоже рассчитывать не приходится, до 18 лет они обречены оставаться в детском доме, а далее, по мнению психологов, с большой вероятностью пополнят ряды наркоманов, алкоголиков и преступников или окажутся в специнтернатах.

Врачи районного роддома, постоянно принимающего Ольгу, и воспитатели районного детского приемника мечтают о том, чтобы суд вынес решение о принудительной стерилизации. Однако в законодательстве такая норма не предусмотрена. В кулуарах больницы обсуждают, не сделать ли горе-матери принудительную стерилизацию под наркозом и не объявить ли ее «необходимой медицинской мерой», однако боятся разбирательства в прокуратуре и суда. Сама Ольга и врачам, и специалистам опеки говорит, что ей родить очередного ребенка удобно – от государства пособие по рождению, потом на содержание, а есть-пить малыш много не будет. Когда подрастет, самое место ему в детском доме.
Понятно, что государство не может бесконечно принимать и содержать детей от таких матерей-конвейеров. Однако с каждым годом подобных Ольг становится все больше. Более того – проект по выплате материнского капитала и повышение пособий на ребенка вызвали настоящий бум рождаемости детей в неблагополучных семьях.

Contra

Со своим мужем Олегом Эля знакома 10 лет – однако отцом ее первых трех детей стал вовсе не он. В семью они объединились лишь 3 года назад, оба обжегшись на чужих им людях. Но Олег любит и трех старших ребятишек, и трех своих. Старается заработать на большую семью – трудится строителем-отделочником, хватается за любые подработки. Когда приходится совсем туго, например, двухлетней Мирре операция на печени понадобилась – родственники помогают. Ребятишки всегда накормлены, одеты и находятся под присмотром мамы и бабушки, которые не работают. Хлопот много, денег не всегда хватает, но Эля и Олег считали, что пока они друг друга любят, семья выстоит.
В январе 2010 года Эля обратилась в женскую консультацию. Ей сказали, что она беременна. Эля засомневалась, рожать ли седьмого ребенка – остальных шестерых поднять бы! Но решилась. Потому что не представляла, как может отказаться от живущего у нее внутри малыша. Однако против решения Эли неожиданно оказались заведующая женской консультацией и представители соцзащиты района. Ей прямо сказали: решишь рожать – объявим семью неблагополучной, заберем детей. За право жить со своими детьми и родить еще одного малыша Эля и Олег сражались несколько месяцев, и сейчас они живут большой семьей уже с семерыми.
– Мы не можем сказать, что у нас все прямо-таки замечательно, – говорит Эля. – Да, мои дети одеты не в дорогие и новые вещи, но это хорошие вещи. Да, мы не едим деликатесы, но дети полноценно и вкусно питаются, в их рационе есть овощи и фрукты. Да, у каждого ребенка нет отдельной комнаты, но у каждого есть кровать, место для занятий. И я точно знаю, что мы каждого ребенка любим. Пойдем ради него на все, а разве способны моему малышу дать любовь в детском доме чужие люди?

Однако на рождении малыша история Эли не закончилась. О том, что ей сделали перевязку труб, она узнала из своей медицинской карты уже при выписке из роддома. В карте стояла некая «врожденная патология труб», которой ни во время беременности, ни в предыдущие роды не было. Как сказал лечащий врач районного роддома, операцию Эле провели «по указанию сверху». И добавила: «Тебе самой-то не надоело нищету плодить? Ты этих прокорми, а не о новых думай!»
Новость о том, что решение, иметь им детей или нет, принято без них, стало для Эли и ее мужа шоком. Неблагополучной семьей или асоциальными личностями они себя не считают, алкоголиков и наркоманов в семье нет. Сейчас Эльвира подала в суд на больницу, однако на нее со всех сторон давят с требованием забрать иск. В ход в очередной раз пошли угрозы лишить ее материнских прав и забрать детей в детский дом.
– К сожалению, в России такие случаи, когда операцию делают без согласия пациентки, не единичны, – отмечают адвокаты Эли. – В Подмосковье мать троих детей дала согласие на подобную операцию, находясь под воздействием лекарств. Еще одной девушке перевязали трубы, взяв согласие, но не разъяснив последствий операции. Случаи, когда на матерей нескольких детей оказывают давление и убеждают в необходимости стерилизации, также не единичны. Принудительная стерилизация – не только прописанная в законе, но и насаждаемая врачами, должна быть поставлена в России вне закона.

Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин

Рожденный умирать родиться не должен?

Очень много вопросов вызывает и рождение детей у матерей с так называемыми социальными болезнями. Все эти заболевания присутствуют в списке разрешающих стерилизацию по медицинским показаниям, однако многие врачи и правоведы настаивают, что больным СПИДом и гепатитом, тяжелыми формами туберкулеза необходимо делать стерилизацию принудительно – риск рождения неполноценного ребенка очень велик, а содержание его и забота о нем требуют многочисленных усилий. Кроме того, риску подвергается и жизнь матери. Многие инфицированные СПИДом пациентки признаются, что при беременности им предлагают сделать аборт и провести последующую стерилизацию. Причем в ход идут как просто уговоры: «Ты понимаешь, что твой ребенок обречен? Ты больна, не обрекай и его тоже!» – так и откровенные угрозы.
Однако риск рождения здорового ребенка у родителей со СПИДом или гепатитом вовсе не нулевой, а получение заражения далеко не всегда оказывается криминальным – в результате беспорядочных половых связей или наркомании. И в этом случае для смертельно больного человека будущий ребенок – большой стимул жить.
У моей подруги – туберкулез. Она вполне состоявшаяся и состоятельная девушка, социальный журналист. Но болезнь в тяжелой стадии, требующая постоянного наблюдения и особой осторожности. Во-первых, у Светы велик риск родить уже инфицированного ребенка. Во-вторых, осложнения грозят ей самой. Врачи категорически не рекомендовали рожать ребенка, неоднократно предлагали сделать стерилизацию, в том числе в приказном порядке. Светлана говорит, что ее соседки по палате соглашаются часто. Сама она надеется, что удастся зачать, родить и выносить здорового малыша.

Pro

Семимесячному Данилке осталось жить несколько месяцев. Он – третий сын у своей мамы-наркоманки, и его старшие братья уже умерли. Мама тоже умерла – через несколько недель после того, как Данилка родился. Всю свою крошечную, чуть меньше года, жизнь, он проведет в больнице под наблюдением врачей и медсестер.
У Данилки целый букет заболеваний. Но главный цветок в этом букете, поддерживающий остальные, – СПИД. Поэтому обычные лекарства от не таких уж страшных болячек малышу не помогают. Он изо всех сил борется, цепляется за жизнь, но врачи знают, что Данилка обречен.
– Мы несколько раз предупреждали его мать, что лучше не рожать. Что ребенок вряд ли проживет больше года. Конечно, это грех – советовать женщине аборт, но какой смысл рожать в подобной ситуации? А сейчас мы тратим на него силы, средства, время, которые необходимы другим детям.

Данилка – не единственный жилец специализированного отделения больницы. Таких малышей – разной степени тяжести – здесь много. И все отказники.
– Большинство матерей, узнавших, что их ребенок ВИЧ-инфицирован, оставляют его у нас или в роддоме, отказываются от него, – говорит Анна Ипатова, воспитатель, работающий в специализированном детском доме. – Для них слишком сложно растить ребенка со смертельным диагнозом. Формулируют свой отказ по-разному – от «Специалисты все равно лучше с ним справятся» до «Зачем мне полутруп?». А многие просто сироты. Я считаю, что возможность рожать детей для мам с подобными диагнозами надо ограничить законодательно: если ты не готова нести ответственность за больного ребенка, если сама сильно больна и можешь умереть, оставив его одного, – нечего рожать.

Contra

Вика заразилась СПИДом случайно. Какой-то наркоман швырнул в их с мужем почтовый ящик иглу, и Вика, доставая рекламные газеты и счета за квартиру, основательно пропорола руку. Дурочка была, не придала значения пустяшному эпизоду – заклеила ранку и поскакала по делам. Спустя два года анализы сдал муж. Положительный тест на СПИД оказался громом среди ясного неба. Вика тоже сдала анализы.

Страх. Ненависть друг к другу. Отчаяние. Вике казалось, что она мечется по замкнутому кругу. Среди взаимных упреков и оправданий вспомнили тот эпизод с иглой в почтовом ящике, над которой два года назад лишь посмеялись. Но эта мелочь сломала всю их налаженную и устоявшуюся жизнь.
Сейчас Вика и ее муж ждут ребенка. Оба понимают, что он может оказаться инфицированным. Вика знает, что не будет кормить своего малыша грудью. Однако для нее сейчас, несмотря на постоянное наблюдение врачей, на все «если», самое счастливое время. Врачи дают Вике и ее мужу, которые до болезни вели здоровый образ жизни, активно занимались спортом, оптимистичные прогнозы. Вика надеется, что ей удастся не только поставить сына на ноги буквально, но и сделать это образно – увидеть, как он закончит школу, женится и станет растить детей. Ее внуков.
– Я не понимаю, почему СПИД должен становиться не только медицинским, но и социальным приговором, – говорит Вика. – Мы с мужем не наркоманы, не убийцы, не асоциальные личности. У нас обоих творческая, но приносящая неплохой доход работа. Даже если ребенок родится со СПИДом, то мы сможем покупать ему лекарства и заботиться о нем. Но когда я решила рожать, на меня смотрели как на сумасшедшую, отговаривали и объясняли, что я ОБЯЗАНА сделать стерилизацию. Почему? Почему нас общество выкидывает и лишает прав еще до того, как мы умрем?

Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин

Страшнее мамы человека нет

На скамью подсудимых по статье «убийство» или «нанесение тяжких телесных повреждений» в России ежегодно попадают более 7 000 женщин, жертвами которых становятся их собственные дети. Страшные цифры неумолимы – для огромного количества матерей их материнство вовсе не священно, для сотен из них ребенок – неудобная помеха развлечениям, привычному образу жизни, отношениям с мужчиной. А вот сам малыш, особенно новорожденный, беззащитен перед своей матерью – перед женщиной, вдруг решившей, что ему не стоит жить.
Споры о том, можно ли давать таким женщинам право становиться матерями снова, ведут видные политики и блогеры, правозащитники и адвокаты. Однако пока никаких законодательных актов, ограничивающих право подобных женщин на рождение детей, не существует. Да и всегда ли мать убивает ребенка только от бессмысленной жестокости?

Pro

Первый раз Екатерину осудили на 12 лет строгого режима.
Она родила дочку. Когда беременела, любимый мужчина был рядом, обещал вечное блаженство и небо в алмазах. Когда родила, мужчина внезапно исчез с горизонта. Выписанная из роддома Катя три дня слушала крики младенца, после чего засунула дочь в полиэтиленовый пакет и завязала его. Когда девочка замолчала, Катя вынесла труп на помойку. То, что осталось от девочки, которую сначала нашли собаки, а потом люди, даже закаленных патологоанатомов привело в ужас.
Через 3 года Екатерина вышла – амнистия, примерное поведение. Через месяц забеременела от случайного сожителя-алкоголика. Когда обнаружила «неприятность», как ее называет сама Катя, в больницу не пошла. Дождалась родов – рожала дома, в ванной, ножницами перерезала пуповину и тут же, в ванне, утопила младенца. А труп спустила в нужник за домом – там точно не найдут. Тревогу подняла Катина соседка, видевшая ее с животом и знавшая, что Катя убила свою первую дочку. На суде Катя утверждала, что ребенок родился уже мертвым, однако экспертиза показала, что тот захлебнулся в мыльной воде. Сейчас Катя сидит второй срок.
– Мать, которая убивает ребенка, калечит его, не заслуживает права быть матерью, она вообще не человек! – считает завсегдатайка форума о материнстве Alenna. – Такую женщину надо лишать материнских прав не только на ее настоящих детей, но и не дать ей убить следующих и следующих. Есть люди, для которых убийство, насилие – это нормально. Зачем этим людям давать рожать детей, которые будут беззащитны перед ними? Стерилизовать чудовищ – это нормально и гуманно!

Contra

Инга убила свою дочь, когда той исполнилось четыре дня. Задушила подушкой, после чего пошла сдаваться в милицию. Сама. Несла мертвую девочку, завернутую в одеяло, на руках.
Следователи засомневались, что ребенка убила мать – у женщины обнаружили многочисленные следы побоев, ожогов. В своих показаниях Инга сообщила, что ее регулярно избивал и насиловал муж. Побои начались уже во время беременности. Она несколько раз пыталась уйти, но он находил ее и угрозами заставлял вернуться. Да и далеко ли в деревне, да еще с животом, убежишь? Когда она вернулась с ребенком из больницы, муж посмотрел на новорожденную девочку, сосущую мамину грудь, и сказал: «А если я ее член сосать заставлю?». Дальнейшее женщина помнила плохо.
Инге дали три года строгого режима, ее мужу – семь. Когда женщина вышла из тюрьмы, она уехала в другой город, там встретила Семена и живет сейчас с ним. Ждет третьего ребенка – девочку, как показало УЗИ. Старшие малыши – ухоженные, крепенькие мальчишки-близнецы, мама смотрит на них с нежностью и любовью. И невозможно представить, что эта женщина могла убить своего ребенка.
– Суд может быть пристрастным и совершить ошибку. Помните дело Чикатило, по которому казнили невиновных? А стерилизация женщины – равно как и смертная казнь – мера непоправимая, – считают Аira и Streh. – Мы не должны лишать женщину возможности изменить свое отношение к детям, счастья материнства просто потому, что она сделала роковую ошибку.

***
Адвокаты и правозащитники в один голос говорят, что идея принудительной стерилизации противоречит идее свободного демократического общества. Согласно статье 2 Конституции Российской Федерации, «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».
Понятно, что если государство берет на себя право вмешиваться в медицинское состояние человека, но и пресекает ему возможность рожать и растить собственных детей, ни о какой демократии речь идти не может. Решение о рождении ребенка должны принимать ТОЛЬКО родители, вне зависимости от того, в каком именно физическом и психологическом состоянии это решение принято. Сегодняшняя принудительная стерилизация (а она, по мнению многих, существует) – отзвуки карательной психиатрии Советского Союза.
– Наша судебная система, система больниц далека от совершенства, – говорит Ольга, участница дискуссии на интернет-форуме. – Где гарантии, что психически ненормальным не признают абсолютно вменяемого человека, у которого могли родиться дети-гении? Кто поручится, что суды будут адекватны в принятии решений о принудительной стерилизации? Разве расти в любви в многодетной семье не лучше, чем единственным ребенком там, где ты не нужен?

По мнению же сторонников принудительной стерилизации, она позволит не просто взять под контроль рождение детей с психическими отклонениями. При достаточно жестком ее внедрении эта мера вообще прекратит существование распространенного на сегодня заработка на рождении и даст возможность в разы сократить в стране число отказников, детей, чьи родители лишены родительских прав, детей с умственными и физическими отклонениями.
– Если говорить очень грубо, мы не сократим количество рожденных детей, но улучшим их качество, – утверждает один из ярых сторонников принудительной стерилизации Олег, отстаивая свою позицию на интернет-форуме. – Большинство детей-даунов, детей со СПИДом, детей-шизофреников, детей из семей наркоманов и неблагополучных семей просто не родятся. Зато все остальные получат возможность НОРМАЛЬНО расти и учиться. Представьте, сколько сейчас сил и средств мы тратим на воспитание тех, кто НИКОГДА не сможет стать нормальным членом общества. Миллионы на коррекционные школы и интернаты, сотни тысяч на поддержание отказников со СПИДом и гепатитом. А почему ВСЕ общество должно содержать этих детей? Почему бы эти деньги не потратить, например, на обычные школы? На детские сады? На нормальных детей, которые станут учителями, врачами и учеными, а не проведут всю жизнь в специальном дурдоме? Многие сторонники принудительной стерилизации говорят о том, что ребенка нужно не только родить – его необходимо вырастить, обеспечить. Если это не могут сделать родители, такую работу обязано брать на себя государство. Однако, возлагая на государство родительские обязанности, родительских прав, в том числе и права принимать решение о рождении ребенка, его де-факто лишают.

От автора

В процессе многочисленных разговоров на эту весьма не простую тему я заметила интересную тенденцию. Люди, которые высказываются против внесения в закон поправок о принудительной стерилизации, в основной массе делают это отстраненно. Это адвокаты и правозащитники, депутаты и блогеры.
А вот те, кто лично сталкивается с проблемой детей, рожденных у матерей, которые не хотят или не могут о них заботиться, напротив, настаивают, что принудительная стерилизация необходима. Воспитатели детских домов, медсестры в клиниках для больных СПИДом и туберкулезом, психиатры, родственники наркоманов в один голос утверждают, что стерилизовать мать, не способную нести ответственность за своего ребенка – правильно.

Именно это и есть главное слово – «ответственность». Лично я считаю, что стерилизация должна определяться не физическим состоянием человека или количеством его детей, а той мерой ответственности, которую готовы на себя принять родители ребенка. И государство имеет полное право стерилизовать женщину, перекладывающую на него ответственность за своих детей. Не важно, по какой причине это перекладывание происходит: потому что мать родилась с тяжелой болезнью, потому что она наркоманка или ей просто не нравится растить собственных детей.

Государство – это не абстрактная финансовая корпорация, выдающая деньги всем нуждающимся. Деньги государства – это налоги, выплаченные его гражданами. Я как человек, живущий в этом государстве и платящий налоги, понимаю, что безответственность конкретной женщины становится моей ответственностью, чтобы ее дети могли жить – именно мне надо больше работать и отдавать на дома ребенка и коррекционные школы. Я понимаю, что деньги, потраченные на этих детей – от их рождения и до смерти, могли быть истрачены на ремонт детского сада, в который ходят мои дети. На оснащение школы, в которой они станут учиться. На бесплатное жилье тем многодетным матерям, наконец, которые несут ответственность за своих детей.

Кроме того, давайте смотреть правде в глаза: какая жизнь уготована детям, не нужным своим родителям? Ведь понятно, что ни возможности получить хорошее воспитание, образование, ни шанса сделать карьеру и стать выдающейся личностью у большинства из них нет. Многие из них, получив от мамы в подарок тяжелые заболевания, вообще никогда не смогут вести нормальный образ жизни.

Однако есть вопрос, на который я не могу для себя ответить: а кто именно должен решать, какая мать вправе иметь ребенка, а какая нет? Какая мать достаточно ответственна, чтобы воспитывать малыша? Ведь государство – не абстрактная система правосудия. Судьи – это вполне конкретные люди, которые способны ошибаться, уставать и просто быть пристрастными. А женская стерилизация, как и смертная казнь, мера не обратимая.

Анастасия Петрова

Открыл для себя новый пласт информации. Даже и не догадывался о том, что это происходило еще даже в 70-х годах. Предлагаю вместе изучить эту тему подробнее. Итак …

Не так давно шведам стало страшно неудобно. Оказалось, что их государство проводило насильственную стерилизацию «неполноценных» для сохранения чистоты нации. Единственное отличие шведского общества всеобщего благоденствия от нацистского заключалось в том, что шведы занимались этим дольше.

«Я стала плохо видеть ещё в раннем детстве. Но на очки у родителей не хватало денег. В школе я не могла разглядеть, сидя за партой, что учитель пишет на доске, но боялась сказать. Меня признали умственно отсталой и отправили в интернат для психически неполноценных детей. В семнадцать лет меня вызвали к директору школы и дали подписать какие-то бумаги. Я знала, что должна их подписать. На следующий день меня отправили в больницу и сделали операцию. Мне сказали, что у меня никогда не будет детей».

Это рассказ 72-летней Марии Нордин. Но Мария Нордин не одна. Таких в Швеции 60 тысяч человек. Все они - жертвы государственной программы стерилизации, длившейся почти полвека.

Давайте вспомним как и когда это было …

В 1921 году шведский парламент единогласно поддержал предложение социал-демократической фракции о создании в городе Упсала Государственного института расовой биологии. Главная задача института определялась так: «Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас».

Проблем с кадрами в институте не возникло. Расовыми исследованиями в Швеции занялись почти сразу после окончания первой мировой войны. А к началу двадцатых годов ведущие университеты страны - в Упсале и Лунде - уже были готовы обслужить государство. На основе неопровержимых научных фактов ученые доказали, что племена низкорослых и черноволосых лаппов и финнов, первоначально населявшие Швецию, были вытеснены племенами высоких, белокурых и голубоглазых арийцев. Генетически самым чистым из арийских народов были, разумеется, свеи, подарившие Швеции свое имя и свою высокоразвитую нордическую культуру.

Государство и наука, как это часто бывает, нашли друг друга.

Во главе института был поставлен бывший премьер-министр страны Йалмар Хаммаршельд, и вскоре Упсала превратилась в признанный международный центр изучения расовых проблем. Выводы ученых института признавались безоговорочно не только в Швеции, но и во многих других странах мира, в частности в Германии.

В начале тридцатых годов две основные политические партии Швеции - крестьянская и социал-демократическая - призвали правительство принять меры для предотвращения деградации шведской нации. Ученые были наготове. Их исследования, как и было задумано при создании института, показали, что деградация расы очевидным образом обусловливается нарушением её чистоты. Следующий шаг напрашивался сам собой: лишить возможности рожать детей «этнически неполноценных жителей», т. е. людей, родившихся от межрасовых браков.

Германия в 1933 году узаконила принудительную стерилизацию «неполноценных», но шведы пошли другим, более «цивилизованным» путем. В 1934 году был принят закон, согласно которому стерилизация «неполноценных» жителей Швеции признавалась желательной, но исключительно добровольной процедурой. Добровольцев, разумеется, не нашлось, и возникла необходимость менять закон.

Что и было сделано через год под давлением социал-демократов. Альва Мюрдаль, бывшая в тридцатые годы ведущим идеологом партии, а в 1982 году ставшая за гуманитарные заслуги перед человечеством лауреатом Нобелевской премии мира, опубликовала манифест, в котором призвала коренным образом изменить подход к стерилизации неполноценных жителей страны:

«Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена… Даже если оставить в стороне долгосрочные преимущества - улучшение генофонда нации - общество уже вздохнет спокойнее, когда такие особи перестанут появляться на свет».

Понятно, что забота правительства о чистоте шведской нации не ограничивалась бесплатными операциями для своих граждан. Приток этнически ущербных иностранцев в страну был ограничен до минимума. В тридцатые годы, например, по всей стране проходили массовые демонстрации, требовавшие запрета «импорта евреев в Швецию». Правительство, собственно, и организовывавшее эти демонстрации, с удовольствием прислушивалось к голосу народа. Однако основная ставка делалась именно на операции.

Пик волны стерилизации и кастрации «ущербных» пришелся на 1946 год. Но уже в конце года о государственной социальной программе, как её принято было называть, старались не говорить. В Нюрнберге закончился процесс над нацистскими преступниками, на котором аналогичная германская практика была объявлена варварской и преступной. Преступным были объявлены и расистские изыскания германских ученых.

В Швеции не хотели вспоминать о том, что едва ли не все германские генетики стажировались в Упсале и Лунде. Из закона о стерилизации были оперативно исключены упоминания о расовой неполноценности. Государственный институт расовой биологии был спешно переименован в Институт генетики человека, а в 1958 году и вовсе был поглощен Упсальским университетом.

В 1964 году законодательство о стерилизации было окончательно либерализовано. Из него исчезли упоминания о «необычной и чрезмерной сексуальности». Тем не менее стерилизации продолжались. Последняя операция по стерилизации умственно отсталой шведки прошла в 1976 году. Как и предыдущие 60 тысяч, она не привлекла внимания шведской общественности. Для большинства шведов порядок стерилизации умственно неполноценных людей был таким же естественным, как правила дорожного движения.

В соответствии с буквой закона стерилизации подлежали жители страны, которых органы здравоохранения или социального обеспечения признавали умственно или расово неполноценными. Чтобы попасть в эту категорию, достаточно было проявлять «стойкую неспособность к обучению» или обладать внешностью, не соответствующей признанным арийским стандартам шведской нации.

Дальше все было просто. Лиц, подлежащих стерилизации, вызывали в органы социального обеспечения и сообщали о предстоящей операции. Тех, кто пытался протестовать, запугивали: грозили заточением в лечебницы для душевнобольных, лишением родительских прав или льгот, предоставляемых государством своим гражданам. После подписания бумаги о том, что согласие на операцию получено добровольно, с операциями не тянули. Вся процедура - от вызова в органы до возвращения домой - длилась не более недели.

Когда технология была отлажена, список признаков неполноценности решили расширить и включили в него «асоциальность», а в конце войны в дополнение к уже существовавшему закону прибавился новый. Он допускал кастрацию - опять-таки «добровольную» - опасных преступников, а также «мужчин с необычными или чрезмерными сексуальными желаниями». Выбор у этой группы лиц был ещё уже: операция или тюрьма.

Жестокие операции прекратились по той же самой причине, по которой и начались. Общемировая тенденция изменилась. К душевнобольным перестали относиться как к гражданам второго сорта. Общепринятым стало мнение о том, что их желание быть полноценными членами общества должно приветствоваться и поощряться. Что же до евгеники, то она была раз и навсегда признана лженаукой. О варварских законах тридцатых годов в Швеции постарались забыть.

И забыли бы, уверовав в собственную нравственную непогрешимость, если бы не Мария Нордин. В 2011 году она обратилась в министерство социального обеспечения с просьбой о компенсации. Из министерства пришел ответ. В просьбе отказано: операция проведена в полном соответствии со шведскими законами и с добровольного согласия пациентки. Сомневающиеся вольны ознакомиться с соответствующими документами, оформленными по всей форме и до сих пор хранимыми в государственном архиве.

Мария решила продолжить борьбу и рассказала свою историю журналисту либеральной шведской газеты Dagens Nyheter. Итогом журналистского расследования стала серия статей, впервые рассказавшая шведам всю правду.

«Для многих это было настоящим открытием. Об операциях почти ничего нельзя узнать из учебников истории, да и газеты об этом особенно не писали, - говорит не полностью соответствующий стандартам арийской внешности автор статей Мациаш Заремба. - Вся Швеция знала, что так было, но никто не знал, с чего все начиналось и какой варварской в действительности была эта программа».

Правительство быстро приняло меры, и, как считают в Швеции, вопрос скоро будет решен. Специальная комиссия должна разобраться с выявленными фактами принудительной стерилизации и выяснить, сколько жертв подобных операций ещё живет в стране. Правительство готовится извиниться перед ними и выплатить щедрую компенсацию за причиненные страдания.

Тема, однако, этим не исчерпана. После публичного покаяния шведского правительства о существовании аналогичных программ вспомнили и в других европейских странах. Скандальные разоблачения обещают там быть не менее громкими.

Например, в Австрии и Швейцарии, где либерально настроенные юристы до сих пор пытаются выяснить, отменены ли законы о стерилизации, принятые в этих странах ещё во времена второй мировой войны.

Дабы исключить поверхностные сравнения шведских программ принудительной стерилизации с аналогичной практикой, применявшейся, например, в США, стоит указать на два фундаментальных отличия.

Во-первых, шведская «социальная инженерия» была на порядок масштабнее: если в США в рамках «евгенических программ» было стерилизовано в общей сложности порядка 30 тысяч американок, то в Швеции количество женщин, принудительно подвергнутых этой процедуре, было на 10 тысяч больше. Учитывая разницу в населении между США и Швецией, различие масштабов очевидно.

Во-вторых, планы, разрабатывавшиеся шведским правительством, шли гораздо дальше, чем просто желание избавить общество от тех, кого правящие круги считали социально-генетической «обузой». Бетнер не зря сравнивает шведские евгенические программы с расовой политикой Третьего рейха: шведские власти вполне официально рассматривали принудительную стерилизацию как способ физического уничтожения целых этнических групп, в первую очередь ― цыган:

«Причины, по которым цыгане были выделены в отдельную категорию, менее ясны. Их позднее появление в статистических отчетах позволяет предположить, что причиной тому были расовые факторы, потому как, как и в случае саамов, их образ жизни не соответствовал требованиям современного развитого общества. К 1920-м годам цыган и tattare (этническая группа цыган, поселившихся в скандинавских странах в 16м веке; авторы работы используют этот термин, дабы отличить цыган-tattare от цыган, иммигрировавших в Швецию и Норвегию в конце 19 века) со всей очевидностью рассматривали как расово неполноценных людей, хотя происхождение tattare было неясно и оставалось предметом дискуссий.

Когда в 1923 году правительство приступило к изучению проблемы tattare, в качестве способа ее решения (так и не претворенного, однако, в жизнь), рассматривалось прямое или опосредованное уничтожение этой этнической группы. Принятые шведским парламентом в 1934 и 1941 годах законы о стерилизации рассматривались как способ решения проблемы tattare. Хотя стерилизация редко применялась против представителей этой этнической группы как таковых, сам факт принадлежности к tattare во многих случаях определял решение о стерилизации конкретных женщин. (…)

По мере приобщения страны к современному образу жизни, научные и технологические достижения предоставляли архитекторам новой Швеции неизвестные ранее возможности решения существующих проблем. Статистические категории, изобретенные в 19 веке, и собранная статистическая информация обеспечили сторонников расовой биологии и социального дарвинизма новыми средствами для претворения в жизнь своих идей. «Идиоты», цыгане и tattare, по их мнению, могли быть в конечном счете уничтожены посредством применения различных мер ― от запрета на вступление в брак до стерилизации. Для саамов, финнов и евреев лучшим решением в то время считалась ассимиляция.

Стоит отметить, что принятые меры косвенно привели к потере жизни лишь в случае психически неполноценных граждан. Стерилизация тысяч психически неполноценных жителей Швеции, проводившаяся в рамках евгенических программ в 1930 ― 1950-е годы, ни в коем случае не может считаться случайностью, временным отступлением по пути к построению цивилизованного и современного шведского общества. Наоборот, они были логическим следствием стремления к модернизации, которая подразумевала применение естественнонаучных методов для создания общества нового, «улучшенного» типа, общества 20 века».

И вот в 2003 году Шведское государство закончило выплату долгов шведкам, которые в период с 1935 по 1975 годы подверглись насильственной стерилизации. С 1999 года приблизительно 1700 человек получили почти 300 млн крон (33 млн евро), по 175 тысяч крон (19 200 евро) каждый.

Известно, что к сегодняшнему дню удовлетворены 20% требований о выплате компенсаций, пишет сегодня Liberation (перевод на сайте Inopressa.ru).

Некоторые люди полагали, что были стерилизованы, но не имели никаких подтверждающих этот факт документов. В других, более редких случаях, специально созданные органы приходили к выводу о том, что истцы не могут доказать факт давления или принуждения к стерилизации.

По принятому в 1934 году закону о стерилизации социально плохо адаптированные или умственно отсталые люди считались гражданами, которые портят имидж общества и обходятся ему в круглую сумму.

Французское издание задается вопросом: после выплаты компенсации считает ли Швеция, что расплатилась по долгам?

«Я надеялась, что кто-то из членов правительства напишет мне личное послание, попросит прощения, что Швеция продемонстрирует большее сострадание», - говорит Барбо Лисен, одна из тех женщин, кто в числе первых получили компенсацию за то, что подверглись насильственной стерилизации.

С ней это случилось в 1946 году. В детстве у Барбо иногда случались судороги. Был поставлен диагноз - эпилепсия. Когда она забеременела, ее лечащий врач оказался категоричным: необходимо сделать аборт и провести стерилизацию. Под нажимом врача Барбо отступила. С тех пор она стыдилась того, что стала индивидуумом второго сорта.

Швеция испытала потрясение, когда в августе 1997 года разразился скандал в связи с насильственной стерилизацией. Ни одна новость, за исключением убийства в 1986 году премьер-министра Улофа Пальме, не получала такого широкого освещения в прессе.

В 1934 году парламент единогласно проголосовал за принятие первого закона о стерилизации; второй закон был принят в 1941 году. Для правых главным аргументом была защита нордической расы. Левые и социал-демократы стремились избежать обострения социальных проблем. Социально плохо адаптированные люди или умственно отсталые рассматривались как граждане, ухудшающие имидж общества, которые к тому же обходятся ему очень дорого.

Майя Рунсис, историк, случайно наткнувшись на архивные документы, испытала шок, открыв первый же документ. «Это было письмо, написанное священником в полицию. Он жаловался на то, что 13-летняя девушка неспособна выучить катехизис. Это был конец 30-х годов. Этого оказалось достаточно, чтобы девочку стерилизовали!» И таких случаев - огромное множество. Скромные женщины, у которых было много детей, трудные подростки и т.д.

И даже завершения Второй мировой войны и разоблачений, связанных с Холокостом, оказалось недостаточно для прекращения этой практики. Швеция была искренне убеждена в том, что действует на благо общества. Пришлось дожидаться 70-х годов и активизации движения феминисток, чтобы закон был пересмотрен. Стоит ли уточнять, что феминистки не выступали против этих стерилизаций как таковых, а были против того, что более чем в 90% случаев операции подвергались женщины. Несбалансированный закон в плане равноправия полов.

Швеция отреагировала лишь после того, как мировая общественность стала показывать на нее пальцем, утверждая, что там применяются нацистские методы. Была создана комиссия по расследованию, затем были выплачены компенсации. Итоги таковы: в период с 1935 по 1975 годы подверглись стерилизации 63 тысячи человек, из них 27 тысяч - насильственно, без согласия или под давлением, например, под угрозой лишения пенсии.

Барбо стала одной из немногих жертв, которая рассказала свою историю представителям СМИ. «Многие не решаются на это до сих пор, - говорит она. - Я постоянно испытываю стыд. Я всегда чувствую, что на меня наклеен ярлык. Для правительства мы принадлежим к прошлому. Оно хочет, чтобы благодаря деньгам эта история забылась. Все это настолько бюрократично, бездушно».

Всю свою жизнь Барбо пыталась доказать, что она не идиотка, «приступы эпилепсии» не повторялись с 1946 года. Везде за границей, где служил ее муж, она предъявляла свои водительские права - как документ, свидетельствующий о ее нормальности. Она никогда не хотела усыновить ребенка, опасаясь, как бы ее «эпилепсия» не обернулась несчастьем: «Во время припадка я могла уронить ребенка». В 70-е годы, когда более внимательный доктор провел нужные исследования и заявил, что она никогда не страдала эпилепсией, было уже поздно.

Швеция между тем была далеко не единственной страной, в которой действовал закон о насильственной стерилизации. Неверно считать, что это было исключительно шведским «изобретением».

Стерилизация умственно отсталых людей, алкоголиков и преступников-рецидивистов существовала примерно в 30 штатах Америки. Власти Виргинии даже поставили памятник Кэрри Бак - 18-летней матери-одиночке, которая стала одной из первых жертв американского закона о стерилизации. В 20-30-е годы такие принудительные операции, помимо северных стран, совершались в нескольких западноевропейских государствах и даже в одном из швейцарских кантонов. По некоторым данным, в Австрии принудительная стерилизация людей с психофизиологическими отклонениями продолжалась до конца 90-х годов.

При этом Швеция оказалась одной из немногих стран, где не только признали политику стерилизации ошибочной (так поступили сегодня власти многих государств), но и согласились выплатить материальную компенсацию пострадавшим людям.

«Я надеялась, что члены правительства лично попросят у меня прощения за совершенное насилие», - сказала корреспонденту французской газеты «Либерасьон» Барбро Лисен. В 40-х годах Барбро страдала эпилепсией - заболеванием, которое в то время было синонимом слабоумия. Когда она забеременела, врачи заставили ее сделать аборт и пройти стерилизацию. Только в 1970 году выяснилось, что поставленный женщине диагноз был неверным. «Для государства мы - прошлое. Заплатив нам деньги, правительство стремится навсегда забыть эту неприятную историю», - считает Барбро.

И все же споры о том, надо ли подвергать принудительной стерилизации представителей определенных социальных групп, продолжаются - даже в демократических государствах.

«Эта женщина отличается крайне слабым интеллектуальным развитием. Она постоянно глупо улыбается и не понимает самых простых вопросов. Она не знает, какой город является столицей Германии. На вопрос, сколько будет трижды три отвечает: шесть. У этой женщины - восемь детей, но за все время разговора она не сказала о своих детях ни слова». Это - выдержка из доклада медицинской комиссии, который врачи направили в Совет по здравоохранению одного из кантонов Швейцарии - государственный орган, имевший право принимать решения о насильственной стерилизации. Врачи рекомендовали провести операцию - 7 детей этой женщины к тому моменту уже находились на попечении государства.

Физик из США Вильям Шокли, ставший в середине прошлого века нобелевским лауреатом, специально занимался исследованием причин снижения интеллектуального потенциала американского общества. Он доказал: женщины с особенно низким уровнем интеллектуального коэффициента отличаются повышенным деторождением. Шокли считал, что при сохранении такой тенденции «возникнет реальная угроза для генофонда американской нации». Одно из предложений Шокли - выплачивать по 30 тысяч долларов людям с низким интеллектуальным коэффициентом, если они согласятся на добровольную стерилизацию.

Но идеи Шокли оказались невостребованными обществом. В демократических государствах стерилизацию по-прежнему воспринимают как недопустимое насилие, которое нарушает права личности - независимо от ее умственного или физического развития

Помимо собственно выходцев с африканского континента и их потомков под определение «цветных» попадали также представители монголоидной расы, индусы и пакистанцы, а также представители коренного населения, которые не смогли подтвердить свое пребывание в Вирджинии до прихода колонистов (из восьми племен, проживающих в штате, это удалось сделать лишь двум). Кроме того, «цветным» считался любой человек, имевший более одного «цветного» предка в пятом поколении.

Помимо «цветных» женщин стерилизации подвергались люди с психическими заболеваниями, а также люди нетрадиционной сексуальной ориентации и гермафродиты. Закон действовал более полувека и был отменен лишь в 1979 году. В 2001 году парламент Вирджинии признал закон антиконституционным и принес официальное извинения его жертвам. Уже после войны закон о принудительной стерилизации действовал не только в США, но также в Швеции и Японии.

В 2013 году закон о компенсации жертвам стерилизации был принят в Северной Каролине – 1,800 пострадавшим от него людям государство обязалось выплатить по 50 тысяч долларов. В Вирджинии дождавшихся компенсации гораздо меньше – на данный момент известны личности лишь 11 жертв принудительной стерилизации. Сами они считают, что, лишив их права на продолжение рода, государство оставило их без будущего.

«Я не мог иметь такую же семью, которая была у всех остальных, - говорит 87-летний Льюис Рейнолдс, ставший жертвой программы. – Они отобрали мои права».