Читать рик риордан испытания аполлона затаившийся. Испытания Аполлона: Затаившийся Оракул
Рик Риордан
Затаившийся Оракул
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо трудностей жизни, его поджидает
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально для http://vk.com/pj_club. Полное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня.
Глава 1
Меня бьют в лицо
Если бы смог, дал сдачи
Смертность – это жуть
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света - сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
Я попытался пошевелиться - хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело – белый парень-подросток, одет в кроссовки,
синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым
и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в
мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или
раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса. Роясь в
карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной
колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором
обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в
обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией
тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы
обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться
какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый
блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я
ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и
вытащил охотничий нож из-за пояса. – Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все
свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё
ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же
легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую
мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник
#TheTrialsOfApollo
Хулиганы бьют моё лицо
Если б мог, то покарал бы.
Удары смертности
Моё имя Аполлон. Я был богом.
За свои четыре тысячи шестьсот двенадцать лет я много чего совершил. Я наслал мор на греков, осадивших Трою. Я благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре Мировой Серии 1926-го. Я покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю мою бессмертную жизнь я никогда раньше не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не уверен, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами. Языки пламеня тянулись от моего тела. Я попытался лететь. Я попытался превратиться в облако, или переместиться на другой конец света, или сделать сотню других вещей, которые должны быть элементарными для меня, но я просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя строениями и БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук того, как бог ударяется о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли в открытом мусорном контейнере. мои ноздри обжигал мерзкий запах протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я чувствовал, что мои рёбра сломаны, хотя это было невозможно.
Мой разум томился в замешательстве, но одно воспоминание всплыло на поверхность – голос моего отца, Зевса: ТВОЯ ОШИБКА. ТВОЯ КАРА.
Я осознал, что произошло со мной. И я зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого, как я, слишком трудно описать то, как я себя чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас лишённых одежды, обдали из пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас, беспомощных, пристыженных, полностью уязвимых, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас вами. Моё унижение было даже хуже, чем это.
Нет! – печально вскрикнул я. - Нет, это не так! Прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались вверх по кирпичным стенам. Там наверху зимнее небо было серым и неумолимым.
Я попытался вспомнить детали моего приговора. Сказал ли отец, как долго продлится это наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Моя память была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил, что была война с гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливым. Зевсу надо было кого-то обвинить, и конечно он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого популярного бога в пантеоне: меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку на внутренней стороне крышки бака: ДЛЯ ПОГРУЗКИ, ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY.
Зевс передумает, сказал я себе. Он просто пытается запугать меня. В любой момент он утащит меня назад на Олимп и отпустит меня, сделав выговор.
- Да... - Мой голос звучал пусто и безнадёжно. – Да, так и будет.
Я попытался пошевелиться. Я хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Мои рёбра пульсировали. Мой желудок свело. Я схватился за край бака, и мне удалось перевалиться через него. Я упал и приземлился прямо на плечо, которое с треском ударилось об асфальт.
-Араггидиии, - заскулил я сквозь боль. – Вставай. Вставай.
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня кружилась голова. Я чуть не потерял сознание от усилий. Я находился в тупиковом переулке. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный возможный выход на грязную улицу с её витринами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине. Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Я изучил своё новое тело. Я оказался белым парнем-подростком, одетым в кроссовки, синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего скучно. Я чувствовал себя больным слабым и таким, таким смертным.
Мне никогда не понять, как вы, смертные, выносите это. Вы живёте всю жизнь заключённые в мешок мяса, не имея возможности получать удовольствие от превращения в колибри или растворяться в мягком свете.
И сейчас небеса помогли мне. Я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса.
Я порылся в карманах брюк, надеясь, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной колесницы. Ага, как же! Я отыскал дешёвый нейлоновый бумажник, в котором обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией тупого, кудрявого подростка, который просто не мог быть мной, с именем Лестер Пападопулос. Жестокость Зевса не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной. Я бы обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул. Взбодрись, сказал я себе. У меня должны были остаться какие-нибудь божественные способности. Дела могли быть и хуже.
Скрипучий голос позвал: « Эй, Кейд, посмотри на этого неудачника ».
Перекрывая выход на улицу, передо мной стояли двое молодых мужчин: один – коренастый платиновый блондин, другой – высокий рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны. Змеевидные тату покрывали их шеи. Всё, чего не хватало, была надпись Я ГОЛОВОРЕЗ посреди их лбов.
Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
- А сейчас будь милым, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и вытащил охотничий нож из-за пояса. – На самом деле, бьюсь об заклад, он хочет отдать нам все свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом.
Я знал, что моё бессмертие покинуло меня, но я всё ещё считал себя могучим Аполлоном! никто не может изменить чей-то образ мысли так же легко, как можно, скажем, превратиться в снежного леопарда.
Также, в предыдущих случаях, когда Зевс наказывал меня, делая смертным (да, это уже случалось дважды), у меня сохранялась небывалая мощь и, в конце концов, некоторые божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится на этот раз.
Я не собирался позволить двум малолетним смертным хулиганам забрать бумажник Лестера Пападопулоса.
Я стоял прямо, надеясь, что Кейд и Майки испугаются моей царственной осанки и божественной красоты. (Разумеется, эти качества у меня забрать не могли, и не важно, как выглядит фото на моих водительских правах). Я не обращал внимания на теплые помои, стекающие вниз по моей шее.
-Я Аполлон, - произнёс я. – У вас, смертные, есть три возможности: вы платите мне подношение, спасаетесь бегством или будете уничтожены.
Я хотел, чтобы мои слова эхом пронеслись по переулку, сотрясли башни Нью-Йорка и заставили небеса пролиться дождём на дымящиеся развалины. Ничего не произошло. На слове «уничтожены» мой голос сорвался.
Рыжий, Кейд, ухмыльнулся еще шире. Я подумал, как забавно было бы оживить их змеиные татуировки вокруг шей и заставить их задушить своих обладателей.
- Что думаешь, Майки? – спросил он своего друга. – Заплатим дань этому парню?
Майки насупился. С его жесткими белыми волосами, жестоким насмехающимся взглядом и толстым телосложением он напоминал мне чудовищную свинью, терроризировавшую Кроммион в старые добрые времена.
- Не думаю, Кейд, - его голос звучал так, будто во рту он держал зажженную сигарету. – Какие ещё были варианты?
- Бегство? – отозвался Кейд.
- Майки, - сказал Кейд, - ты признаёшь силу этого парня?
- Неа, - ответил Майки, - я не признаю её.
-Глупцы! – прохрипел я. – Я вас уничтожу!
- Да, разумеется, - Кейд отшвырнул свой нож. – Но сначала мы растопчем тебя.
Кейд занёс свой ботинок над моим лицом, и мир перед глазами почернел.
Рик Риордан
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо трудностей жизни, его поджидает
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально для http://vk.com/pj_club. Полное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня.
Глава 1
Меня бьют в лицо
Если бы смог, дал сдачи
Смертность – это жуть
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света - сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
Я попытался пошевелиться - хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело – белый парень-подросток, одет в кроссовки,
синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым
и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в
мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или
раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса. Роясь в
карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной
колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором
обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в
обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией
тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы
обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться
какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый
блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я
ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и
вытащил охотничий нож из-за пояса. – Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все
свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё
ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же
легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую
мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник
Лестера Пападопулоса, стоял прямо, надеясь, что Кейд и Майки испугаются моей царственной
осанки и божественной красоты – разумеется, эти качества у меня забрать не могли, и неважно
как выглядит фото на моих водительских правах. И старался не обращать внимания на теплые
помои, стекающие по шее.
Я Аполлон, – произнёс я. – У вас, смертные, есть три возможности: вы платите мне
подношение, спасаетесь бегством или будете уничтожены.
Я хотел, чтобы мои слова эхом пронеслись по переулку, сотрясли башни Нью-Йорка и заставили
небеса пролиться дождём на дымящиеся развалины, но ничего не произошло. На слове
Рыжий, Кейд, ухмыльнулся еще шире. Я подумал, как забавно было бы оживить их змеиные
татуировки вокруг шей и заставить их задушить своих обладателей.
Что думаешь, Майки? – спросил он своего друга. – Заплатим дань этому парню?
Майки насупился. Своими жесткими белыми волосами, жестоким насмехающимся взглядом и
громоздким телосложением он напоминал мне чудовищную свинью, терроризировавшую
Кроммион в старые добрые времена.
ещё были варианты?
Бегство? – отозвался Кейд.
Хаха, – сказал Майки.
Быть уничтоженным?
Майки фыркнул.
Как насчет того, чтобы нам уничтожить его?
Кейд перекинул нож из одной руки в другую, хватая его за ручку.
Я смогу с этим жить. После тебя.
Я засунул кошелек в задний карман. Поднял кулаки. Мне не нравится идея размазывать
смертных как свежие вафли, но я был уверен, что мог бы это сделать. Даже в ослабленном
состоянии я куда силь...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→
