Как назывался свидетель в древней руси. С. Ю. КосаревИстория и теория криминалистических методик расследования преступлений. Доказательства и процедура доказывания в древней руси

Древнейшим обозначением родовой патриархальной общины было слово гой. Оно и теперь сохранилось в слове изгой "отвергнутый член общины". То же слово, не задумываясь о его значении, повторяют пятиклассники, заучивая текст былины: "Ой, ты гой еси, добрый молодец!", что буквально значит: "Ты есть наш, наших кровей". Тот же корень, что и в словах жизнь, живот, житье. "Русская Правда" помнит еще изгоев, но вместе с тем говорит уже и о верви. Это также община, но построенная не по родовому, кровному, а по территориальному признаку. Корень этого слова сохранился в современном веревка (с уменьшительным суффиксом -к- ). Вервью-веревкой мерили пространство земли, принадлежащей одной общине. Одновременно с указанным в вариантах "Русской Правды" можно обнаружить изменение представлений от моего "мира" к моему "городу" - городская община также различается по территориальному признаку в ущерб родовому: по признаку огороженности территории, а не по кровному родству членов общины. Случилось так потому, что и сам мир в глазах славянина стал больше; он вышел за пределы сельской околицы и стал велик и широк. Позже эти обозначения - мир и вервь - сольются в одном понятии общины. Потому что общие члены ее имеют и какие-либо общие права, и материальное обеспечение жизни. В договорах с греками X в. слово миръ не упоминается; в значении "сельская община" это слово известно лишь новгородской "Древнейшей Правде" XI в. (Тихомиров, 1941, с. 51), но то, что выступает как мир в "Правде" Ярослава Мудрого, именуется вервию в "Правде" его сыновей, во второй половине XI в. (Греков, 1953, с. 146). Можно по-разному толковать этот факт: как диалектное обозначение одного и того же явления, вервь - на юге, мир - на севере (Филин, 1949, с. 231), или как различие в смысле, и тогда вервь - община территориальная (Греков, 1953, с. 90), вервь - как общность земли (Рожков, 1906, с. 7-10) или как древняя связь родства (ср. латинское linea), которая на глазах разрушается в феодальном обществе (Дьяконов, 1912, с. 175), являясь пережитком родового строя (Мавродин, 1981, с. 27), что кажется самым верным, поскольку после XII в. этот термин исчезает, уступая место "миру". И вообще слово миръ сохранит старый смысл, понятный всем.

Дело, разумеется, не в простой замене одного слова другим: гой - вервь - миръ - община и т. д. Внутренний образ перечисленных слов когда-то связывал постоянно возникавшие новые обозначения с самыми общими и основными представлениями о сути каждого нового сельского коллектива, создавал понятие о самом специфическом его признаке, которым различались подобные коллективы. В приведенном выше перечне слов-понятий это выглядит следующим образом: "жизнь рода" - "своя граница" - "мирное сожительство в ее пределах" - "общность земли". Развитие социально-экономических отношений требовало изменений понятий о них, и средневековый человек, нуждаясь в новых обозначениях, пользовался единственно доступным ему способом: он переносил сходные по смыслу слова из одной группы именований в другую, подмечая признаки сходства, и попутно не препятствовал развитию новых значений у давно известных слов. Косвенные данные, подтверждающие логически оправданную цепочку подобных образных переносов, можно извлечь из тех же источников. Укажем для примера некоторые из них.

Одновременно с тем в вариантах "Русской Правды" наглядно изменяется и отношение к наказанию за убийство свободного человека - члена рода, а затем и общины. Ранняя редакция признает еще кровную месть и требует голову убийцы. Но тут же внедряется уже и новая форма расплаты - вира , т. е. плата за убийство, внесенная в пользу потерпевших членов рода. Феодальные времена несколько усложняют понятие о чести взрослого мужчины, особенно воина. Срезать ему ус в пьяной драке - столь же оскорбительно, как и ненароком проломить голову. Вира постепенно заменяется обидой - это также плата, но уже не за смерть, а за оскорбление чести во всех ее видах. Нет уже ни родовой кровной мести, ни откупа золотом или быками за пролитую кровь, любое оскорбление личности воспринимается как проступок, требующий "обиды". Происходит это в начале XI в., в период княжения Ярослава Мудрого. Наконец, укрепившаяся центральная власть не может пройти мимо столь важного для казны источника, как обида одного из ее подданных, поэтому в перечень "расплат" и вводит продажу , т. е. все тот же денежный штраф, но уже не в пользу оскорбленного, а на благо княжеской казны. Мера столь же непонятная, сколь и мудрая: обижаемый лишается возможности заработать, провоцируя противника на незначительное преступление. За сменой одних лишь терминов мы получаем возможность увидеть, как происходит стремительное развитие восточных славян от патриархально-общинного строя к развитому феодализму начала XIII в.

В списках "Русской Правды" находят отражение и изменявшиеся формы судопроизводства. Свидетелем на процессе издавна мог быть только тот, кто непосредственно видел проступок, - видокъ, очевидец. Зрение лежит в основе свидетельских показаний. Постепенно, в новых редакциях текста, видока сменяет послухъ - тот, кто что-нибудь слышал о деянии. Теперь уже и слух принимается во внимание при разбирательстве дела. Несколько позже, с XIV в. появится и знакомый нам свидетель - съвѣдокъ, тот, кто знает (ведает ) о преступлении, даже если он ничего не видел и не слышал. Впоследствии это слово заменится современным свидетель; на самом деле это церковнославянское слово съвѣдѣтель, которое означало обвинителя, знатока, знакомого с законами. Теперь во внимание стала приниматься не только простая информация о деянии или преступлении, но и соучастие в судебном разбирательстве.

Какой бы странной ни казалась мысль о безмерном увеличении числа свидетелей в судебном разбирательстве, слова - названия очевидцев преступления - указывают, что от патриархально-общинного строя с определенным и четким контактом двух знакомых друг другу лиц (ты - я) общество поднимается на новый уровень отношений, в которых может быть замешано третье лицо (тот, т. е. он наравне с я и ты ), не входившее в систему кровного родства, внешнее по отношению к нему территориально (вервь, а не гой), субъективно (холоп, а не челядь) и потому отличавшееся характером достоверности показаний даже в органах чувств (слышал, а не видел) и степенями наказания (продажа, а не обида).

"Третье лицо", войдя в тесные пределы родовой семьи, раздвинуло пространство мира, в котором также оказалось возможным вполне мирное сосуществование людей.

Христианская литература, особенно переводная, способствовала становлению нового значения слова. Выражение "въ мирѣ семь" - общее место многих поучений и слов. "Сей миръ" противопоставлен "оному свѣту", так что исходная противоположность близкого и своего (сего) мира беспредельно далекому и таинственному (оному) свету поддерживалась и идеологическими противоположностями. Послалъ в миръ, пришелъ в миръ, явился в миръ, жилъ в миру, ходилъ по миру, отходя от мира, оставить миръ и т. д. - все это обычные выражения, за которыми скрывается теперь почти позабытое представление о том, что земная жизнь человека (и человека-бога, т. е. Христа) протекает на широком пространстве земли. Специфика древних обозначений проявляет себя и здесь. Слово миръ в значении пространственном также синкретично, т. е. обозначает одновременно и пространственные пределы известного мира, и саму землю, воплощающую собой пространство, и людей, на ней живущих, и т. д.

Даже "научная" картина средневекового мира не противоречила подобному распределению представлений о единстве мира и человека. Хорошо известны и часто переписываются переводы с греческого ("из Галена", "Галеново" - по имени известного античного естествоиспытателя): "Миръ от четырих вещи съставися: от огнѣ, от въздуха, от земля и от воды. Съставлен же бысть и малый миръ, сирѣчь человѣкъ, от четыре стихия, сирѣчь от кръви, от мокроты, от чръмну жльчь и от чръну" (Устроение, с. 192).

Чтобы убрать подобную многозначность слов и вместе с тем как-то определеннее различить миръ и міръ, древнерусские книжники стали использовать старославянское сочетание вьсь миръ "вселенная"; последнее средство не было в особенной чести у наших книжников, хотя они спокойно переписывали его, читая южнославянские переводы с греческого языка. Писатели и переводчики киево-печерской школы, начиная с ее основателя Феодосия Печерского, вводят это сочетание в наш оборот. "Тружающеся въ бдѣнии и въ молитвахъ молящеся за весь миръ", - говорит Феодосий (Поуч. Феодос., с. 4). Весь миръ - спокойствие мира, свидетельство братского единения всех людей. "Міръ - велик человек" - соглашается с этим по-своему и народная поговорка.

В заключение следует заметить одну подробность в развитии представлений обо "всем мире", хотя и случилось это уже гораздо позднее, за пределами Древней Руси.

С появлением у восточных славян государства гарантом правопорядка в обществе стала княжеская власть. Но государственное право, выраженное в уставах (княжеских распоряжениях), не противостояло традиции, а сосуществовало с ней, постепенно вытесняя наиболее жестокие формы самосуда. Право мести сохранялось. «Смерть за смерть, око за око, зуб за зуб» - таков был обычай для мужчин - сородичей потерпевшего. Но если у родственников убитого или увечного не было возможности или желания расправиться с обидчиком подобным образом, они могли обратиться в княжеский суд и получить с обвиняемого фиксированную денежную сумму. К XII веку кровная месть исчезла. Теперь преступник выплачивал виру (штраф) в пользу вершившего суд князя и деньги родным потерпевшего.

Объявившегося в «своем миру» вора выявляли без помощи властей. Факт кражи требовалось доказать. Устанавливался он на своде - собрании общинников. Здесь подозреваемый должен был объяснить, каким образом оказались у него «чюжь конь, любо оружие, любо порт». Собравшиеся же указывали, купил он ту или иную вещь или получил в дар, подкрепляя свои заявления клятвой. Если все отказывались признать себя дарителями или продавцами спорной вещи, подозреваемому полагалось вернуть имущество хозяину и заплатить «за обиду» три гривны. В XII веке в статьи о своде были внесены коррективы. К примеру, строгая мера наказания устанавливалась для конокрадов: их с семьями изгоняли из общины, а имущество отдавалось на разграбление. В условиях постоянных войн, когда значение лошадей как средства передвижения в походах и боях возрастало, эта новация находит объяснение.

С конца XI века запрещался самосуд в отношении вора, застигнутого на месте преступления и отдавшегося в руки правосудия. За убийство такого «татя» задержавшие его дворовладельцы платили штраф. Захваченного «гостя» полагалось связать и вести на княжеский суд.

К княжескому суду в Древней Руси относились с большим почтением и суеверным страхом. Его решениям подчинялись безрекословно. Это обусловливалось особым восприятием личности князя. Приняв христианство, Русь не отказалась от языческого мировоззрения, сложилось так называемое «двоеверие» - симбиоз христианских и языческих ритуалов и верований. На князя смотрели как на правителя, наделенного сверхъестественными способностями или Божьей благодатью. Он отвечал за все: за исход военных кампаний, погоду, урожай; смертность населения в периоды голода и мора, а также за а справедливое разрешение внутриобщинных конфликтов. При этом правитель уклонявшийся от исполнения своих обязанностей быть смещен или принесен в жертву богам, с которыми не сумел «договориться».

Суд вершился на княжеском дворе в присутствии общинников. Стороны судебного процесса - как и сегодня, - истец и ответчик, при необходимости свидетели. Ответчика привс: «жалобник» или доставляли княжеские люди. Ответчика приводил «жалобник» или доставляли княжеские люди. Поиски сбежавшего преступника считались делом всей общины, на территории которой свершилось правонарушение.

Если на территории «своего мира» общинники обнаружу ли труп знакомого им человека, они должны были помочь властям найти убийцу. За укрытие душегубца выплачивали государству большой штраф, так называемую «дикую виру», случи освобождения «мира» от таковой оговаривались на тот случай, если убийца оказывался разбойником, то есть профессиональным преступником.

Примером коллективной ответственности во время поиска преступников является так называемое «гонение следа». Когда выяснялся факт совершения кражи, потерпевший криком сзывал соседей, и они по «горячим следам» ловили татя (вора). Подозрение могло пасть на любую семью, и тогда ей приходилось отводить «след» - доказывать свою невиновность. Затем невиновные присоединялись к «гнавшим след». И так до тех пор, пока входили на вора. Преступление оставалось нераскрытым, если «след» терялся в лесу, болоте, поле или на постоялом дворе. В расследовании принимали участие не только общинники, но и княжие слуги, функции которых сводились к контролю за тем, чтобы вор не был укрыт от властей. В начале XVI века освобождение общинниками арестованного преступника без предъявления его наместнику или волостелю считалось самосудом и наказывалось штрафом.

Когда преступник был доставлен на княжеский двор, начинался суд. При недостаточности или отсутствии улик требовались свидетели. В Древней Руси их называли видоками или послухами. Присутствие их было обязательным при рассмотрении тяжб о драках или избиении истца без видимых следов ударов, а также в делах о «поклепной вире», то есть когда обвинение основывалось исключительно на подозрении. По обычаю свидетельствовать могли только свободные люди.

Свидетелей приводил в суд сам «жалобник», и он же отвечал, чтобы их сведения не расходились с его показаниями. В противном случае дело прекращали, истца признавали виновным, возлагали на него выплату всех судебных издержек. Роль послухов не ограничивалась лишь подтверждением или опровержением слов сторон. В том случае, если назначался судебный поединок - «поле», а судились старик, женщина или ребенок (отрок) место них в схватку вступали свидетели. Отказываться от послушества не полагалось. За неявку к судье приглашенный в послухи должен был возместить «исцово, и убыткы, и все пошлины».

Домонгольская Русь не знала иного наказания, кроме штрафа. До конца XI века законодательство не определяло точно, кому он поступал: князю. вершившему суд, потерпевшему или - в случае душегубства - родственникам погибшего. Но в редакции Русской Правды XII - первой половиной XIII века, уже четко устанавливается двойная шкала выплат по всем видам правонарушений: одни штрафы поступали князю (вира, продажа), другие - частным лицам (головничество - родным убитого, возмещение «за обиду» - пострадавшему). Отсутствие смертной казни и телесных наказаний - яркое свидетельство гуманности древнерусского писаного права.

Русское искусство в средневековье определялось христианским мировоззрением. Еще в языческое время на Руси была развита архитектура, в основном древесная: долгое время славились наши «древодели».

Летописцы оставили нам свидетельство, того что до каменной новогородской Софии на месте Новгородского кремля располагался "тринадцатиглавый деревянный Софийский собор", возведённый новгородцами в конце Х в. В древней Руси свидетель У восточных славян, вполне возможно, были свои деревянные храмы и что они были многоголовыми. Многоглавие, таким образом, было исконно русской чертой зодчества, переняты вдальнейшем искусствоведами Киевской Руси. С христианством на Русь пришла крестово-купольная форма храмов, типичная для православных греко-восточных стран. Крестово-купольный формы храмы, прямоугольные в плане, с 4 или более столбами, интерьер делится на продольные (по оси запад-восток) части - нефы (три, пять или более). Четыре центральных столба объединяются арками, которые поддерживают через паруса барабан купола. Пространство под куполом, благодаря окнам барабана, залито светом. Это центр храма. Алтарные помещения - апсиды располагаются на восточной стороне интерьера, обычно какими-то округлыми частями выступающие на внешней стороне; площадь в западной части обычно называют "притвором", "нартексом". В этой же части на втором ярусе размещены хоры, где были князь и его приближенные во время богослужения. Ячейки, которые примыкают к пространству под куполом, перекрыты сводами цилиндрической формы. В древней Руси свидетель. Все пространство в центре храма в плане образует крест, откуда и пошло название системы подобного храма крестово-купольный. В домонгольском храме отличительной чертой было разделение фасада вертикальными плоскими пиастрами (по-древнерусски - лопатками) на "прясла". Овальное завершение прясла называется "закомарой" (их форма определяется посводным покрытием).
История искусства .
В интерьере Древней Руси использовалась роспись стен насыщенных ярких цветов (синего, зелёного, красного... - "расписной терем"), болдахины на кроватях, витражи на окнах, своды на потолках, израсцовые печи... Искусство Киевской Руси имело огромное значение для дальнейшего развития художественной культуры русского народа и братских народов - белорусского и украинского.

Ничто так не размягчает сердца, как сознание своей вины, и ничто так не окаменяет его, как сознание своей правоты.