Подвиг Девятаева: побег из плена с немецким «оружием возмездия. Семь самых дерзких побегов из немецкого плена

20 лет назад, 16 августа 1996 года из афганского города Кандагар удалось совершить побег российским лётчикам, чей самолёт был принудительно посажен годом ранее. Невероятность этой истории прежде всего в том, что пилотам удалось не только спасти не только себя, но и самолёт «Ил-76», за что командир экипажа и второй пилот стали Героями России, а остальные члены экипажа были награждены орденами Мужества.

Редактор LJ Media

Захват и плен

Чтобы понять, почему российские лётчики угодили в плен к талибам, стоит вспомнить о политической ситуации в Афганистане, сложившейся к 1995-1996 годам. После вывода советских войск из Афганистана в 1989 году просоветский режим Наджибуллы, которому чуть ли не все эксперты предсказывали падение «на следующий же день» смог продержаться более трёх лет и пал лишь потому, что в 1991 году распался сам СССР, а России и другим странам СНГ, возникшим на его обломках, в те дни вообще было «не до Афганистана»: прекратилась поддержка оружием, топливом и т.д. 28 апреля 1992 года моджахеды вошли в Кабул и сформировали своё правительство. Наджибулла укрылся в здании миссии ООН. Но новый режим оказался тоже недолговечным: в 1994 году зародилась новая, более радикальная исламистская военно-политическая группировка - «Талибан», для которой уже моджахеды представлялись чересчур светскими, либеральными и прозападно-пророссийскими. К 1995 году талибы взяли под контроль треть территории Афганистана (главным образом, на юге страны, в районе Кандагара - города издавна имевшего славу мятежного и оппозиционного центральной кабульской власти).

Уже после благополучного побега пленённых российских лётчиков из Кандагара в сентябре 1996 года талибы вступят в Кабул и провозгласят там Исламский Эмират Афганистан. Они, грубо нарушая международное право, ворвутся в здание миссии ООН, схватят там Наджибуллу, подвергнут его жестоким пыткам и публично казнят. Прежняя, «моджахедовская» власть сохранит контроль лишь за северными районами Афганистана. Основной силой там станет «Северный Альянс» Ахмад Шаха Масуда. Почти все страны мира будут признавать законным правительством страны именно его, а не талибов. Россия в числе прочих начнёт оказывать помощь «Северному Альянсу», c лидерами которого СССР ранее воевал, чтобы в новых реалиях талибы не вышли к южным рубежам стран СНГ. В 1995 году уже делались первые шаги на этом направлении, и одним из них был рейс самолёта Ил-76ТД, угодившего в плен к талибам.

3 августа 1995 года этот самолёт с 7 членами экипажа на борту совершал рейс по заказу тогда ещё кабульского правительства моджахедов, перевозя груз стрелковых боеприпасов из Албании. Самолёт должен был приземлиться на авиабазе Баграм, контролируемой Ахмад Шахом Масудом. Но над территорией Афганистана самолёт был перехвачен истребителями талибов и принужден к посадке в районе Кандагара под предлогом досмотра груза. Более года российские лётчики находились в плену, страдая от жары, некачественной воды и пищи. Россия пыталась обменять пленников на запчасти к вертолётам, но переговоры зашли в тупик.

16 августа 1996 года после года плена в стане афганских талибов русский экипаж В.Шарпатова сбежал на своем самолете ИЛ-76.

14 июля 1995 года российский самолет Ил-76 авиакомпании «Аэростан» совершал коммерческий рейс из Албании в Кабул. Этот самолет был передан в субаренду правительству Бурхануддина Раббани и перевозил боеприпасы по маршруту Тирана-Шарджа(ОАЭ)-Кабул. Экипаж самолёта состоял из семи человек: командира Владимира Шарпатова, второго пилота Газинура Хайруллина, штурмана Александра Здора, бортинженера Асхата Аббязова, радиста Юрия Вшивцева, инженеров Сергея Бутузова и Виктора Рязанова. На борту самолета находились патроны, предназначенные для правительства Афганистана - груз, нормами международного права признанный гуманитарным. В небе над Кандагаром наш самолёт неожиданно атаковал МИГ-21 - истребитель повстанческого движения Талибан. ИЛу-76 было приказано немедленно совершить посадку под угрозой ракетного огня на поражение. Так российские лётчики стали пленниками афганских талибов.

Талибы обвинили летчиков и Россию в целом во вмешательстве во внутриафганские дела и поместили экипаж под усиленную охрану до выяснения отношений и выполнения всех их многочисленных требований. Летчики содержались в хозяйственной пристройке дома губернатора Кандагара и находились под круглосуточной вооруженной охраной. Экипаж склоняли к принятию ислама, работе на Талибан и постоянно угрожали казнью в соответствии с нормами шариата. Самое сложное для них было - неизвестность. Даже у преступников тюрьме есть определенность - срок, который он отбывает. У летчиков срока не было, он мог закончится в любой день...

Из дневника капитана экипажа Владимира Шарпатова:

«Стены белые, крутые,

А в зените солнца диск.

Здесь законы все иные:

Ходят рядом смерть и риск.

Гул родного самолета

Снится, снится по ночам...

Три месяца как мы из дома и 40 дней как здесь. На обед сегодня один тростник. Осталось только пять ящиков воды. На таком „топливе“ через пару недель, наверное, не сможем передвигаться. С утра пришел старый проповедник, который хотел выучить нас Корану и сделать из нас мусульман. Взамен обещал походатайствовать о нашем освобождении. Я высказал свое сомнение...»

«Приснилось, что лежу в гробу. Покойница тетя Нюра оббила его темно-синим бархатом. Не заколочена только доска у головы. Мимо проходят какие-то люди, одни с безразличием, другие неодобрительно покачивают головами. Я прикинулся мертвым и думаю: хорошо, что сделал гроб про запас... Проснулся. У нас все беспросветно. Хочется однажды не проснуться...

В 4 ночи стало плохо Саше Здору. Боль в животе. Всего трясет. Я - часовому: „Быстро доктора!“ Тот не пошевельнулся. Да и какой тут доктор? Вообще все сильно сдали. У Рязанова - сердце. У меня началась желтуха. Бессонница. Пытаюсь не показывать вида. Но как?».

Попытки России, ООН, Организации исламская конференция и США освободить экипаж оказались безрезультатными. Все способы давления и аргументации исчерпаны. Силовой вариант освобождения был практически нереален в тех условиях. Он бы неизбежно повлек большие потери и/или уничтожение летчиков талибами. Была и попытка выкупа. Велись тайные переговоры с руководством движения Талибан. Но по многим причинам согласие не было достигнуто. Лишь через год после пленения, российские летчики совершили дерзкий побег, использовав оплошность охраны, которая допустила их в полном составе ремонтировать самолет.

Пленникам было позволено регулярно проводить техобслуживание захваченного самолета, который все это время стоял заправленным в кандагарском аэропорту (были у талибов виды на ИЛ-76). Очередное техобслуживание самолета пленные летчики должны были провести в пятницу. Этот день считается у мусульман выходным. В связи с этим на аэродром летчики приехали без обычной для подобного случая многочисленной охраны.

Но за работой летчиков наблюдало порядка 15-20 талибов из службы охраны аэродрома. Дождавшись, когда наблюдатели отправятся на обед, летчики поднялись на борт самолета. Вместе с ними в салон Ил-76 вошли и трое охранников. Командир корабля попытался запустить двигатели. Удалось это только с третьей попытки. Убедившись, что действия экипажа не вызывают у охраны никаких подозрений, командир приказал бортинженеру закрыть «рампу» (грузовой трап, расположенный в хвостовой части самолета) и вырулил на взлетную полосу, которой катастрофически не хватало (была перегорожена почти на середине грузовыми машинами).

Самолет долго не мог набрать скорость и оторвался от земли буквально с последней плиты взлетной полосы. Охранники опомнились, только когда самолет поднялся в воздух. Тогда находчивые летчики объяснили им, что по инструкции им необходимо сделать пару кругов над аэродромом, после чего они приземлятся.

Между тем экипаж направил самолет в сторону иранской границы и попросил у властей Ирана предоставить им воздушный коридор. Когда подлетали к границе, один из охранников дослал патрон в патронник автомата и пригрозил, что откроет огонь. Тогда Шарпатов резко направил самолет к земле, охранники упали на пол, а летчики отобрали у них оружие и связали. До иранской границы некоторое время самолет был вынужден лететь на предельно низкой высоте (50-100 метров) для того, чтобы Ил-76 не смогли запеленговать локаторы талибов. К тому же на такой высоте практически невозможно атаковать самолет ракетами. При этом, правда, самолет вполне мог врезаться в сопки.

Через несколько часов самолет благополучно приземлился в аэропорту Шарджи (Объединенные Арабские Эмираты).

Владимир Шарпатов

Владимир Шарпатов родился в 1940 году в Марийской АССР, в 1996 году ему было уже 56 лет. К тому времени он уже отдал авиации более 30 лет жизни, выполняя как внутренние так и международные рейсы. После возвращения из плена, высокой награды Героя России и всемирной славы Шарпатов проработал всего два года - в 1998 году его уволили «по сокращению штатов» и он безуспешно пробовал добиться восстановления на работе, даже через суд. На героя обратил внимание тогдашний тюменский губернатор Леонид Рокецкий - ему выделили большую квартиру в центре Тюмени и пригласили на работу в «Тюменьавиа», на самолётах которой он летал до 62 лет. В 2015 года имя Владимира Шарпатова присвоено самолёту Airbus A320 Авиакомпании «Ямал». О подвиге экипажа Ил-76 в 2010 году был снят художественный фильм «Кандагар».

В некоторых СМИ за последние 20 лет публиковались материалы, в которых побег российских лётчиков называли своего рода «договорным матчем» - мол, выкуп Россия талибам всё-таки заплатила, при этом сохранила лицо и обрела в трудные для себя времена новых героев. Но документальных подтверждений такой версии событий в Кандагаре нет.

Фильм режиссера Андрея Кавуна «Кандагар», снятый на основе известных событий 1995 года, когда российский грузовой самолет был посажен в Кандагаре талибами... Историю кандагарского пленения, думаю, все помнят. Россия поставляла гуманитарную помощь, оружие и боеприпасы правительству Раббани, и рейсы в Кабул осуществлялись достаточно регулярно. Экипаж самолета ИЛ-76, состоявший из семи человек, совершил вынужденную посадку в столице «исламской талибской республики» Кандагаре, и больше года насильственно удерживался вооруженной охраной на территории дома кандагарского губернатора (точнее, в хозпостройках) в условиях, которые трудно назвать человеческими. Все усилия, предпринимавшиеся официальной российской дипломатией, оказались тщетными - на переговоры талибы не шли и от денежного выкупа отказывались. Поначалу цель пленения летчиков была непонятна, но по истечении нескольких месяцев плена их заставили обучать летному делу талибанских «студентов». Видимо, талибы всерьез были настроены обзавестись собственным воздушным флотом и разбираться с кабульским правительством с воздуха.

Командиру экипажа Владимиру Шарпатову было также вменено в обязанность техобслуживание и ремонт самолета, и лётчики регулярно, в разном составе доставлялись на борт (талибы следили, чтобы экипаж никогда не привозили в полном составе - возможность бежать по отдельности, поодиночке пленные для себя исключали). Прошло больше года, прежде чем Шарпатову удалось уговорить похитителей доставить на борт весь экипаж, и на 378-й день пребывания на гостеприимной афганской земле ИЛ-76 взял курс на Шарджу, а оттуда - на Москву.

«Мы уболтали талибов, что Ил-76 - очень дорогой самолет, которому нужно время от времени проводить профилактику. Причем чтобы досконально проверить машину, нужен весь экипаж на борту. Потихоньку завели двигатель, но афганцы подвоха не учуяли или не ожидали, что мы рискнем лететь. А я на взлете сделал „горку“ - резко взмыл вверх, - и все, кто был в салоне, попадали. Афганцы просто тупо рухнули, а наши уже сверху навалились на них, обезоружили и связали. Уходить решили через пустыню на Иран и затем на Объединенные Арабские Эмираты. Чтобы не засекли средства ПВО, приходилось идти на максимально низкой высоте - метров 50 - 70 ».

Командир корабля и второй пилот Газиннур Хайруллин были награждены Звездой Героя России, остальным дали по ордену Мужества. Сейчас Герой России Владимир Шарпатов уже на пенсии и живет в родной Тюмени. Почти сразу же по возвращении из плена 58-летний командир экипажа был уволен из авиакомпании «Аэростан» по сокращению штатов - весьма показательное отношение государства к собственным героям.... Герой России обратился было в суд, но в восстановлении на работе ему отказали. Правда, в виде компенсации предложили должность ночного сторожа. Шарпатов отказался и вместе с семьей уехал из Казани к сестре в Тюмень, где ему по распоряжению губернатора выделили большую квартиру в центре города. Владимир Ильич обратился с просьбой к депутатам облдумы: хотел, чтоб на основании областного закона «О доплате к пенсии Героям Советского Союза, Героям РФ...» ему прибавили к пенсии положенные 460 рублей. Депутаты подумали и отказали.

Фильм, друзья, получился, вопреки моим ожиданиям, вполне смотрибельным и весьма приличным. Единственное отступление авторов от исторической правды - в реале летчиков было семь, в фильме их пять. Командира играет Балуев, второго пилота - Машков (фамилии прототипов в фильме изменены). Получился не примитивный боевичок, а вполне себе психологическая драма. Опять-таки вопреки всем возможным ожиданиям, в фильме нет особо неуместного и раздражающего пафоса, строго говоря, пафосный момент всего один - в сцене, когда у пленников берут интервью журналисты из какой-то международной миссии, на вопрос тупой француженки «Скучаете ли вы по России? », командир экипажа-Балуев после некоторого размышления отвечает: «А мы и есть Россия... »

Командир экипажа устами актера Балуева говорит молоденькому радисту, задумавшемуся, а не принять ли от отчаяния ислам, как советуют похитители, чтобы приблизить своё освобождение: «Не поможет. Они не за ислам воюют. Ислам - предлог, мусульмане у них убивают мусульман, тут не в этом дело... »

В фильме откровенно рассказывается о явных косяках тогдашней российской власти, отправлявшей в Афган патроны и оружие по фальшивым документам, под видом «гуманитарной помощи» - это, кстати, породило дополнительные проблемы во взаимоотношениях пленников с похитителями, породив недоверие.

Авторы избежали многих очевидных соблазнов - нет фальшивого квасного патриотизма, а есть патриотизм не крикливый, не слепящий глаза. Да и талибов можно было показать сплошной массой спустившихся с гор дикарей, как это зачастую делают западные кинематографисты, а в «Кандагаре» талибы очень и очень разные, многие из них с московским университетским образованием. Честно и без каких-либо прикрас и лакировки показаны люди в экстремальных обстоятельствах...

То, что произошло 8 февраля 1945 года можно смело назвать удивительным чудом и примером невероятного многократного везения. Судите сами.

Лётчик-истребитель Михаил Девятаев смог разобраться с управлением совершенно незнакомого ему вражеского бомбардировщика, за штурвалом которого он до этого никогда не сидел.

Угнать сверхсекретный самолёт могла бы помешать охрана аэродрома, но у неё это не вышло.

Взлётную полосу немцы могли просто перегородить, но не успели этого сделать.

Огонь зениток ПВО, прикрывающих военную базу и аэродром, мог пресечь попытку побега мгновенно, но этого не произошло.

Летящую на восток крылатую машину могли перехватить немецкие истребители, но им это сделать тоже не удалось.

И в завершении героического перелёта Хейнкель-111 с германскими крестами на крыльях могли сбить советские зенитчики - они стреляли по нему и даже подожгли, но удача в тот день была на стороне отважных беглецов.

О том, КАК ЭТО БЫЛО сейчас расскажу подробнее.

После войны Михаил Девятаев в своей книге «Побег из ада» вспоминал об этом так: «Как выжил, не знаю. В бараке — 900 человек, нары в три этажа, 200 гр. хлеба, кружка баланды и 3 картофелины - вся еда на день и изнурительная по тяжести работа».

И он бы сгинул в этом страшном месте, если бы не первый случай судьбоносного везения - лагерный парикмахер из числа заключённых заменил Михаилу Девятаеву его нашивку смертника на лагерной робе. Накануне в нацистских застенках умер узник по имени Григорий Никитенко. В мирной жизни он был школьным учителем в киевской Дарнице. Его нашивной номер, срезанный парикмахером, не просто спас жизнь Девятаеву, но и стал его пропуском в другой лагерь с более «лёгким» режимом - у городка Пенемюнде, который был расположен на острове Узедом в Балтийском море.

Так пленный лётчик старший лейтенант Михаил Девятаев превратился в бывшего учителя Григория Никитенко.

Разработкой германских ракет Фау руководил талантливый инженер Вернер фон Браун , ставший впоследствии отцом американской космонавтики.

Военную базу Пенемюнде, расположенную на западной оконечности острова Узедом немцы называли "Заповедником Геринга" . А вот у заключённых было другое название для этой местности - «Остров дьявола» . Каждое утро узники этого дьявольского острова получали наряды на работу. Тяжелее всех приходилось аэродромной бригаде: военнопленные таскали цемент и песок, замешивали раствор и заливали им воронки от налётов британской авиации. Но именно в эту бригаду рвался «учитель из Дарницы Никитенко». Он хотел быть поближе к самолётам!

В своей книге он вспоминал об этом так: «Рёв самолётов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге».

И Михаил начал готовить побег.

На свалке подбитых и неисправных самолётов Девятаев изучал их фрагменты, пытался вникнуть в конструкцию незнакомых бомбардировщиков, внимательно осматривал приборные панели кабин. Михаил старался понять - как запускаются двигатели и в какой именно последовательности надо включать оборудование - ведь счёт времени при захвате пойдёт на секунды.

И вот тут Девятаеву в очередной раз повезло. Причём подфартило весьма курьёзно : благородный немецкий пилот, пребывая в добром расположении духа и в хорошем настроении, САМ показал дикому варвару и недочеловеку КАК арийские небожители запускают моторы у летающей машины.

Было это так, цитирую воспоминания Михаила Петровича: «Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира, где стоял "Хейнкель". С вала я видел в кабине пилота. И он заметил моё любопытство. С усмешкою на лице - смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, - пилот демонстративно стал показывать запуск: подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил - заработал один мотор. Следом - второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование — все фазы запуска "Хейнкеля" были ясны»…

Работая на аэродроме, узники стали примечать все подробности его жизни и распорядка: когда и как заправляют самолёты, как и в котором часу меняется охрана, когда экипажи и обслуга идут обедать, какой самолет удобнее всего для захвата.

После всех наблюдений Михаил остановил свой выбор на Хейнкеле-111 с именным вензелем на борту «Г.А.» , что означало «Густав-Антон» . Этот «Густав-Антон» чаще других взлетал на задания. И что ещё было хорошо в нём - после приземления его сразу же заправляли снова. Этот самолёт узники стали называть не иначе как "наш "Хейнкель" .

7 февраля 1945 года команда Девятаева решилась на побег. Пленники мечтали: "Завтра в обед хлебаем баланду, а ужинаем уже дома, среди своих".

На следующий день, после полудня, когда техники и обслуга потянулись на обед, наши начали действовать. Иван Кривоногов ударом стального прута обезвредил охранника. Пётр Кутергин снял с бездыханного часового шинель с фуражкой и одел их на себя. С винтовкой наперевес этот переодетый вахтман повёл "пленных" в направлении самолета. Это чтобы охрана на сторожевых вышках ничего не заподозрила.

Пленники вскрыли люк и проникли в самолёт. Внутренность Хейнкеля Девятаеву, привыкшему к тесной кабине истребителя, показалась огромным ангаром. Тем временем, Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехлили моторы и сняли с закрылков струбцинки. Ключ зажигания был на месте…

Вот как этот тревожный момент описывал Михаил Девятаев: «Нажал на все кнопки сразу. Приборы не зажглись… аккумуляторов нет!... «Неудача!» - резануло по сердцу. Перед глазами проплыла виселица и болтающиеся на ней 10 трупов»…

Но к счастью, парни быстро раздобыли аккумуляторы, подтащили их на тележке к самолёту, и подключили кабель. Стрелки приборов сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги - и один мотор ожил. Еще минута - и закрутились винты другого движка. Оба мотора ревели, но никакой заметной тревоги на лётном поле пока не было видно - потому как все привыкли: "Густав-Антон" летает много и часто. Самолёт стал набирать скорость и, разгоняясь, начал стремительно приближаться к краю взлётной полосы. Но удивительное дело - он почему-то не мог оторваться от земли!... И чуть было не рухнул с обрыва в море. За спиной у пилота возникла паника - крики и удары в спину: "Мишка, почему не взлетаем!?"

А Мишка-то и сам не знал почему. Догадался только спустя несколько минут, когда развернулся и пошёл на вторую попытку взлёта. Виной всему был триммеры! Триммер - это подвижная, с ладонь шириною плоскость на рулях высоты. Её немецкий лётчик оставил в положении "посадка". Но как за несколько секунд в незнакомой машине найти механизм управления этими триммерами!?

А в это время ожил аэродром, на нём началась суета и беготня. Лётчики и механики выбежали из столовой. Все, кто был на поле, ринулись к самолёту. Ещё немного - и начнётся стрельба! И тогда Михаил Девятаев закричал друзьям: «Помогайте!» . Втроём, вместе с Соколовым и Кривоноговым, они навалились на штурвал…

… и у самой кромки балтийской воды Хейнкель таки оторвал хвост от земли!

Вот оно - очередное счастливое везение отчаянных парней - истощённые узники-доходяги подняли в воздух тяжёлую многотонную машину! Кстати, управление триммером Михаил таки отыскал, но только чуть позже - когда самолет нырнул в облака и стал набирать высоту. И сразу же машина стала послушной и лёгкой.

С момента удара по голове рыжего охранника до ухода в облака прошла всего 21 минута…

Двадцать одна минута натянутых нервов.

Двадцать одна минута борьбы со страхом.

Двадцать одна минута риска и отваги.

Конечно же, за ними послали погоню и подняли в воздух истребители. На перехват, в том числе, взлетел истребитель, пилотируемый известным воздушным асом - обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом , обладателем двух «Железных крестов» и «Немецкого креста в золоте» . Но, без знания курса удравшего Хейнкеля обнаружить его можно было только лишь случайно, и Гюнтер Хобом беглецов не нашёл.

Остальные воздушные охотники так же вернулись на свои аэродромы ни с чем. В первые часы после угона немцы были уверены, что секретный самолёт угнали британские военнопленные, и поэтому основные силы перехватчиков бросили в северо-западном направлении - в сторону Великобритании. Так что Судьба в очередной раз благоволила Девятаеву и его товарищам.

Интересная и весьма опасная встреча произошла над Балтикой. Угнанный Хейнкель шёл над морем на юго-восток - к линии фронта, в сторону советских войск. Внизу двигался караван кораблей. А его сверху сопровождали истребители. Один Мессершмитт из охранения покинул строй, подлетел к бомберу и сделал возле него красивую петлю. Девятаев даже смог заметить недоумённый взгляд немецкого летчика - тот удивился тому, что Хейнкель летел с выпущенными шасси. Михаил к тому времени ещё не разобрался - как их убирать. Да и опасался, что при посадке могут возникнуть проблемы с их выпуском. «Мессер» не стал сбивать странный бомбардировщик либо из-за неимения на это приказа, либо из-за отсутствия связи с главным командованием. Так что, это было очередное в тот день благоприятное стечение обстоятельств для экипажа Михаила Девятаева.

О том, что самолёт перелетел линию фронта, беглецы догадались по трём важным наблюдениям.

Во-первых, внизу на земле потянулись бесконечные обозы, колонны советских машин и танков.

Во-вторых, пехота на дорогах, завидев немецкий бомбардировщик, разбегалась и прыгала в кювет.

И в-третьих, по Хейнкелю ударили наши зенитки. И ударили весьма точно: среди экипажа появились раненые, а правый двигатель самолёта загорелся. Горящую машину, своих товарищей и себя заодно спас Михаил Девятаев - он резко бросил самолет в боковое скольжение и тем самым сбил пламя . Дым исчез, но двигатель был повреждён. Нужно было срочно садиться.

Беглецы-из-Ада приземлились на весеннее поле в расположении одного из артиллерийских дивизионов 61-й армии. Самолет днищем пропахал большую часть поля, но всё-таки приземлился удачно. И в этом удачном приземлении на тающее февральское поле на неосвоенной ещё до конца машине с одним только исправным двигателем есть очень большая заслуга… ангела-хранителя Михаила Девятаева. Без Высших Сил тут явно не обошлось!

Вскоре бывшие узники услышали: «Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь, иначе пальнём из пушки!». Но для них это были очень дорогие и милые сердцу русские слова. Они ответили: «Мы не фрицы! Мы свои! Из плена мы... Свои мы…».

Наши солдаты с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. К ним вышли десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью. Страшно худые люди плакали и постоянно повторяли одно только слово: «Братцы, братцы…»…

В расположение своей части артиллеристы понесли их на руках, как детей, ведь беглецы весили по 40 килограммов...

Вы можете себе представить, что именно творилось на дьявольском острове Узедом после дерзкого побега! В эти минуты на ракетной базе в Пенемюнде царил страшный переполох. Герман Геринг, узнав о ЧП в своём секретном «Заповеднике», топал ногами и орал: "Виновных повесить!".

Головы виновных и причастных уцелели только благодаря спасительной лжи начальника подразделения по испытаниям новейшей техники Карла Хайнца Грауденца. Он заявил прибывшему с инспекцией Герингу: "Самолет догнали над морем и сбили".

Ещё раз повторю - первое время немцы полагали, что Хейнкель-111 угнали британские военнопленные. Но правда вскрылась после срочного построения в лагере и тщательной поверки: не хватало 10 русских заключённых. И только через день после побега служба SS выяснила: один из бежавших вовсе не школьный учитель Григорий Никитенко, а лётчик Михаил Девятаев из дивизии Александра Покрышкина.

За угон секретного самолёта Heinkel-111 с радиоаппаратурой для полигонных испытаний баллистических ракет Фау-2 Адольф Гитлер объявил Михаила Девятаева своим личным врагом.

Британцы два года, начиная с 1943-го, бомбили остров Узедом и его объекты, но всё дело в том, что чаще всего они «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими самолётами. Немцы перехитрили наших союзников - они искусно маскировали настоящий аэродром и ракетные установки передвижными колёсными платформами с деревьями. Благодаря фальшивым рощам секретные объекты базы Пенемюнде сверху выглядели как перелески.

Последняя ракета Фау-2 с заводским номером 4299 взлетела со стартовой площадки №7 14 февраля 1945 года.

Больше германские ракеты с базы Пенемюнде в воздух не поднимались.

Главная заслуга Михаила Петровича Девятаева перед нашей Родиной заключается в том, что он внёс большой вклад в развитие советского ракетостроения.

Во-первых, (как вы уже знаете) угнанный им самолет Хейнкель-111 имел уникальную аппаратуру контроля полётов ракет Фау-2.

И во-вторых, он несколько раз показывал базу Пенемюнде самому Сергею Павловичу Королёву - будущему генеральному конструктору советских ракет. Они вместе ходили по острову Узедом и осматривали его былые секреты: пусковые установки Фау-1, стартовые площадки Фау-2, подземные цеха и лаборатории, брошенное немцами оборудование, остатки ракет и их узлы.

В 50-е годы прошлого века Михаил Девятаев испытывал на Волге речные суда на подводных крыльях. В 1957 году он одним из первых в Советском Союзе стал капитаном пассажирского судна типа "Ракета" . Позже водил по Волге "Метеоры" , был капитаном-наставником. Уйдя на пенсию, активно участвовал в ветеранском движении, часто выступал перед школьниками, студентами и рабочей молодёжью, создал свой Фонд Девятаева, и оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался.

P.S.

8 февраля 1945 года группа советских военнопленных под руководством Михаила Девятаева совершила побег. Побег группы был совершен на захваченном немецком самолете-бомбардировщике Heinkel He 111 из немецкого концлагеря Пенемюнде, где производились испытания ракет «Фау-1». Узники лагерей, пытаясь вырваться на свободу, проявляли солдатскую смекалку и упорство в достижении цели. Мы расскажем о семи самых дерзких побегах из немецкого плена.

МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ ДЕВЯТАЕВ

Гвардии старший лейтенант летчик-истребитель Девятаев и его товарищи совершили побег из немецкого концлагеря на угнанном бомбардировщике. 8 февраля 1945 года группа советских военнопленных из 10 человек захватила немецкий бомбардировщик Heinkel He 111 H-22 и совершила на нем побег из концлагеря на острове Узедом (Германия). Пилотировал его Девятаев. Самолет был обнаружен воздушным асом полковником Вальтером Далем, возвращающимся с задания, но приказ немецкого командования «сбить одинокий “Хейнкель”» он не мог выполнить из-за отсутствия боеприпасов.

В районе линии фронта самолет обстреляли советские зенитные орудия, пришлось идти на вынужденную посадку. «Хейнкель» сел на брюхо южнее деревни Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии. Пролетев чуть более 300 км, Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где производилось и испытывалось ракетное нацистского рейха. Он сообщил координаты стартовых установок «Фау», которые находились вдоль берега моря. Доставленные Девятаевым сведения оказались абсолютно точными и обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом.

НИКОЛАЙ КУЗЬМИЧ ЛОШАКОВ

Советский летчик-истребитель был сбит в воздушном бою и, попав в плен, подобно Девятаеву, сумел бежать на немецком самолете. Лошаков был сбит в воздушном бою 27 мая 1943 года на самолете Як-1Б, он выпрыгнул с парашютом и попал в плен. После многочисленных допросов в плену Николай Лошаков дает согласие на службу в немецкой авиации. 11 августа 1943 года, вместе с другим советским военнопленным, сержантом бронетанковых войск Иваном Александровичем Денисюком, совершил побег из немецкого плена на самолете «Шторх». 4 декабря 1943 года Лошаков был осужден ОСО НКВД за измену во время пребывания в плену на три года - с 12 августа 1943 по 12 августа 1946 года. В январе 1944 года помещен в Воркутлаг и уже 12 августа 1945 года освобожден из лагеря со снятием судимости.

ВЛАДИМИР ДМИТРИЕВИЧ ЛАВРИНЕНКОВ

Советский ас-истребитель, дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации. К февралю 1943 года Лавриненков совершил 322 боевых вылета, участвовал в 78 воздушных боях, сбил лично 16 и в группе 11 самолетов противника. В августе 1943 года таранил немецкий самолет-разведчик Focke-Wulf Fw 189, после чего попал в плен.

Лавриненкова, который тогда уже был Героем Советского Союза, повезли в Берлин. Возможно, его хотели отвезти к высокому начальству, которое попыталось бы склонить выдающегося летчика на сторону фашистов.

Лавриненков решил, что медлить с побегом особо нельзя. Вместе с товарищем Виктором Карюкиным они выскочили из поезда, который вез их в Германию.

Наши летчики вылетели из вагона, врезавшись в кучу песка, и, кувыркаясь, покатились под откос. Уйдя от погони, за несколько дней герои вышли к Днепру. С помощью крестьянина переправились на левый берег реки и в районе населенного пункта Комаровка в лесу встретились с партизанами.

АЛЕКСАНДР АРОНОВИЧ ПЕЧЕРСКИЙ

Офицер Красной армии, руководитель единственного успешного восстания в лагере смерти в годы Второй мировой войны. 18 сентября 1943 года в составе группы заключенных-евреев Печерский был отправлен в лагерь уничтожения Собибор, куда он прибыл 23 сентября. Там он стал организатором и руководителем восстания заключенных. 14 октября 1943 года узники лагеря смерти подняли восстание. Согласно плану Печерского, заключенные должны были тайно поодиночке ликвидировать персонал лагеря, а затем, завладев оружием, находившимся на складе лагеря, перебить охрану.

План удался лишь частично - восставшие смогли убить 12 эсэсовцев из персонала лагеря и 38 охранников-коллаборационистов, но завладеть оружейным складом не удалось. Охрана открыла огонь по заключенным, и они вынуждены были прорываться из лагеря через минные поля. Им удалось смять охрану и уйти в лес.

СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВСКИЙ

Солдат-ополченец. В октябре 1941 года ополченская дивизия, в которой сражался Сергей Александровский, вела бой в окружении и отступала в район Семлёва Смоленской области. В октябре под Вязьмой, Семлёвом и Дорогобужем в немецком плену оказались сотни тысяч русских солдат и офицеров. Среди пленных был и Сергей Александровский.

Александровский был направлен в концлагерь № 6, располагавшийся в городе Борисове Минской области. Бараки, обнесенные тремя рядами колючей проволоки, казались надежной защитой от побегов.

В один из январских дней 1943 года военнопленных согнали на аппельплац, где на используемый вместо трибуны грузовик поднялись начальник лагеря и человек в необычной форме. Последний был некто капитан Ложкин, который прибыл по поручению РОА (Русской освободительной армии, воевавшей на стороне фашистов). Он подробно рассказал о деятельности РОА, добавив, что прибыл по поручению своего командующего генерала Власова. В лагере Ложкин намеревался отобрать «обманутых русских людей» для РОА.

После этого прозвучала команда выйти из строя тем, кто готов служить в РОА. Сначала из толпы не вышел никто. Затем из центра толпы выскочил коренастый, очень худой человек с длинной седой бородой (предположительно, Александровский). Он швырнул в грузовик какой-то предмет. Раздался взрыв. Грузовик взорвался, а все, кто там находился, погибли. Толпа пленных, воспользовавшись паникой, ринулась к бараку охраны. Узники захватили оружие и сбежали.

СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ ВАНДЫШЕВ

Сергей Иванович Вандышев - советский летчик-штурмовик, гвардии майор. В 1942 году с отличием заканчивает училище, на базе которого создается 808-й (позже переименованный в 93-й гвардейский) штурмовой авиационный полк 5-й гвардейской штурмовой авиадивизии 17-й воздушной армии, направленный под Сталинград.

В июле 1944 года во время попыток контрнаступления немцев на Сандомирском плацдарме эскадрилья штурмовиков под командованием гвардии майора Вандышева получила приказ уничтожить крупный склад боеприпасов противника. При возвращении домой после успешного выполнения задания самолет Вандышева был сбит. Летчик был вынужден приземлиться на территории врага. Будучи тяжело раненным, он был захвачен в плен.

Его отправили в лагерь для русских военнопленных летчиков в Кёнигсберг. Огромное желание вырваться на свободу привело к мысли организовать побег. Вместе с солагерниками Сергей Иванович участвовал в подкопе, сорванном из-за предательства.

22 апреля 1945 года бежал из плена с острова Рюген вместе с другими советскими пленными, организовав восстание. По другим данным, он был освобожден из лагеря военнопленных в городе Люккенвальде, недалеко от Берлина, 29-й мотострелковой бригадой Советской армии.

После плена Вандышев вернулся в свою часть, снова был назначен командиром эскадрильи, участвовал во взятии Берлина. За время боевых действий он совершил 158 боевых вылетов, уничтожил 23 танка, 59 орудий, участвовал в 52 воздушных сражениях. Сбил лично три и в группе два самолета противника.

ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ МУРАТОВ

Летчик Владимир Иванович Муратов родился 9 декабря 1923 года в Тамбовской области. С ноября 1943 по май 1944 года сержант Муратов служил в составе 183-го истребительного авиационного полка, впоследствии ставшего 150-м гвардейским ИАП. В мае 1944 года Муратов получил приказ провести разведку. На обратном пути фашистский зенитный снаряд попал в его самолет. При взрыве летчика выбросило из кабины, и он очнулся в плену.

Пленных на одни сутки отправили строить капониры на аэродроме. Муратов стал очевидцем того, как немецкий офицер ударил по лицу румынского механика в чине капрала. Румын заплакал. Улучив момент, Муратов заговорил с ним и предложил бежать вместе.

Румынский капрал Петр Бодэуц незаметно раздобыл парашюты, приготовил самолет к взлету. Русский и румын вместе бросились в кабину. «Курс - советский!» - крикнул Муратов. В последний момент к беглецам присоединился Иван Клевцов, ставший впоследствии Героем Советского Союза. Муратову чудом удалось посадить машину на своем же аэродроме.

8 февраля 1945 года, 10 советских военнопленных - Иван Кривоногов, Владимир Соколов, Владимир Немченко, Фёдор Адамов, Иван Олейник, Михаил Емец, Пётр Кутергин, Николай Урбанович и Тимофей Сердюков - во главе с лётчиком-истребителем Михаилом Петровичем Девятаевым совершили отчаянный побег из немецкого концлагеря Пенемюнде, угнав с аэродрома Heinkel He 111 . Невероятная история, которая сегодня выглядит будто крутой голливудский боевик. Только с той разницей, что она произошла на самом деле, и подвиг совершили реальные, изможденные неволей люди...

Михаил Петрович Девятаев родился в семье крестьянина и был 13-м ребёнком в семье. По национальности мокшанин. Член КПСС с 1959 года. В 1933 году окончил 7 классов, в 1938 году — Казанский речной техникум, аэроклуб. Работал помощником капитана баркаса на Волге.
Настоящая фамилия Девятайкин. Ошибочная фамилия Девятаев была внесена в документы в Казани во время его учёбы в речном техникуме.
В 1938 году Свердловским РВК города Казань призван в Красную Армию. Окончил в 1940 году Первое Чкаловское военное авиаучилище лётчиков им. К. Е.Ворошилова.
На фронте
В действующей армии с 22 июня 1941 года. Боевой счёт открыл 24 июня, сбив под Минском пикирующий бомбардировщик Junkers Ju 87 .
22 июня 1941 года в 4.30 утра капитан Бобров со своей эскадрильей новеньких Як-1 237-го авиаполка (первыми в ВВС получили эти самолеты) поднялся в воздух навстречу бомбящей СССР фашистской воздушной армаде и уже через 10 минут сбил первого своего "юнкерса". М. Девятаев свой первый фашистский бомбардировщик сбил 24 июня 1941 года в районе города Минск, за что был награжден орденом Боевого Красного Знамени. В сентябре того же года Девятаев во время воздушного боя был ранен осколком в ногу.
Необходимую для операции кровь сдал, в частности командир его авиационного полка В.И Бобров.
После лечения в госпитале Девятаеву поставили диагноз "не годен к боевой авиации" и отправили в "тихоходную" и санитарную, но смиряться со своей "санитарной" долей Девятаев не желал, забрасывая командование рапортами об отправке в "большую авиацию".

Судьба свела на жизненном пути Девятаева со многими выдающимися личностями своего времени, и Владимир Бобров — один из них. Прославленный летчик-ас, командир полка, сбивший лично 24 самолета и 18 в составе группы, воспитавший 31 Героя Советского Союза, сам он получил это звание только в 1991 году посмертно. Причиной были неприязненные отношения с высшим руководством ВВС. Именно Бобров в 1944 году помог Девятаеву, списанному по ранению в «тихоходную» авиацию, вновь сесть за штурвал истребителя. В мае 1944 года Бобров отыскал его, познакомил со знаменитым уже к тому моменту дважды Героем Советского Союза подполковником Александром Покрышкиным, готовящимся принять командование над 9-й Гвардейской истребительной авиадивизией. Вот туда к себе в 104-й авиаполк, получивший через Иран новейшие союзнические "Аэрокобры" Р-39N, Бобров и забрал старого знакомого. https://tverdyi-znak.livejournal.com/1758446.html и http://kryaker.dwg.ru/?p=14505 (полностью читать по ссылкам)

Трижды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации А. И. Покрышкин (слева), в центре — дважды Герой Советского Союза Главный маршал авиации А. А. Новиков и Герой Советского Союза М. П. Девятаев.

Они вместе участвовали в памятном бою 13 июля 1944 года западнее Горохува (близ Львова), когда после трех боевых вылетов вновь столкнулись с "мессершмиттами" врага. "Аэрокобра" Девятаева попала под прицельный огонь и полыхнула. Бобров (позывной "Выдра") по рации отчаянно орал: "Мордвин" (позывной Девятаева), прыгай!". Тот едва выбрался из охваченной огнем машины, но, прыгая, сильно ударился о стабилизатор хвостового оперенья и потерял сознание, успев лишь рвануть кольцо парашюта.
В бессознательном состоянии его с тяжелыми ожогами и подобрали немцы.
Сначала Девятаева допрашивали в штабе летной части 6-й армии, которая подобрала сбитого пилота. Потом, не добившись толку, отправили в Варшаву. Пришедший в себя "Мордвин" нес такую околесицу, что там были уверены в контуженности русского. После войны стали достоянием гласности протоколы допроса Девятаева в абвере: "На допросе производит впечатление не очень умного человека. Трудно подумать, что он располагает столь незначительными данными о своей части, будучи старшим лейтенантом". https://1mim.livejournal.com/613283.html

Направленный в Лодзинский концлагерь пилот, немедленно вступил в подпольную группу и уже 13 августа совершил попытку побега через подкоп с группой других военнопленных летчиков. Однако беглецов задержали и приговорили к смерти. От немедленной казни Девятаева спасло то, что у немцев уже крайне не хватала рабочих рук. Смертников отправили в Заксенхаузен, где они должны были умереть на каторжных работах. Сочувствующий коммунистам лагерный парикмахер помог подменить нашивку смертника на нашивку штрафника убитого в лагере учителя Степана Никитенко. Именно под этим именем Михаил Девятаев был отправлен в свой следующий лагерь.

Лагерь на немецком острове Узедом был необычным. Он поставлял рабов для обслуживания испытательного полигона фашистского ракетного центра Пенемюнде. Именно здесь проходили испытания немецких ракет Фау один и два. В остальном это была такая же нацистская машина смерти, как и остальные концлагеря.

Мысль о побеге на самолете возникла у Девятаева практически сразу - на острове был аэродром. На краю летного поля находилась свалка разбитых самолетов, именно по этим обломкам Девятаев и изучал оборудование кабин незнакомых ему прежде машин. Группа, в которую вошел Девятаев, под руководством Ивана Кривоногова планировала побег из концлагеря на лодке через пролив, однако Михаил Петрович убедил их изменить планы. Всего в состав группы вошли десять человек: три офицера - Девятаев, Кривоногов и Емец; шесть солдат и сержантов - Соколов, Немченко, Адамов, Олейник, Кутергин, Сердюков. Десятый участник группы, Николай Урбанович попал в плен еще ребенком.
Восьмого февраля 1945 года, во время обеденного перерыва, Кривоногов ударом заточки в голову убил конвоира. Шинель последнего настолько была залита кровью, что использоваться для побега не могла, и вместо задуманного маскарада с сопровождением заключенных охранником побег пришлось совершать наудачу в лагерной одежде.

Беглецы проникли в бомбардировщик «Хенкель -111», но на самолете отсутствовал аккумулятор. Это устройство удалось найти, доставить и установить на самолет. С первой попытки незнакомая машина взлетать не пожелала, и вторая попытка предпринималась уже на глазах сбежавшихся, но ещё ничего не сообразивших фашистов. Лишь когда несколько членов группы навалились на штурвал, в самолете, что-то хрустнуло, и он оторвался от земли.


Heinkel He 111

Вслед угнанному самолету был немедленно выслан на истребителе немецкий ас Гюнтер Хоббом, но он потерял беглецов. Другой немецкий ас, Вальтер Даль встретил самолет Девятаева, но сбить его не смог - он возвращался с задания и не имел боеприпасов.
Генерал-майор авиации Валерий Высоцкий потом рассказывал, что 26-летнему летчику Девятаеву удалось уникальное - захватить абсолютно незнакомый самолет с непонятной начинкой и системой управления.
- Если бы не мастерство Девятаева, его бы догнали и сбили истребители, - уверен Высоцкий, - он принял решение не подниматься высоко, а идти на бреющем полете.

На подлете к советской территории по "хейнкелю" уже изрядно отработали родные зенитчики. Севший на прифронтовую взлетную полосу (надо было еще умудриться посадить незнакомую машину - в полете управлять ею гораздо легче, чем сажать) южнее населенного пункта Голлин у городка Вольдемберг (ныне Добегнев Любошского воеводства Польши) Девятаев потом насчитал десятки пробоин в хвостовом оперенье бомбардировщика, включая следы от зенитных снарядов. Два из них были возле кабины пилота плюс пять дыр от пуль крупнокалиберных пулеметов.
Потом из протокола осмотра станет понятно, что "хейнкель" не сел, а фактически лег на брюхо, переломав несущие плоскости. Правый мотор отвалился в сторону, левый поврежден. Но самое главное - аппаратура, с которой проводились испытания в Пенемюнде ракет, не пострадала. И еще более важное - никто из находящихся в самолете не получил ни царапины. https://1mim.livejournal.com/613283.html

Обнаружившие беглецов советские солдаты были в восхищении от эдакой диковинки. Но тем предстояла еще "дружеская встреча" с любимым СМЕРШем , в котором подобных шуток просто не понимали.

Трое суток в СМЕРШе их без перерыва допрашивали на "фильтрационном конвейере" . Начальник отдела контрразведки СМЕРШ 61 армии полковник Мандральский докладывал:

СПРАВКА

О приземлении немецкого самолета «Хейнкель-111» в расположении 311 СД и о задержании экипажа в количестве 10 человек
8 февраля 1945 года в 14 часов 40 минут в районе дислокации 1067 СП 311 СД (северо-западнее 3 км мест. Шлоппе) приземлился немецкий ночной бомбардировщик.
В самолете находилось 10 человек по национальности русских, бывших военнослужащих Красной Армии и гражданских лиц, угнанных немцами в Германию и находившихся в лагерях военнопленных....
Показаниями вышеуказанных задержанных установлено, что последние несколько месяцев все они работали в маскировочной команде на немецком аэродроме острова Свинемюнде (Германия). В конце января с.г. договорились бежать из немецкого плена на самолете, предварительно убив охранявшего их часового-немца.

8 февраля с.г. во время размаскировки самолетов Кривоногов убил часового, вся команда, во главе с военнопленным - летчиком Девятаевым, сели в самолет «Хейнкель-111». Девятаев завел мотор, взлетел с аэродрома и взял курс на северо-восток, затем - на юго-восток, в 14 часов 40 минут самолет приземлился на территории, занятой нашими войсками, и при этом разбился...
Все перелетевшие на нашу сторону одеты в арестантские халаты с номерами, никаких документов при себе не имеют, в самолете «Хе-111», кроме трех бортовых пулеметов, никакого вооружения или посторонних предметов не обнаружено. Допросы задержанных - Девятаева и других - ведем в направлении изобличения их в принадлежности к разведывательным органам противника. О результатах дальнейшего следствия сообщу дополнительно.

Начальник Отдела Контрразведки

«Смерш» 61-й Армии - полковник Мандральский

Девятаев доложил командующему 61 армией генерал-лейтенанту Павлу Белову о месте расположения секретного немецкого полигона, что стало настоящей сенсацией для штаба. После этого Узедом бомбили пять дней. Возможно, в том, что 14 февраля 1945 года с площадки №7 в Пенемюнде взлетела последняя ракета "Фау-2" с заводским номером 4299, и полигон был закрыт есть заслуга летчика из села Торбеево.

Но неповоротливая фильтрационная машина имеет свои законы. Беглецов-солдат отправили в штрафбаты "искупать вину" (где почти все они и погибли), а Девятаева определили...в освобожденный лагерь Заксенхаузен, ставший "спецлагерем НКВД №7". https://1mim.livejournal.com/613283.html

Там его в сентябре 1945 года на рубке леса и отыскал некий "полковник Сергеев", живо интересовавшийся разгромленным центром в Пенемюнде. Суровый коренастый дядька обматерил конвоира, заявив, что "теперь я тут за все отвечаю" и повел обомлевшего Девятаева показывать полигон. Тот показал "полковнику", где располагались пусковые установки, подземные цеха. Отыскали даже узлы ракет. Из собранных деталей вскоре был сконструирован "советский фау", который был запущен в ноябре 1947 года и пролетел 207 км.

На прощанье "полковник" извинился, что не может его сейчас освободить , но пообещал это сделать в ближайшее время. Слово сдержал - Девятаева вскоре перевезли в Псковскую область, освободили и дали звание младшего лейтенанта...артиллерии...

"Приехал я в Казань живой и здоровый, а на работу устроиться не могу — как узнают, что был в плену, сразу от ворот поворот. В феврале 1946 года поехал в Мордовию. В Саранске отказали в двух местах. Обратился на механический завод, там мой друг, земляк, солагерник Василий Грачёв работал в автопарке механиком или инженером. Мы с ним вместе 7 классов в Торбееве закончили. Такой толковый парень был. Он попросил за меня, но мне отказали, а его самого, боевого офицера — лётчика, за то, что был в плену, за измену Родине, выгнали с завода и посадили на 10 лет. Он сидел в тюрьме в Ирбите. Там он и сейчас живёт. Стал начальником цеха, потом в профсоюзах работал.
Поехал в Торбеево. Там сразу обратился к своему другу детства Гордееву Александру Ивановичу, третьему секретарю райкома партии. Он очень хорошо принял, позвал к себе в гости вечером. Я рассказал, как в плену был. Он: “Миша, тебе работа будет”. Утром, как договорились, прихожу. “Нет здесь для тебя работы. Здесь Волги нет, давай езжай к себе на Волгу”.
…Потом всё же взяли меня в речной порт, дежурным по вокзалу. Всякое было, пленом этим мне то и дело тыкали. А с 1949 года я уже ходил капитаном на катере. Прошёл обучение на механика, сдал на отлично, а замещение должности не получил. Нас было 13 человек, все получали лишние 100 рублей за замещение должности механика и только мне не дали. Директор затона Павел Григорьевич Солдатов говорит: “Мы тебя по ошибке туда послали. Ты, — говорит, — был в плену, скажи спасибо, что мы тебя держим”.
После XX-го съезда КПСС, когда Хрущев развенчал Сталина, вопрос с бывшими пленными был поставлен так — изменников надо карать, а тех, кто не сам сдался, кто не сотрудничал с немцами, их нужно реабилитировать, а заслуги отметить. Журналистам дали задание — искать среди бывших пленных примечательных людей. Завотделом газеты “Советская Татария” Ян Борисович Винецкий тоже ходил по военкоматам. В нашем Свердловском райвоенкомате ему сказали, что, дескать, есть у нас артиллерист, улетел из плена на немецком самолёте, привёз 9 человек. А Ян Борисович сам был лётчиком, воевал в Испании. Он решил узнать всё подробнее…
Ян Борисович Винецкий написал обо мне большую статью. В “Литературке” обещали под Новый год статью обо мне опубликовать.
Однако, затем её перенесли ко Дню Красной Армии, на 23 февраля. Потом ко мне приехал полковник из журнала ДОСААФ “Патриот”. Оказывается, ещё не верили… 23 марта утром я поехал на железнодорожный вокзал. Там киоскеру даю 10 рублей, беру “Литературоку” и вижу долгожданную статью. Радость какая была.
Начальство сразу зауважало меня. Директор затона вызывает к себе, выражает почтение, говорит, что меня ждёт к телефону министр речного флота СССР Шашков Зосим Алексеевич. А я в то время преподавал на курсах в Аракчино. Там готовили младших специалистов — рулевых, мотористов и так далее. В этот день у меня был последний урок. И пошло, и поехало. Меня перехватил подполковник Георгий Евстигнеев из редакции “Советской авиации”. Мы с ним на транспортном самолёте Ил-14 улетели в Москву, в Министерство Речного Флота. http://kryaker.dwg.ru/?p=14505

И далее опять разночтения по-советски: Девятаев в 1945 году находился на территории Польши и Германии, подвергался допросам и проверкам (по некоторым данным, он был на некоторое время помещён в фильтрационный лагерь в Польше, находившийся под контролем советских войск). В сентябре 1945 года С. П. Королёв, работавший под псевдонимом «Сергеев», вызвал его на остров Узедом и привлёк для консультаций. В конце 1945 года Девятаев был уволен в запас (по некоторым данным, он непродолжительное время находился на территории колонии-поселения в Псковской области) и долгое время, как бывший военнопленный, испытывал затруднения с поиском работы. В 1946 году (по другим данным — в начале 1950-х) он вернулся в Казань, но смог устроиться на работу в Казанском речном порту только грузчиком , несмотря на то, что имел квалификацию Капитана, полученную до войны. В некоторых публикациях содержатся сведения о том, что Девятаев был осуждён за «измену Родине» и отправлен в лагеря, но через 9 лет попал под амнистию. Через 12 лет после событий, 15 августа 1957 года по инициативе С. П. Королёва Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза (по некотором сведениям, награда была вручена за вклад в советское ракетостроение), а другие участники побега награждены орденами (в том числе посмертно). Вскоре после награждения Девятаеву были поручены испытания «Ракеты» — одного из первых советских судов на подводных крыльях; он долгие годы работал капитаном речных судов, и стал первым капитаном теплохода «Метеор». http://voinanet.ucoz.ru/index/pobeg_gruppy_devjataeva_prodolzhenie/0-9054

Лётчик-герой издал две автобиографические книги о событиях — «Побег из ада» и «Полёт к солнцу», в которых описал побег из лагеря. («Побег из ада» - .).
Это описание касается только главного участника побега. А что же случилось с другими? Точных сведений нет по гибели шести человек, четверо считаются утонувшими при "героическом" форсировании Одера.

М.П. Девятаев и И.П. Кривоногов

Воспоминания детей двоих из выживших , допросы в МЕРШе и послевоенное https://refdb.ru/look/2282323-pall.html

"Но это были наши. Встреча была нерадужной, под конвоем группа была доставлена в расположение в/части и отдана следственным органом особого отдела «СМЕРШ», но отец об этом никогда не говорил. Допросы были жестокими и в основном ночью (ФИО - Адамов Ф.П. и т.д. ), двое суток не кормили. Сидели по 2 человека , отдельно друг от друга. На третьи сутки допрос был мягче, наверное, выяснили, а утром вся группа собралась вместе, принесли сухарей и кипятку. После всех выяснений был дан месяц карантина. Мы, 7 человек рядовых, были вместе, а Девятаева, Кривоногова и Емца увезли. Через месяц нас бросили на форсирование «Одера», все семь человек были отправлены в штрафную роту, здесь отец был ранен, ранение было не тяжелым, и отец закончил войну в Германии, там он встретил День Победы. Военную службу закончил в Германии в 1946 году.

Но никого из своих товарищей по побегу он больше не встречал. Что все были направлены в штрафроту, для меня это было, как гром среди ясного неба, отец никогда об этом не рассказывал. До 1957 года никто ничего не знал об этом побеге, да и папа об этом молчал. В 1957 году появилась статья в газете, где летчик Девятаев искал своих бывших товарищей, и оказалось, что в живых остались Девятаев, Кривоногов, Емец и Адамов. После этого отец много выступал, рассказывал, в 1958 году за этот перелет был награжден орденом Красной звезды и орденом Отечественной войны за форсирование «Одера». До конца своей жизни отец поддерживал связь с Девятаевым.
Умер Федор Петрович Адамов в 1968 году.
Заканчивая свое воспоминание об отце , хочу сказать: «Не было бы этого побега без участия всех членов группы из 10 человек, и каждый из них внес свою лепту. Хотя я отдаю должное Девятаеву М.П.: он плохо ни о ком не сказал, единственное, победа должна была поделена на всех, а поражение на командующего, так должно быть»...

М.А. Емец и М. Девятаев
От сына М.А. Емец - Алексея Михайловича (г. Гадяч, Полтавской области, Украина. 13.01.2010 г. )
"Жестоко избивали тяжелыми фашистскими сапогами в гестапо, жандармерии, потом в концлагерях на территории Германии. При любых случайных возможностях пытался сбежать, за что его жестоко «казнили». Потом отправили в концлагерь Заксенхаузен...

Возвратился Михаил Алексеевич, старший лейтенант, домой к жене и дочкам в с. Борки Гадячского р-на Полтавской обл. в декабре 1945 г. После войны у них с женой Надеждой Гавриловной родилось еще четверо детей: сын - 1948 г.р. и дочки - 1949 г.р., 1951 г.р. и 1953 г.р. Всего было пять дочерей и один сын.

После войны жизнь тоже была не сладкой. Никто не верил в побег ни в селе, ни в органах. Даже на допрос вызывали. Тем более, что у него тогда не осталось партийного билета, значит или предатель или все врет. Даже работы сначала не было. Михаил Алексеевич переписывался с Девятаевым Михаилом Петровичем. В 1945г. их вызвали в Москву на допрос. Только благодаря А.И. Покрышкину им поверили. Тогда Михаилу Алексеевичу снова выдали партийный билет. А в 1958г. в Москве ему вручили орден Отечественной войны первой степени, а Девятаеву - Золотую Звезду Героя Советского Союза, но это было только в 1957г., через 12 лет после войны. До этого, сколько унижений, оскорблений, недоверия.Плен и эти 12 послевоенных лет способствовали подрыву нервной системы. Михаил Алексеевич стал раздражительным, вспыльчивым, а иногда и жестоким, соответственно от этого страдали жена и дети. Может быть, поэтому он мало рассказывал, а дети не хотели да и боялись напоминать о том страшном периоде жизни."

"После задержания трое офицеров были оставлены «до выяснения», остальных же, в том числе и Урбановича, отправили в действующую армию. С войны вернулся только один из них — Адамов. Сам Девятаев подвергался множеству допросов в «СМЕРШ», впоследствии он называл эти допросы «унизительными», но обид на свою страну никогда не высказывал." http://kryaker.dwg.ru/?p=14505

Судьба других участников побега

В конце марта 1945 года после проверки и лечения 7 из 10 участников побега (Соколов, Кутергин, Урбанович, Сердюков, Олейник, Адамов, Немченко ) были зачислены в одну из рот 777-го стрелкового полка (по другим данным — в 447 стрелковый Пинский полк 397 стрелковой дивизии) и отправлены на фронт. Трое офицеров — Девятаев, Кривоногов и Емец — до конца войны оставались вне зоны боевых действий, ожидая подтверждения воинских званий.

Рота, в которую были зачислены семеро из десяти беглецов, участвовала в штурме города Альтдама. 14 апреля, во время форсирования Одера, погибли Соколов и Урбанович, ранен Адамов. По сведениям Девятаева: Кутергин, Сердюков и Немченко погибли в бою за Берлин за несколько дней до победы, а Олейник погиб на Дальнем Востоке, в войне с Японией. Из семерых остался в живых только один — Адамов, он вернулся в посёлок Белая Калитва Ростовской области и стал шофёром. Емец после войны вернулся в Сумскую область и стал бригадиром в колхозе. http://voinanet.ucoz.ru/index/pobeg_gruppy_devjataeva_prodolzhenie/0-9054

Из книги М. Девятаева: " Первым перестал присылать мне свои «треугольнички» тот, кто больше всех отдавался делу побега, — бесстрашный Володя Соколов. Смертельно раненный при форсировании Одера, пошел солдат на дно чужой реки. Вскоре второе известие: не стало Коли Урбановича. Четверо остальных товарищей со своим полком прошли до Берлина. Бывшие узники фашистских застенков увидели его руины и пожары, услышали гром расплаты. Но в столице фашистской Германии снаряды и мины рвались очень густо. Тут и пали в бою Петр Кутергин, Тима (его настоящее имя, как потом установили, было Тимофей) Сердюков, Владимир Немченко, за несколько дней до победы и мира. Иван Олейник, сын Кубани, который в первый год войны оказался в окружении и попал в партизанский отряд в Белоруссии, после Берлина побывал на Дальнем Востоке. И там он отличился храбростью в боях против японских захватчиков. Самурайская пуля оборвала его жизнь.С Великой войны домой возвратился из всей семерки только Федор Адамов. Из Харькова откликнулся полковник в отставке Владимир Бобров. Из города Горького дал о себе знать Иван! Кривоногов, он работает на заводе." http://militera.lib.ru/memo/russian/devyataev_mp/13.html
* * * * *

* * * * *
С рядовыми и сержантом поступили проще, буквально через 2 недели после побега и проверки на Сборно-пересыльном пункте №23, они 22 февраля были зачислены в 215 АЗСП 61 Армии, а позже оказались в 337 СД, которая готовилась к Берлинской операции и форсированию Одера.

По некоторым сообщениям они были отправлены в штрафную роту, правда я так и не нашел этому четкого подтверждения. На то, что это так, указывает в своих воспоминаниях сын Петра Адамова. "Мы, 7 человек рядовых, были вместе, а Девятаева, Кривоногова и Емца увезли. Через месяц нас бросили на форсирование «Одера», все семь человек были отправлены в штрафную роту, здесь отец был ранен, ранение было не тяжелым, и отец закончил войну в Германии, там он встретил День Победы. Военную службу закончил в Германии в 1946 году ."
По информации из ЦАМО они были зачислены в 7-ю стрелковую роту 3-го стрелкового батальона 447-го стрелкового Пинского полка.
Выписка из приказа по 447 стрелковому Пинскому полку от 1 апреля 1945 года № 023 о назначении на должности сержантского состава. Под № 51 в списке - красноармеец Соколов Владимир Константинович, помощник комвзвода 7-й стрелковой роты; под № 55 - Кутергин Петр Емельянович, комотделения; под № 56 - Урбанович Николай Михайлович, комотделения; под № 64 - Немченко Владимир Романович, комрасчета стрелкового полка.

Среди обнаруженных документов - «Раздаточная ведомость № 51 на выдачу денежного содержания рядовому и сержантскому составу 7-й стрелковой роты 3-го стрелкового батальона 447-го стрелкового Пинского полка за апрель 1945 года» с записями:

«Прибыл 20.03.1945 года помощник командира взвода Соколов В.К.

Прибыл 20.03.1945 года командир отделения Кутергин П.Е.

Прибыл 20.03.1945 года командир отделения Урбанович Н.М.

Прибыл 20.03.1945 года стрелок красноармеец Сердюков Т.Г.».

В списке 64 человека, 6 подписей в получении денег. Пятеро, как отмечено в документе, ранены, остальные, по всей вероятности, погибли, их подписи отсутствуют.

В ведомости № 53 на выдачу денежного содержания есть фамилии Немченко В.Р. (есть и его подпись), Адамова Ф.П. - с пометкой «ранен».
Возможно , эти документы опровергают утверждения о том, что бывшие пленные были отправлены в штрафную роту. (* - но в воспоминаниях их дети пишут про штрафную)

Информацию по Урабновичу и Сердюкову найти не удалось. А Немченко, записан как Ни мченко...

"61-я армия в первый день наступления проводила разведку боем, т.е. то же, что уже сделали другие армии фронта 14 и 15 апреля. С 6.00 16 апреля двумя батальонами от 397-й и 75-й гв. стрелковой дивизии велась разведка на западном берегу Одера. Первый батальон 212-го гв. стрелкового полка и 152-я штрафная рота в 6.15 после 15-минутного огневого налета форсировали Одер и образовали плацдарм у северной окраины Ной-Глитцена. В этом районе оборонялся 56-й егерский полк 5-й егерской дивизии. Частям полка удалось предотвратить форсирование Одера батальоном 397-й стрелковой дивизии в районе ж.д. моста у Нидер-Вутцова и ограничить расширение плацдарма у Ной-Глитцена. Предпринятая в 15.00 вторая попытка форсировать Одер у Нидер-Вутцова также успеха не принесла. Попытки усилить зацепившуюся за Ной-Глитцен группу успеха не имели."
Исаев А. В. Берлин 45-го.

Кутергин Петр Емельянович

Соколов Владимир Константинович и Урбанович Николай Макарович

Сердюков Тимофей Герасимович

На следующий день дивизия все же смогла форсировать Одер, закрепиться и начать продвижение на запад.
"397-я стрелковая дивизия 89-го стрелкового корпуса при содействии 286-го батальона ОСНАЗ форсировала несколько рукавов Альте-Одера к юго-западу от Брайлица и захватила город Фалькенберг на «Рейхсштрассе № 167»."

В этих боях погибли еще двое бежавших из Ада.

Олейник Иван Васильевич, наводчик ПТР 448 СП погиб 21 апреля 1945. Похоронен в 400 м южнее деревни Тернов, земля Брандербург.

Немченко Владимир Романович, командир отделения 447 СП погиб 24 апреля 1945. Похоронен в 400 м южнее деревни Тернов, Оберсфальдского района

Тернов и Терно это деревня Ternow. После войны Немченко был перезахоронен на воинском мемориале в г. Эберсвальде-Финов, ул. Фрайенвальдер-штрассе
В архиве еще попалась переписка о пенсии назначенной семье Николая Урбановича. Из-за путаницы с отчеством Макарович или Михайлович, пенсия некоторое время не выплачивалась* (*- всего-то 5 лет без пенсии) , но потом после запроса в 1950 году , этот вопрос был решен положительно.

Источник последнего тщательного расследования судеб бежавших из плена - " Побег из Ада навстречу смерти " https://gistory.livejournal.com/4884.html

* * * * *

Пришло время для очередного рассказа. На этот раз поделюсь с вами историей одного ветерана. Ему уже восемьдесят четыре года, но старик бодр и при памяти. Зовут его Николай Петрович Дядечков. Служил он в 143 гвардейском стрелковом полку, дошёл практически до Берлина, был ранен и отправлен в госпиталь.
Что он рассказал мне? Прежде чем изложить его рассказ, скажу ещё несколько слов - в те времена о необычном говорить было не принято, так как это считалось антинаучным, пережитком прошлого и так далее.
А теперь непосредственно сам рассказ.
Когда началась война, Николай Петрович гостил у своей тётки в Москве. На фронт отправился в числе первых. Прибавил себе возраст на три года. Ростом и лицом он был старше своих лет. Можно было вообще все 20 дать!
Пережил и бомбёжку, и окружение. Был в плену, бежал. Но о том, что он был в плену, никому не рассказывал. За плен могли расстрелять, так как люди, побывавшие в плену, считались врагами народа. Вот такие были страшные времена.
О том, какие фашисты были звери, знают все. А вот о чём узнал Николай Петрович.
Немцы захватили деревушку Искра. Создали там свой штаб, население заставили работать на себя. Кого-то расстреляли. В основном тех, кто не мог работать (маленькие дети и старики).
Отряд Дядечкова должен был взять деревню в кольцо и до наступления основных сил не давать врагу выйти из окружения. Искра находилась среди холмов близ озёр. На холмах - сплошь сосна.
Как-то ночью был Николай Петрович на дежурстве. Слышал от ребят, что волк повадился ходить к их лагерю. Время такое - зверь к человеку льнёт. Напугали видимо его бомбёжками и стрельбами - выгнали из лесной чащи. Вот и бродит серый хищник кругами, добычу ищет. Близко волка не видел никто, всё больше издали его примечали. И вот стоит на посту Николай Петрович, Искра в низине огнями светит, обрывки речи немецкой и немецких песен ветер доносит. Над головой - ветви сосен, и звезды через них поблёскивают. Морозно. Ноябрь.
Чувствует вдруг Николай, что глядит на него кто-то позади. Оборачивается, оружие на изготовку. А позади парень стоит. Безусый, молодой. Незнакомый совершенно, и на немца не похож. Попросил воды и еды. Николай дал ему поесть и попить. Парень поблагодарил и ушёл в лес. И как только он ушёл - с Николая будто наваждение сошло. Он испугался - не увидел ли кто-нибудь ещё этого человека? Ведь могут спросить про него. Да ещё спросят - почему Николай не разбудил никого, документы у него не спросил и так далее.
Через три дня прилетели бомбардировщики фашистов и разбомбили холмы. А потом немцы ходили и добивали тех, кто был ещё жив.
Николая они почему-то не добили. У него была повреждена левая нога, левая рука. Два немца чуть не подрались из-за русского солдата. Пришёл третий, какой-то немецкий военный чин, и приказал взять с собой раненного.
Оказывается, в живых они по глупости больше никого не оставили. И им нужны были сведения о наших войсках и наших планах. Держали Николая в каком-то сарае. Ногу и руку, правда, перевязали. Приходили с допросами, иногда били. На четвёртый день пришёл к нему какой-то немец-очкарик. Сразу было видно, что штабной. Такие не воюют, а сидят за бумагами. Пришёл и сказал, что утром будет расстрел, так как от Николая ничего узнать не удалось и теперь он больше не нужен. Сказал и ушёл.
Николай не спал всю ночь. Какой теперь от сна толк-то? Перед смертью не выспишься. Вдруг слышит, что кто-то у стены сарая копает-скребётся. Подошел Николай к той стене. Прислушался. И вправду, копает кто-то. В щелки между досок ничего не видно.
Николай позвал. Никто не отозвался. Ему не по себе стало. Немцы изгаляются? Какого-то зверя решили натравить? О зверствах фашистов Николай был наслышан: и как собакам младенцев на растерзание бросали... и прочее.
Под стеной стала образовываться маленькая ямка, провал. И через полчаса в сарай залез огромный серый зверь. Весь в земле. Как такой большой зверюга пролез через вырытый им же лаз - то было загадкой. Николай прижался к противоположной стене, к доскам, поскольку считал, что сожрёт его-таки этот зверь. В сарае не было яркого света, зато у двери в сарай висел фонарь. Правда, снаружи. И его свет пробивался сквозь щели в нутро сарая.
Зверь был похож на волка, но крупнее и голова не так вытянута. Уши меньше и располагались не на макушке, а как бы по бокам головы. Зверь смотрел на Николая, как тому показалось, долго. Затем вылез через лаз. Николай, недолго думая, полез следом. Чуть было не застрял. Когда он выбрался, его поразила тишина в деревне. Немцы всегда охраняли деревню, а тут словно бы никого не было. Не вникая в суть этой обстановки, Николай подался до леса. Как он только не угодил в озеро или ещё куда - одному богу известно.
К рассвету он был в незнакомых местах. Сел на поваленное дерево и заснул. А проснулся в госпитале на койке. Тут ему и пришло в голову сыграть амнезию. Временную.
И уже после войны, почти пять лет спустя, он случайно узнал, что деревня Искра была найдена пустой. Людей в ней не было. Стояла немецкая техника в некоторых дворах, оружие лежало. А людей не было. Но информация про все это засекреченная была. Сейчас - не знаю.
В войну всякое бывало. И даже необъяснимое.