Международное право и внутригосударственное право. Международное право и внутригосударственное право Включение норм международного права в национальное законодательство

Соотношение норм международного права и национального законодательства в РФ определяется положениями ч.4 ст.15 КРФ и ФЗ «О международных договорах РФ». Согласно ч.4 ст.15 КРФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. При толковании данной нормы следует учитывать:

1) Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (нормы juscogens)

2) Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного (международный обычай)

3) Под правовой системой следует понимать правовую организацию общества, совокупность внутренне согласованных и взаимосвязанных социально однородных юридических средств (явлений), с помощью которых публичная власть оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, поведение людей. Система права является элементом правовой системы и представляет собой совокупность норм, институтов и отраслей права в их взаимосвязи.

Недостатки данной нормы:

1. Принципы – это один из видов норм права, поэтому несообразно выделять их из числа норм

2. Нормы – это содержание, а договор и обычай – это форма

Достоинства:

1. МП является частью правовой системы, а не системы права (иначе МП стало бы отраслью внутреннего права)

Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. В данном случае нужно учитывать, в какой форме выражено согласие РФ на обязательность для нее договора. Это определяется ФЗ «О международных договорах». Следовательно, в иерархии нормативно-правовых актов РФ международный договор будет иметь приоритет над тем видом нормативного акта, в форме которого выражено согласие РФ на обязательность для нее договора (выше ФЗ, указа Президента, постановления Правительства).

Положения официально опубликованных международных договоров РФ, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров принимаются соответствующие правовые акты.

Понятие и особенности субъекта международного права

Существует 2 подхода к определению субъекта МП.

1 подход: исходить из положений общей теории права. Субъект права – непосредственный носитель субъективных прав и юридических обязанностей, предусмотренных МП, или лицо, участвующее или могущее участвовать в международных правоотношениях.

2 подход: трактовать субъекта МП нужно с учетом особенностей МП. Необходимые качества, которыми должен обладать субъект МП:

1) Суверенитет

2) Автономность воли

3) Наличие правообразующих функций (способность создавать нормы МП)

4) Международная правосубъектность (общая черта для всех отраслей права): право- и дееспособность. В МП разграничения на правоспособность и дееспособность не наблюдается. Используется термин «праводееспособность» или «правоспособность» в смысле правосубъектности. Причина: среди субъектов МП нет недееспособных субъектов.

Субъект МП – потенциальный или действующий суверенный участник международно-правовых отношений, способный обладать международными правами и обязанностями и нести международно-правовую ответственность, а также участвующий в создании норм МП. 4 категории субъектов:

1) Государства

2) Международные организации

3) Нации, народы, не имеющие своей государственности и борющиеся за свою независимость

4) Субъекты sui generis

Все субъекты делятся на 2 вида:

1) Первичные субъекты: считаются субъектами МП в силу самого факта своего существования и обладают полной международной правосубъектностью. Представители: государства; нации и народы, не имеющие своей государственности и борющиеся за свою независимость.

2) Производные субъекты: создаются первичными субъектами, которые и определяют объем их международной правосубъектности (ограниченная правосубъектность). Представители: международные организации, субъекты sui generis.

Основные субъекты МП

Государство – основной субъект МП. Специфические свойства государства как субъекта МП являются:

1) Суверенитет (внешний – независимость, внутренний – верховенство и независимость).

2) Полная международная правосубъектность (учитывая, что государства относятся к первичным субъектам МП, оно может выступать участником любых международных правоотношений).

Обратить внимание на федеративные государства. Могут ли субъекты федерации участвовать в международных отношениях? Преобладает позиция, что субъекты федерации не могут выступать самостоятельными субъектами МП, поскольку у них нет такого признака как суверенитет. Носителем суверенитета и участником международных отношений является федерация в целом. В 1999 году был принят ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ», который определил их возможности на международной арене:

1) Осуществлять международные связи в торгово-экономической, научно-технической, экологической, гуманитарной и культурной областях (исключена политическая сфера). Связи могут осуществляться только с субъектами или административно-территориальными образованиями иностранных государств (не с самими государствами).

2) Заключать в рамках указанных связей международные соглашения, которые не являются международными договорами.

3) Открывать на территории иностранных государств свои представительства, но не наделять их качеством дипломатических или консульских.

4) Участвовать в деятельности международных организаций, но только в рамках специально созданных для этого органов.

Существует «концепция разделенного суверенитета» (Арановский К.В.): в федерациях суверенитет поделен между субъектами и федерацией, значит, и субъекты должны признаваться субъектами МП. Концепция не нашла широкого признания, т.к. частичный суверенитет – уже не суверенитет.

Международные организации – особое объединение государств, созданное на основе международного договора для выполнения определенных целей, имеющее систему постоянно действующих органов, обладающее международной правосубъектностью и учрежденное в соответствии с международным правом. Основные признаки международной организации:

1) Автономность воли

2) Договорная основа

3) Система постоянных органов

По сравнению с государствами международные организации молодые субъекты (середина 19 века – Всемирная почтовая организация). Правосубъектность международных организаций была признана во многом благодаря решениям Международного суда ООН в середине 20 века. В одном из них суд указал, что ООН не является государством или сверхгосударством, а является международным лицом. Признание международных организаций субъектами МП не означает, что они являются такими же субъектами, как государство. Отличие их от государства как субъекта МП:

1) Являются производными от государств субъектами

2) Международная правосубъектность государства носит ограниченный (функциональный) характер

Существуют и наднациональные организации (Европейский союз). Наднациональность означает предоставление международной организации права решать вопросы, обычно относящиеся к внутренней компетенции государства, и принимать по ним решения, обязательные как для государств-членов организации, так и дляих ФЛ и ЮЛ. Международные организации следует отличать от международных конференций, которые собираются для решения определенных задач и носят временный характер.

Нации и народы, не имеющие своей государственной и борющиеся за свою независимость. Не любая нация, народ рассматривают как субъекта МП. В качестве субъектов МП рассматриваются такие нации и народы, которые:

1) Лишены собственной национальной государственности.

2) Создали определенные властные структуры, действующие от их имени на международной арене и признанные международным сообществом (временное правительство, фронт национального освобождения, руководство политической партии).

Ранее эта группа была представлена колониальными народами. Согласно международной практике, международная правосубъектность и право на образование самостоятельного государства признано за следующими народами:

1) Народы колоний

2) Народы, проживающими на территории государства, конституция которого предусматривает право народа выйти из него (право сецессии)

3) Народы, проживающие в государстве, конституция которого не дает право сецессии, если это государство не соблюдает право народа на самоопределение

Субъекты suigeneris получают такой статус в соответствии с международными договорами, это производные субъекты. К таким субъектам относятся государственно-подобные образования, не имеющие всех признаков государства. Пример: Ватикан (святой престол) – статус был признан договором между Италией и святым престолом, которые признали суверенный характер Ватикана. За ним признан ряд прав. Ватикан не является государством с точки зрения МП, т.к. отсутствует население (весь престол – это государственный аппарат). Мальтийский орден – статус был признан в 1889 году (это официальное религиозное формирование с резиденцией в Риме с международно признанными благотворительными функциями).

Место индивида в МП

Отечественные и зарубежные ученые высказывают разные точки зрения по поводу места индивида в МП. В трудах западных специалистов индивид нередко рассматривается в качестве непосредственного участника международных отношений. Российская доктрина МП отрицает такую возможность и использует иные категории для определения его правового статуса. В отношении индивида используют 2 понятия:

1) Дестинатор

2) Бенефициарий

Чтобы определить, является ли индивид субъектом МП, нужно установить, обладает ли он теми качествами, которые присущи любому субъекту МП. Качества субъекта МП:

1) Самостоятельное участие в международных отношениях как суверенное образование: индивид не является самостоятельным участником международных отношений, т.к. не обладает качеством суверенитета. Все индивиды зависимы от норм внутригосударственного права.

2) Непосредственное взаимодействие с другими участниками международных отношений: индивид не является непосредственным носителем прав и обязанностей по МП и не может самостоятельно вступать во взаимоотношения с другими субъектами МП, следовательно, не обладает международной правосубъектностью. Это не означает, что индивид находится вне международно-правового поля. В ст.17 КРФ определено, что в РФ признаются и гарантируются права и свободы в соответствии с общепризнанными нормами и принципами МП. На эту норму ссылаются сторонники признания индивида субъектом МП. Однако из буквального толкования этой статьи следует, что индивид обладает правами и обязанностями по МП не непосредственно, а опосредованно, через государство, которое ему гарантирует данные права. Исходя из такого механизма действия международного права, индивид является в этих отношениях бенефициарием, т.е. получает блага от действий государства. Этот тезис подтверждается и тем, что международные договоры в области прав человека не предоставляют эти права непосредственно индивидам, а налагают обязанности по обеспечению этих прав на государство. Таким образом, объектом регулирования норм МП в области прав человека выступают не внутригосударственные отношения с участием индивидов, а межгосударственные отношения в деле поощрения прав и свобод человека.

3) Наличие правообразующих функций: индивид не может участвовать в создании норм международного права.

Индивид не обладает ни одним из трех качеств, которые необходимы для признания его субъектом МП, соответственно, не обладает он и международной правосубъектностью. Признание его субъектом МП противоречит самой природе МП как права, регулирующего межгосударственные отношения межвластного характера.

Индивид как дестинатор МП. Дестинатор – тот, кому адресованы нормы. Нормы о правах человека в реальности адресованы не индивидам, а государству, которое должно обеспечить права и свободы граждан на своей территории.

Ученые отмечают также, что индивид, не являясь субъектом МП, может выступать субъектом международных правоотношений. Однако невозможна ситуация, когда субъект отношений не является субъектом права (обратная ситуация возможна, если индивид был бы субъектом права, но не являлся бы субъектом правоотношений).

Аргументы в пользу признания индивида субъектом МП:

1) Наличие международных документов, посвященных правам человека (эти документы закрепляют не права человека, а обязанность государства по их соблюдению).

2) Возможность привлечения индивидов к международной ответственности за совершение международных преступлений (международные преступники привлекаются к международной ответственности не как физические лица, а как официальные представители государства).

3) Наличие международных судебных инстанций, защищающих права человека, в который может обратиться сам индивид (индивид может обратиться в эти инстанции только после того, как государство признает их юрисдикцию; такие суды рассматривают вопрос не об удовлетворении претензий конкретного лица и восстановлении его нарушенного права, а о нарушении государством международных обязательств в сфере защиты прав человека; суд присуждает денежную компенсацию индивиду от государства, но не восстанавливает его нарушенные права).

Для оказания воздействия на отношения внутри каждого государства нормы международного права должны получить «национальное признание». Включение международно – правовых норм в национальное право означает их трансформацию, которая осуществляется следующими способами:1) прямая трансформация, когда в соответствии с конституцией или законами государства нормы международного права автоматически приобретают силу действующих на территории этого государства. После публикации в специальном издании положения международного акта приобретают силу, превышающую силу не соответствующих ему внутренних законов. При прямой трансформации прекращение или изменение международного договора или иного акта немедленно влечет соответствующие изменения во внутреннем праве;2) инкорпорация, когда нормы международного права, в том числе договорные, непосредственно включаются во внутреннее право. При этом прямая трансформация может предусматриваться лишь для общепризнанных норм международного права (ФРГ, Португалия, Австрия) или для должным образом заключенных и опубликованных международных договоров (Испания).3) опосредованная трансформация означает, что международно – правовые нормы приобретают силу норм внутреннего права лишь в результате издания законодательным органом специального акта. Часто такая процедура предусматривается для наиболее важных международных договоров. При опосредованной трансформации прекращение или изменение международного договора является результатом внутренней процедуры.В некоторых странах (ФРГ, Италия) применяется смешанная трансформация, в которой присутствуют меры как прямой, так и опосредованной трансформации. Существуют различные процедуры признания международных обязательств и уровни их законодательного закрепления. Так в Российской Федерации этот вопрос решается на уровне федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», который предусматривает следующие процедуры (ст.6):- выражение согласие на обязательность для Российской Федерации международного договора;- его подписание;- обмен документами, образующими договор;- ратификация;- утверждение;- принятие;- присоединение.Ратификация и денонсация международных договоров в России отнесены к ведению Государственной Думы, принимающей по этому поводу законы, и Совету Федерации (п. «г» ст. 106 Конституции РФ). В упомянутом Законе урегулированы процедуры подготовки, подписания и ратификации международных договоров. А в регламентах палат – порядок их «внутреннего движения».В ряде зарубежных государств процедура заключения международных договоров предусматривается в конституциях. Так в Конституции Франции есть раздел VI «О международных договорах и соглашениях». В конституции Испании в главе третьей «О международных договорах» предусмотрено, что органический закон может разрешать заключение договоров для участия в международных организациях или учреждения национальных организаций, которым передается соответствующая компенсация.Для государств – участников СНГ характерно участие конституционных судов в процедуре признания международных обязательств. Так в России Конституционный Суд вправе решать дела о соответствии Конституции РФ не вступивших в силу международных договоров (п. «г» ч.2 ст.125 Конституции РФ), а в республике Беларусь Конституционный Суд дает заключение о соответствии международных договорных обязательств Конституции, международно – правовым актам, ратифицированным Республикой Беларусь (ст. 127 Конституции).

Еще по теме 3. Способы трансформации международно – правовых норм в национальное право.:

1. §1. Применение международно-правовых норм & основные терминологические аспекты
2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПРИМЕНЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ НАЦИОНАЛЬНЫМИ СУДАМИ ГОСУДАРСТВ
3. § 1. Теоретические еопросы международной правосубъектности транснациональных корпораций
4. 2.1. Имплементация международно-правовых актов в уголовноправовую систему Республики Узбекистан
5. 3. Способы трансформации международно – правовых норм в национальное право.
6. Принцип соотношения норм национального права и международно-правовых норм
7. §1. Обеспечение международной безопасности как основной путь совершенствования международного правопорядка на современном этапе

В современном международном праве сформировался целый комплекс международно-правовых документов регулирующих различные аспекты обеспечения и защиты прав и свобод личности. К его основополагающим договорам присоединилось большинство государств. Однако присоединение к договорам является лишь первым практическим шагом. Требуются усилия для претворения норм международного права в жизнь, для применения содержащихся в нем норм на практике.

Рассмотрение проблемы реализации положений международного права невозможно без определения ее значения в системе международного права. Любая система юридических норм, как бы блестяще она ни была разработана, не имеет права на существование, если она реально не воздействует на общественную жизнь. Право ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей и их организаций, в общественных отношениях. Сами по себе правовые нормы являются лишь выражением абстрактной возможности и долженствования к действительному поведению субъектов, а поэтому реальное содержание регулятивных свойств может проявиться лишь через процесс реализации. Иначе говоря, без осуществления права, без наполнения его норм живым практическим содержанием не может быть правового регулирования общественных отношений, являющегося функцией права. Проблема реализации правовых предписаний является центральной как для внутригосударственного, так и для международного права.

Для того чтобы более детально исследовать проблему включения международных стандартов прав ребёнка в национальное законодательство Республики Узбекистан, более подробно остановимся на общетеоретических вопросах в данной области. Примечателен тот факт, что Республике Узбекистан появился ряд публикаций в той или иной мере затрагивающих данную проблему .

Следует отметить, что, среди юристов занимающихся проблемами взаимоотношения международного и национального права нет единого мнения, в вопросе об определении и правовом содержании процесса взаимодействия международного и национального права, в результате которого нормы международного права включаются в систему национального права.

Термины (трансформация, инкорпорация, рецепция, адаптация, имплементация), используемые в данной связи в большинстве случаев опосредствованы подходами к взаимоотношению международного и национального права (монистическая и дуалистическая концепции) . Не акцентируя внимания на сути указанных концепций, отметим, что в последнее время для обозначения процесса внедрения (включения) норм международного права и Права прав человека в особенности, наиболее распространён термин имплементация .

В международном праве для обозначения понятия включение (осуществление) норм международного права в национальное право, термин «имплементация» получил широкое распространение. Происшедший от английского implementation (осуществление, выполнение), термин «имплементация » прочно укоренился в международно-правовой практике. Его можно встретить в многочисленных резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН и ее органов, решениях иных международных организаций, принятых в связи с обсуждением вопросов о ходе реализации международных договоров в гуманитарной сфере.

Авторы Энциклопедического юридического словаря определяют имплементацию как – «фактическую реализацию международных обязательств на внутригосударственном уровне; осуществляется путём трансформации международно-правовых норм в национальные законы и подзаконные акты» .

Суверенное равенство государств, их независимость в осуществлении внутренней и внешней политики обусловили то обстоятельство, что они, являясь создателями международно-правовых норм, выступают в то же время основными субъектами их имплементации. Подавляющее большинство международно-правовых норм, содержащихся в международных документах, реализуется через национальный механизм имплементации. Однако имплементация норм международного права на национальном уровне - основной, но не единственный путь их реализации. В нормах международного права закреплены дополнительные международно-правовые и организационные средства обеспечения имплементации на международном уровне, которые в своей совокупности составляют международный механизм имплементации норм международного права.

Следует отметить, что в отличие от стран «социалистического блока» в ряде демократических государств мира, вопросы соотношения норм международного права и национального законодательства, имплементации международно-правовых стандартов прав и свобод человека стали объектом научных исследований довольно давно. В качестве примера можно привести работы Д. Анцилотти, И.Гогенфельдерна, Ф. Джессепа, В. Кауфмана, Г. Кельзена, Г. Лаутерпахта, М. Макдугала, М. Райзмана, Ш. Руссо, Ж. Сселя Л. Оппенгейма, Г. Трипеля, А. Фердроса, А. Цорна и др .

В советской науке международного права теоретические аспекты имплементации международно-правовых норм были исследованы недостаточно. Особенности же имплементации международно-правовых норм личных прав практически не рассматривались вообще. Видимо, такое отношение объяснялось, утвердившимися в науке идеологическими догмами и особенностями внешней политики СССР .

С развалом «социалистической системы», среди ученых, в той или иной степени затрагивавших проблему имплементации, можно выделить Блищенко И. П., Гавердовского А. С., Калугина В.Ю., Карташкина В.А., В.Ю., Лукашука И. И., Маткаривову Г., Миронова Н. В., Мюллерсон Р. А., Одилкориева Х.Т., Поленину С.В., Саидова А.Х., Саттарова А.Х., Тункина Г.И., Усенко Е. Т., Черниченко С.В., Зыбайло А.К ., Юлдашеву Г. и др .

Следует заметить, что в работах указанных авторов отмечается, что сегодня имплементация норм международного права обретает всеобщий характер, и осуществляется не только в форме трансформации международно-правовых норм. Специалистами обосновывается, что инкорпорация, рецепция и отсылка к нормам международного права также являются формами имплементации международно-правовых норм в национальное законодательство . Мы разделяем мнение вышеозначенных учёных. В условиях трансформации тоталитарных систем, глобализации мировых процессов, усиления влияния общепризнанных принципов и норм на национальные правовые системы, формирования системы конвенционных механизмов обеспечения и защиты прав и свобод человека, влияние международных норм на национальное законодательство всё более усиливается и в этой связи неоспоримо, что, говоря об имплементации норм международного права нельзя сводить её к одной лишь трансформации.

Соответственно можно сделать вывод, что под имплементацией норм международного права (Права прав человека соответственно) следует понимать – фактическое внедрение (включение) общепризнанных принципов и норм международного права в национальную правовую систему, осуществляемое в форме трансформации, рецепции, инкорпорации, адаптации и отсылки к международно-правовым документам.

Обретение Республикой государственной независимости повысило интерес к вопросам взаимодействия узбекского права с международным .

Президентом Республики Узбекистан И.А.Каримовым в качестве одного из основных приоритетов демократизации и построения гражданского общества было выделено «…безусловное соблюдение и выполнение взятых на себя международных обязательств, строгое следование требованиям Устава ООН и общепринятых норм международного права» .

Проблемы имплементации международно-правовых норм основных прав и свобод человека и прав ребёнка в частности в национальное законодательство - тема, сегодня широко дискутируемая .

Приоритет норм международного права в национальном законодательстве выступает основным вопросом и существенным содержанием теории и практики международного права.

Профессор Тункин Г.И . выделяет основной критерий соотношения принципов внешней политики государств, закреплённых в Конституции, и процессов международного права, что является решающим показателем отношения данного государства к международным обязательствам .

Международные договора лишь тогда могут содействовать развитию сотрудничества между государствами, когда добросовестно и в полном объеме выполняются договаривающимися сторонами. Международное право представляет собой то поле международного сотрудничества, где последующее содержание этих отношений должно находить осуществление через нормы национального (внутригосударственного) права.

В этой связи следует заметить, что законодательством Республики определены основные ориентиры в сфере имплементации международных норм. В Конституции и других законодательных актах Республики Узбекистан нашли отражение практически все признанные международным сообществом права и свободы человека: гражданские, политические, социально-экономические и культурные.

Конституция Узбекистана развивает принципиальные положения конституционного закона «Об основах государственной независимости Республики Узбекистан» от 31 августа 1991 года, где международное право определяется как важный источник суверенного государственного строительства . Тем самым Узбекистан на конституционном уровне продемонстрировал мировому сообществу свою приверженность общепризнанным принципам и нормам международного права, это позволило молодому независимому государству войти полноправным членом в самые авторитетные международные организации, и приобщению Узбекистана к международным политическим, экономическим и культурным связям.

Особый статус общепризнанных норм международного права о правах и свободах человека, подтверждается в Преамбуле Конституции Республики Узбекистан, которая гласит «Народ Узбекистана: торжественно провозглашая свою приверженность правам человека и принципам государственного суверенитета, осознавая высокую ответственность перед нынешним и будущими поколениями, опираясь на исторический опыт развития узбекской государственности, подтверждая свою верность идеалам демократии и социальной справедливости, признавая приоритет общепризнанных норм международного права, стремясь обеспечить достойную жизнь гражданам республики, ставя задачей создание гуманного демократического правового государства, в целях обеспечения гражданского мира и национального согласия принимает в лице своих полномочных представителей настоящую Конституцию» .

Более того, в ст.13 Конституции закреплено: «Демократия в Республике Узбекистан базируется на общечеловеческих принципах, согласно которым высшей ценностью является человек, его жизнь, свобода, честь и достоинство и другие неотъемлемые права» .

Узбекский законодатель, придерживаясь принципа верховенства норм международного права, определил и приоритеты законотворческой работы. В соответствии со ст. 4 Закона Республики Узбекистан «О подготовке законодательных актов Республики Узбекистан» от 30 августа 1997г.: «Олий Мажлис в своей деятельности разрабатывает и принимает перспективные и текущие планы законотворческой работы по следующим основным направлениям:

1) соблюдение прав человека и дальнейшее внедрение в жизнь

демократических принципов ;

2) государственное строительство;

3) становление рыночной экономики;

4) развитие международных отношений.

В соответствии со ст.5 данного закона: «При подготовке проектов законодательных актов учитываются система и принципы законодательства, а также международные договоры Республики Узбекистан » .

«Внешняя политика и международная деятельность Республики Узбекистан основывается на нормах и принципах Конституции Республики Узбекистан, Законе «О международных договорах Республики Узбекистан»,. Законе Республики Узбекистан «Об обороне», «Военной доктрине Республики Узбекистан» и других законодательных актах, на принципах и целях Организации Объединенных Наций и Организации по безопасности и сотрудничестве в Европе, а также на обязательствах, исходящих из международных договоров и соглашений Республики Узбекистан, ратифицированных Олий Мажлисом Республики Узбекистан », - гласит статья 1 Закона «Об основных принципах внешнеполитической деятельности Республики Узбекистан » 1996 года.

Узбекистан заключил более 500 многосторонних и двухсторонних договоров и соглашений, присоединился к более 80 важнейшим международным конвенциям и договорам, причем более чем 60 из них имеют непосредственное отношение к проблеме обеспечения и защиты прав и свобод человека . Среди них: Всеобщая Декларация прав человека, Международные пакты «О гражданских и политических правах» и «Об экономических, социальных и культурных правах», Конвенции «О ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений», «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин», «О ликвидации всех форм расовой дискриминации», «Против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания», «Конвенция о правах ребёнка» и ряд других.

В то же время, исходя из норм Конституции Республики Узбекистан, вряд ли можно утверждать, что общепризнанные нормы о правах человека, обладают явным приоритетом в отношении национального законодательства и являются частью действующего на территории республики права.

Конституция Республики в статье 17 закрепила приоритет общепризнанных принципов и норм международного права. Но даже в этом случае вывод о том, что в Республике Узбекистан имплементация норм международного права во внутреннее законодательство осуществляется на основе принципов монистической концепции , является, на наш взгляд, преждевременным, прежде всего потому, что признание государством приоритета общепризнанных принципов международного права не означает признания верховенства международно-правовых норм над национальными.

Общее, обязательное для всех государств международное право состоит из обычных норм, поскольку договоры, в которых участвовали бы все государства, отсутствуют, а для не участвующего в договоре государства его положения не имеют юридической силы. В отличие от этого общепризнанные, обычные нормы международного права создаются достаточно представительным большинством государств. В конституционном праве и судебной практике различных государств под «общепризнанными принципами и нормами международного права» понимаются принципы и нормы общего международного права, т. е. обычные нормы, признанные большинством государств, включая то, в котором они подлежат применению .

Обычные нормы могут формулироваться в международных договорах и даже в актах, не обладающих юридической силой, например в резолюциях международных организаций. Статус общепризнанных они обретают в результате последующего признания их в качестве таковых. Всеобщая декларация прав человека является резолюцией Ассамблеи ООН и потому обладает силой рекомендации, тем не менее, ее положения признаны в качестве норм общего международного права. На нее ссылаются государства, их суды и Международный суд ООН как на доказательство существования обычных норм с соответствующим содержанием.

Несмотря на то, что принципы права «также выступают средством» регулирования общественных отношений, они, тем не менее, проявляют себя через нормы права, «нуждаются в конкретизации, не выходят напрямую на гипотезы и санкции, без чего трудно говорить об определенности правового регулирования» . Поэтому прямое действие, скажем, принципа уважения прав человека и его основных свобод, равно как и других общепризнанных принципов международного права, представляется вряд ли возможным в силу их общего характера. Они не являются само исполнимыми, и это должно быть учтено законодателем, поскольку «служат идейной основой функционирования и развития международного права» и не содержат конкретных, четко определенных правовых границ.

Признание общепризнанных принципов международного права несамоисполнимыми, отсутствие единства в воззрениях на определение самого понятия «общепризнанный принцип международного права» привели не только к трудностям в оценке соответствия им национального законодательства, но и к различному пониманию соотношения международного и национального права.

Что касается общепризнанных норм международного права, то большинство из них (особенно нормы о правах человека) имеют конкретное содержание и могут быть пригодны для прямого действия в системе национального права. Для применения общепризнанной нормы судом важно установить наличие признания ее страной суда.

Представляется целесообразным при уяснении содержания того или иного общепризнанного принципа международного права обращаться и к его общепризнанным нормам. Например, в случае, если какая-либо из общепризнанных норм, содержащихся в Пакте о гражданских и политических правах, не нашла отражение в действующем законодательстве страны (а такие пробелы, как будет указано ниже, действительно существуют), судья, тем не менее, обязан обеспечить ее соблюдение, и в качестве альтернативы (первый вариант - ссылка непосредственно на статью Пакта) судья мог бы обосновывать свое решение ссылкой на такой общепризнанный принцип международного права, как принцип уважения прав человека и его основных свобод, из которого вытекает, что «уважению» подлежат все общепризнанные права человека, включая содержащееся в норме, которую надлежит применить .

Безусловно, для применения обычных норм международного права нужна особенно высокая квалификация судей. Думается, было бы целесообразно сосредоточить рассмотрение связанных с этим дел в высших судах страны, оставив последнее слово за Верховным и Конституционным судом. Нижестоящие суды могли бы руководствоваться их решениями при рассмотрении аналогичных дел как судебными прецедентами.

Хотя признание приоритета общепризнанных (обычных) норм международного права не входило в намерение законодателя, есть основания предположить, что в Республике Узбекистан общепризнанные нормы о правах человека стоят, по крайней мере, на уровне конституционных норм.

Конституция Республики Узбекистан не только гарантирует соблюдение всего комплекса закрепленных международным правом прав и свобод человека, и являются международными обязательствами нашего государства, но и предусматривает возможность использования международно-правового механизма их защиты.

Республика Узбекистан является участницей основных универсальных международных договоров в области прав человека. Согласно закону Республики Узбекистан «О международных договорах Республики Узбекистан» от 25. 12 1995 г . ст.27 «Международные договоры Республики Узбекистан подлежат неукоснительному и обязательному соблюдению Республикой Узбекистан в соответствии с нормами международного права».

В соответствии со ст. 28. закона «Президент Республики Узбекистан в соответствии с Конституцией Республики Узбекистан обеспечивает соблюдение заключенных республикой договоров, соглашений и принятых ею обязательств.

Правительство Республики Узбекистан разрабатывает меры по выполнению международных договоров Республики Узбекистан и определяет министерства, ведомства и должностных лиц, на которые возлагается ответственность за исполнение обязательств по международным договорам Республики Узбекистан.

Правительство Республики Узбекистан, министерства и ведомства, другие государственные органы, в компетенцию которых входят вопросы, регулируемые международными договорами Республики Узбекистан, обеспечивают выполнение обязательств, принятых по договору со стороны Узбекистана, наблюдают за осуществлением принадлежащих Республике Узбекистан прав, вытекающих из таких договоров, и за выполнением другими участниками договоров их обязательств.

Правительство Республики Узбекистан осуществляет контроль за выполнением обязательств по международным договорам Республики Узбекистан » . Постановление Кабинета Министров Республики Узбекистан № 473 «О порядке подготовки проектов международных договоров и выполнения обязательств Республики Узбекистан по международным договорам» от 12 декабря 2000г. явилось одним из основных подзаконных актов направленных на реализацию указанной нормы.

В соответствии, с Постановлением Кабинета Министров Республики Узбекистан № 473 определён порядок Обеспечения выполнения обязательств Республики Узбекистан по международным договорам . «Министерства и ведомства, ответственные за реализацию обязательств Республики Узбекистан по международным договорам, в месячный срок после получения уведомления Министерства иностранных дел Республики Узбекистан о дате вступления в силу международного договора, а при временном его применении - после его подписания, в необходимых случаях, разрабатывают мероприятия по его выполнению и представляют их на утверждение (рассмотрение) Кабинета Министров Республики Узбекистан» (п.9)

Министерства и ведомства, ответственные за реализацию обязательств но многосторонним международным договорам (конвенциям), в двухмесячный срок после уведомления о дате их вступления в силу для Республики Узбекистан, а при временном их применении - после принятия такого решения, разрабатывают в установленном порядке необходимые мероприятия по ним и представляют их в необходимых случаях на утверждение (рассмотрение) Кабинета Министров Республики Узбекистан (п.10)

Ответственные министерства и ведомства, национальные исполнительные органы информируют Кабинет Министров Республики Узбекистан о ходе и результатах исполнения обязательств по международным договорам в соответствии с разработанными мероприятиями (п. 12)

Наблюдение за исполнением международных договоров Республики Узбекистан осуществляется Министерством иностранных дел Республики Узбекистан (п.13)

В случае нарушения обязательств по международным договорам Республики Узбекистан другими его участниками, Министерство иностранных дел или другие заинтересованные министерства и ведомства совместно с Министерством иностранных дел представляют Президенту Республики Узбекистан и в Кабинет Министров Республики Узбекистан предложения о принятии необходимых мер в соответствии с нормами международного права» (п.14).

Из вышеизложенного вытекает, что международно-правовые договоры являются частью действующего на территории республики права. Хотя Законом не провозглашен приоритет ратифицированных и вступивших в силу международных договоров Республики Узбекистан перед нормативными актами всех уровней, есть основания предположить, что в иерархии нормативных актов международные договоры, ратифицированные Республикой, стоят на втором после Конституции месте. Это явление присуще не только таким давним конституционным системам, как, например, в США, но и новым, таким, например, как во Франции, ФРГ .

Приоритет ратифицированных международных договоров Республики Узбекистан призюмируется исходя из содержания ч.1 ст. 13 Конституции.

В то же время следует отметить, что в законодательной практике Узбекистана за исключением общих норм о приоритете норм международного права, специальных норм обязывающих реализовывать международно-правовые нормы, практически нет.

Сравнительно-правовое исследование опыта развитых демократических стран в сфере конституционного закрепления приоритета норм международного права, показывает, что в конституциях государств, прямо записано, что общепризнанные принципы и нормы международного права составляют часть национального права (в том числе конституционного), а в случае расхождений с нормами национального законодательства имеют перед ним приоритет. В ст.55 Конституции Франции 1958 года закреплено: «Договоры или соглашения, должным образом ратифицированные или одобренные, имеют силу, превышающие внутренние законы …». Подобные постановления известны и правовым системам других государств. Основной закон ФРГ признает «нерушимые и неотъемлемые права человека как основу каждого человеческого сообщества, мира и справедливости в мире » (ст. 1.2) . Более того согласно ст.25 Основного закона ФРГ: «Всеобщие правила международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущества перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории » .

Аналогичный подход превалирует в конституциях ряда стран СНГ. Белорусский законодатель уровнял силу национального законодательства и международно-правовых норм. В соответствии со ст. 21 Конституции Республики Беларусь «государство гарантирует права и свободы граждан Беларуси, закрепленные в Конституции, законах и предусмотренные международными обязательствами государства» .

Конституция Российской Федерации поставила общепризнанные нормы международного права на высшую ступень: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией » (ч. 1 ст. 17) . Как видно, международные нормы о правах человека поставлены даже перед Конституцией. Они являются составной частью правовой системы Российской Федерации, т. е. признаны имеющими прямое действие (ч.4 ст. 15 Конституции Российской Федерации).

В конституционной практике реализации указанного положения велика роль конституционных судов. Так в соответствии со ст. 5 закона «О Конституционном суде Республики Беларусь» 1994 г . : «Конституционный суд Республики Беларусь дает заключения о соответствии нормативных актов всех уровней, «международных договорных и иных обязательств Республики Беларусь Конституции и международно-правовым актам, ратифицированным Республикой Беларусь» . При выявлении такого несоответствия Суд может признать данный нормативный акт неконституционным.

Вопрос о конституционности договора может быть поднят только на том основании, что он заключен вопреки порядку, установленному Конституцией, т. е. в так, как это предусмотрено статьей 46 Венской конвенции 1969 г . По этому основанию может приниматься судами в соответствии с их правовой системой признание договорных обязательств, не «утративших силу», а не подлежащих применению. Такой подход в принципе соответствует международному праву и по нашем мнению может быть отражен в законе «О Конституционном суде Республики Узбекистан».

Можно предположить, что в данном случае речь все же идет о не вступивших в силу международных договорах. Но Конституция и конституционные законы должны не подразумевать правило, а четко его устанавливать.

Анализ отечественного законодательства в сфере закрепления и реализации примата норм международного права над национальным показывает, что отраслевое законодательство республики в основном исходит из признания приоритета норм международных договоров перед национальными законами.

Здесь речь идет только о приоритете применения, когда договор устанавливает «иные правила» лишь для конкретного случая, не влияя на действие правил закона в целом, т. е. делает из него исключение для определенной ситуации. В последнем случае договор не обладает приоритетом над законом, ибо речь идет о приоритете применения в конкретном случае. Это дает основания считать, что имеются в виду «иные правила», которые отменяют или изменяют правила закона, а не делают исключения для конкретного случая.

Приоритетное применение международных договоров в конкретных ситуациях четко закреплено, например, в таких нормативных актах, как Трудовой, Земельный Кодексы. Приоритет такого применения распространяется на правила всех вступивших в силу международных договоров Республики Узбекистан (хотелось бы добавить: «… и опубликованных в установленном порядке»), поскольку правила таких договоров объявлены частью права Республики Узбекистан, следовательно, подлежат непосредственному применению (если они рассчитаны на такое применение).

Что касается всех международных договоров Республики, не подлежащих ратификации (согласие на обязательность которых было выражено, например, подписанием или утверждением), то, очевидно, что такой договор и закон, имеющие совмещенный предмет регулирования, будут существовать параллельно. Поэтому представляется целесообразным пользоваться не юридическим принципом lex posterior derogat priori (последующий акт отменяет предыдущий), а таким вариантом непосредственного применения, как совместное применение.

Но нормы законов Республики Узбекистан не свидетельствуют о том, что суды могут применять международные нормы о правах человека в случае пробелов в национальном законодательстве или коллизии с международным договором о правах человека. Статья 112 Конституции Республики Узбекистан предписывает судам при осуществлении правосудия руководствоваться только законом, т. е. данная конституционная норма фактически сводит на нет (для судей) правило о непосредственном применении всех международных норм.

Однако в любом государстве, права и свободы человека могут быть защищены эффективно лишь тогда, когда в случае их нарушения пострадавшие имеют возможность обратиться за судебной защитой своих прав, в том числе предусмотренных международными обязательствами государства .

Хотя органы правосудия могут выносить решения только на основании национальных законов, это, по нашему мнению, не мешает им при этом руководствоваться формулировками соответствующих международных договоров, особенно если такая формулировка расширяет или конкретизирует то или иное право гражданина, закрепленное в Конституции или законе.

Ведь конституционная норма о правах и свободах граждан в Республике Узбекистан, нисколько не препятствует судам при рассмотрении конкретного дела в полном мере руководствоваться ее международно-правовым пониманием. Пренебрежение таким пониманием может повлечь за собой нарушение принципа pacta sunt servanda и будет подтверждено международным контрольным органом (например, Комитетом по правам человека), куда гражданин Республики Узбекистан может обратиться в случае нарушения его прав, предусмотренных общепризнанными нормами международного права, закрепленными в Пакте о гражданских и политических правах.

Судебная практика нашей страны по этому вопросу крайне незначительна и сосредоточена только в Верховном суде республики. Это объясняется традиционно осторожным отношением судей к международному праву.

Как утверждают некоторые ученые , и с ними здесь нельзя не согласиться, смысл положения о приоритете договора перед законом состоит в том, что если невозможно путем толкования согласовать содержание правил договора с правилами закона, то в данном конкретном случае подлежат применению правила договора. Однако это не отменяет нормы закона, которая подлежит применению во всех случаях, когда не противоречит договору. А заключение таких договоров согласно закону о международных договорах влечет за собой изменение или отмену соответствующих законов, и согласие республики на их обязательность выражается путем ратификации.

Ратификация международных договоров Республики Узбекистан осуществляется в форме Постановления Олий Мажлиса Республики Узбекистан. Значит, в случае коллизии с договором или пробела в национальном законодательстве судья при вынесении решения может опираться непосредственно на этот закон.

Ратификационный Олий Мажлисом международно-правовой документ не превалирует над другими законами, но это не мешает договорам фактически иметь преимущество над внутренними законами. Этого результата достигают путем толкования, так как предполагается, что национальный законодатель не имел намерения создать ситуацию для нарушения договорных обязательств государства.

Граждане республики, равно как иностранцы и лица без гражданства, находящиеся на ее территории, должны знать, что для них реализация их общепризнанных прав и свобод начинается «снизу», с решений судов и других государственных органов.

Cм.: Бобо=улов И. Хал=аро щу=у= ва миллий щу=у= // Щаёт ва =онун,1999,№6,Б.42-44 ;Норбутаев Э. Защита прав человека в области отправления уголовного правосудия // Демократизация и права человека1999,№1.С.113 - 117; Saidov A. Le Droit Ouzbek. Tashkent.1998.-100p; Yakubov A. On the Problem of capital punishment in the Repablik of Uzbekistan// Demokratization and Human rights 1999.№1 Р .87 - 92; Implementation of the international legal human rights norms and standards in the national legislation of the Republic of Uzbekistan. -T.:National centre of human rights 1998. -92p; Решетов Ю . Инсон щу = у = лари ва одил судлов // Демократлаштириш ва инсон щу = у = лари 1999,№1 Б .31-35.; Саидов А . Х ., Султонов С . Ызбекистон Республикаси Конституцияси ва инсон щу = у = лари .- Т .: Адолат ,1998.-177 б .; Saidov A. The international legal instruments on human rights and the national legislation of the Republic of Uzbekistan// Democratization and Human rights 1999.1 Р .81 - 84.; Саидов А . Х . и др . Права человека. (учебник - хрестоматия). - Т.УМЭД.2001. - 448с; Умаров Т. Жисмоний шахснинг щу=у=ий ма=оми // +онун щимоясида 2002.№ 2.Б.11-14. и др.

См.:Блищенко И.П. Международное и внутригосударственное право. - Гавердовский А. С. Имплементация международного права.- Киев. :Наукова думка,1987.-341с.; Карташкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве.М; 1995.- С.36- 58; Зыбайло А.К вопросу о соотношении международного и национального права (теоретические аспекты)//Белорусский журнал международного права 1999.№1,С.65- 69; Черниченко С.В.Теория международного права. В двух томах.- М.:НИМП.1999.- 334с. и др.

См. к примеру: // Давлат ва щу=у=. 2000.№ 1. Б.62-65; Юлдашева Г.Некоторые вопросы теории имплементации международных правовых норм в национальное законодательство.//Общественные науки в Узбекистане. 1999.№ 9 - 10. С.32 - 36. и др.

См.:Энциклопедический юридический словарь.-М.:ИНФРА-М.1998.С.118

Anzilotti D. Curs de droit international. Roma, 1929. p. 456; М .Mc.Dugall and М . Rayzman Human Rights in the World. An introduction to the study of international Human Rights, third edition. NVST, Martin Press, 1990. - 452 р ;Tripel H. Voolkkereht und Landesreht.Leipzig.1899. - 327p; Hohenveldern I.S.Transformation or Adaptation of International Law into Municipal Law.//The International and comparative Law Quartterly.№12.1992.P.123 - 125; Zorn A. Jrundzuge des Voolkkereht.Leipzig.1903. - 278p; Трипель Г . Международное и внутреннее право . - М .: Клаусъ ,1899. - 564 с ; и др .

См. к примеру: Авдеева С.В. Система конституционных прав и свобод граждан СССР //Проблемы конституционного права: перестройска и конституционная реформа. - Саратов, 1990. С.38 - 48;Аркадьев А; Яковлев И. Пакты о правах человека //Сов. гос - во и право. - 1967. №3. С.34 - 37; Агеев А.А. Административное право и права человека //Сов. гос - во и право. 1991. № 5. С.143 - 145; Аметистов Э.М. Защита прав и свобод человека внесудебными органами //Обеспечение прав и свобод человека в национальном праве: Сб.обзоров. М., 1989; Батыр К.И. Декларация прав человека и гражданина 1789г. //Сов. государство и право. - 1980. № 2. С.108 - 110; Безлепкин Б.Т. Новые гарантии конституционных прав граждан //Правоведение.1988.№ 4 С.39; А. С. Гавердовский Имплементация международного права. - Киев.:Наукова думка,1987. - 124с; Карташкин В.А. Международная защита прав человека (Основные проблемы сотрудничества государств). - М.: Международные отношения. 1976. - 76с; Миронов Н.В.Международное право: нормы и их юридическая сила. - М.:Юридическая литература.1960 - 67с;. Тункин Г.И. Реализация международно - правовых актов. //Сов. Гос. и право.№3 - 4,1989. С.87 - 96.и др.

См. к примеру: Блищенко И.П.Международное и внутригосударственное право. - М.:Юридическая литература,1986, С.45; Гавердовский А. С. Имплементация международного права. - Киев. :Наукова думка,1987.-341с.; Калугин В.Ю. Международный механизм имплементации международного гуманитарного права//Белорусский журнал международного права и международных отношений 1999 №.1. С.76 - - М.:Изд - во Спарк,1997. - 143с.; Мюллерсон Р. А. Права человека: идеи, нормы, реальность. - М.:Юридическая литература.1991. - 68с; Одил=ориев Щ.,Маткаримова Г.Хал=аро ва миллий щу=у=:ызаро муносабат щамда таъсир. // Давлат ва щу=у=. 2000.№ 1. Б.62-65. ; Зыбайло А.К вопросу о соотношении международного и национального права (теоретические аспекты)//Белорусский журнал международного права 1999.№1,С.65 - 69; Черниченко С.В.Теория международного права. В двух томах. - М.:НИМП.1999. - 334с.

Черниченко С.В.Теория международного права. Т.2. - М.:НИМП.1999.С.340с.; Калугин В.Ю. Международный механизм имплементации международного гуманитарного права//Белорусский журнал международного права и международных отношений 1999 №.1. С.76 - 80; Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. - М.:Изд - во Спарк,1997. - 143с. и др.

См. к примеру: Маткаримова Г. Имплементация жараёни. // +онун химоясида .1999, № 9.С 36 - 40; Инсон хукуклари, универсал хужжатлар. - Т: Ўзбекистон. 1996. С.94 - 111 б; Норов В. И; Хакимов Ш. Ф. Международное сотрудничество и развитие законодательних основ прав человека в Республике Ўзбекистан. – Т.: Фан, 1996. - 67 б; Рахмонкулов Х. Р; Рахмонов А.Ф. Права человека: история и современность. - Т.:Мир экономики и права,1998. - 167 б; Саидов А.Х; Султонов С. Ўзбекистон Республикаси Конституцияси ва инсон хукуклари. - Т.:Адолат,1998. - 177 б; Саидов А.Х.и др. Право прав человека. - М.:ИгиП РАН.2002. - 89с; Юлдашева Г.Некоторые вопросы теории имплементации международных правовых норм в национальное законодательство.//Общественные науки в Узбекистане. 1999.№ 9 - 10. С. - 32 - 36.

См.:«Основные направления дальнейшего углубления демократических преобразований и формирования основ гражданского общества в Узбекистане»/Доклад Президента И.Каримова на девятой сессии Олий Мажлиса //Народное слово, 30 августа 2002. С .2.

См к примеру : Blum P. Rights and vocacy and Dissemination. 1996, 231; Bruxelles: Bruyiant, 1994; Doswald - Beck L; Vite S. Le droit international humanitaire et le droit des droits de l’homme // RICR. N. 800. Mars - avril 1993. P. 105; Claude, Richard P. and Burns H. Weston, editors. Humas Rights in the world Community: issues and actions, second edition. Philadelphia, Pennsilvanya: University of Pennsilvanya Press, 1992; Forsythe D. P. Human Rights and Peace: international and national dimensions, Lincoln; University of Nebraska Press, 1993; Guide to International Human Rights Practice edited for the Procedural Aspects of International Law Institute in collaboration with the International Human Rights Law. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1992; Hamin H. Guide to International Human Rights Practice. Second edition. 1995, 223; Зыбайло А.Проблема прямого действия общепринятых норм международного права в Республике Беларусь.//Белорусский журнал международного права 1999.№1.89 - 96 с. и др.

Тункин Г.И. Конституция общенародного государства. Вопросы теории. - М.:Политиздат, 1979. С.318.

Конституция Республики Узбекистан - Т.: Адолат, 1999. С.3.

Еще по теме Имплементация норм международного права в национальное законодательство:

1. ВЛИЯНИЕ НОРМ И ПРИНЦИПОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА НА СБЛИЖЕНИЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА РАЗЛИЧНЫХ СИСТЕМ
2. § 2. Преступные нарушения норм международного права, применяемого во время вооруженных конфликтов
3. ТЕМ А I СУЩНОСТЬ, СОДЕРЖАНИЕ И ОСОБЕННОСТЬ ПРЕДМЕТА ПРАВА ЧЕЛОВЕКА.

Взаимодействие международного и внутригосударственного (национального) права обусловлено таким объективным — по отношении к правовым категориям — фактором, как взаимосвязь внешней и внутренней политики.

Существенное значение для поддержания и совершенствования такого взаимодействия имеет то обстоятельство, что государства выступают в нормотворческих процессах как создатели одновременно внутригосударственных (национально-правовых) норм и международно-правовых норм , воплощающих в первом случае их собственные, во втором — взаимосогласованные интересы. Соответственно рождаются государственные законы (равно иные нормативные акты) и межгосударственные договоры (иные источники международного права). Терминологическим выражением участия государства в создании различных по принадлежности к определенной правовой системе актов является их официальное обозначение; применительно к нашему государству — законы Российской Федерации (в прошлом — законы СССР) и международные договоры Российской Федерации (международные договоры СССР).

Квалификация внутригосударственного права и международного права как самостоятельных правовых систем относится и к методам нормотворчества, и к формам существования тех и других правовых норм, и к правоприменительной практике.

Поскольку внутригосударственное и международное право, будучи автономными по отношению друг к другу системами, активно взаимодействуют, вплоть до применения международно-правовых норм в сфере внутригосударственных отношений, возникла иллюзия перехода норм одной системы в другую. Такое иллюзорное представление породило концепцию "трансформации" международно-правовых норм в национально-правовые нормы, международных договоров во внутригосударственное законодательство. Согласно этой концепции международные договоры в результате их ратификации, утверждения или просто официального опубликования "трансформируются", преобразуются во внутригосударственные законы; аналогична судьба соответствующих норм. Неприемлемость подобных умозаключений станет предельно ясной, если принять во внимание, во-первых, что трансформация означает прекращение существования "трансформируемого" предмета, явления, но международным договорам такая судьба неприсуща; во-вторых, что на стадии правоприменения взаимодействие двух правовых систем, если принять данные суждения, заменяется единоличным действием правовой системы государства, "поглотившей" международные нормы; в-третьих, что традиционно в ряде отраслей национального права допускается применение норм иностранного законодательства, однако не высказывается предположение о "трансформации" и этих норм в российское законодательство.

Принятые во многих государствах конституционные формулировки воплощают не вполне однозначные подходы к проблеме. Так, согласно ст. 25 Основного закона федеративной Республики Германии 1949 г. "Общие нормы международного права являются составной частью права Федерации"; согласно п. 1 ст. 28 Конституции Греции 1975 г. общепризнанные нормы международного права, а также международные договоры после их ратификации и вступления в силу "являются составной частью внутреннего греческого права"; согласно ч. 4 ст. 5 Конституции Республики Болгария 1991 г. ратифицированные, опубликованные и вступившие в силу международные договоры "являются частью внутреннего права страны". В Конституции Испании международные договоры квалифицируются как "часть ее внутреннего законодательства" (ч. 1 ст. 96), а в Конституции Украины действующие международные договоры, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Украины, объявлены "частью национального законодательства Украины" (ч. 1 ст. 9).

Формулировка действующей Конституции Российской Федерации может показаться идентичной приведенным выше. Согласно ч. 4 ст. 15 этой Конституции "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы"

Толкование этой конституционной нормы затрагивалось в гл. 1 учебника применительно к характеристике правовой системы. Ясно, что понятие "правовая система" отличается от понятия "право", будучи более насыщенной категорией, вмещающей в себя наряду с правом как совокупностью юридических норм правоприменительный процесс и, очевидно, складывающийся на их основе правопорядок .

В этом смысле формулировка Конституции Российской Федерации представляется ощутимо иной, чем в названных зарубежных конституциях, и дает основания для такой "прописки" общепризнанных принципов и норм и международных договоров Российской Федерации в российской правовой системе, при которой эти принципы, нормы, договоры, не вторгаясь прямо во внутригосударственный нормативный комплекс, в российское законодательство, взаимодействуют с ним в правоотношениях , в правоприменительном процессе, в структуре правопорядка.

Функциональное назначение конституционной нормы проявляется в признании непосредственного действия международно-правовых норм в сфере внутригосударственной деятельности и внутригосударственной юрисдикции, в предписании непосредственного применения этих норм судами , другими органами государства , хозяйствующими субъектами, должностными лицами и гражданами (индивидами). Такой вывод обусловлен пониманием текста ч. 4 ст. 15 Конституции в контексте других конституционных норм (ч. 3 ст. 46, ст. 62, 63, 67, 69) и многочисленных законодательных актов РФ, предусматривающих их совместное с международными договорами применение. Самостоятельное юридическое положение международных принципов, норм договоров подчеркивается особым статусом при их приоритетном применении в случаях несоответствия им норм законов.

Очевидно, и тексты упомянутых статей зарубежных (кстати, далеко не всех) конституций допускают — с учетом других нормативных предписаний — аналогичное толкование их соотношения с международными договорами (нормами).

Функции международного права во внутригосударственной сфере

Способность норм современного международного права выполнять, с учетом отмеченных особенностей, те же регулятивные функции, на которые ориентированы нормы внутригосударственного права , используется в правовой системе Российской Федерации (ранее — в правовой системе Союза ССР) в целях их согласованного, совместного применения. В нашем законодательстве содержится немало предписаний, согласно которым тот или иной порядок деятельности определяется, те или иные отношения регулируются, а компетентные органы руководствуются, с одной стороны Конституцией , законами, иными актами органов Российской Федерации, а также теми законами СССР или их отдельными нормами, которые продолжают действовать на территории Российской Федерации, поскольку они не противоречат российскому законодательству, с другой стороны, международными договорами Российской Федерации и воспринятыми ею в порядке правопреемства международными договорами СССР.

В качестве примеров такого рода назовем ст. 436 ГПК РСФСР, ст. 32 УПК РСФСР, ст. 305 Таможенного кодекса РФ, ст. 4 Закона РФ "О федеральных органах налоговой полиции", ст. 15 Закона РФ "О внешней разведке", согласно которым порядок отношений органов и должностных лиц с соответствующими органами и должностными лицами иностранных государств определяется законодательством Российской Федерации и ее международными договорами. В ряде законов имеются специальные статьи, посвященные правовым основам деятельности того или иного ведомства и называющие в связи с этим как Конституцию, законы и иные нормативные акты , так и международные договоры (ст. 3 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" 1995 г.). Согласно ч. 2 ст. 2 Федерального конституционного закона "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации" от 26 февраля 1997 г. Уполномоченный в своей деятельности руководствуется Конституцией РФ, настоящим Законом, законодательством РФ, а также общепризнанными принципами и нормами международного права , международными договорами РФ.

Согласно ст. 4 Федерального закона "Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации" 1995 г. этот орган в своей деятельности, специфика которой вполне понятна, руководствуется не только Конституцией РФ и другими федеральными актами, но также нормами международного права и международными договорами РФ, регулирующими отношения в сфере охраны государственной границы , территориального моря, континентального шельфа и исключительной экономической зоны РФ. Имеются, однако, и такие законы (например, ст. 4 Закона "О милиции" 1991 г.), где подобный перечень ограничен внутригосударственными актами, хотя на практике соответствующим органам приходится руководствоваться и международными договорами. Непоследовательность проявляется порой и в том, что в акте о каком-либо ведомстве (органе) содержится немало конкретных положений о применении международных договоров данным ведомством (органом), а в статье о правовой основе его деятельности называются только российские акты. Таковы, например: Положение о Министерстве культуры Российской Федерации от 6 июня 1997 г., Положение о Министерстве Российской Федерации по атомной энергии от 29 апреля 1997 г.

Особо заметен такой пробел в Положении о Министерстве иностранных дел Российской Федерации, утвержденном Указом Президента РФ от 14 марта 1995 г. Это Министерство в своей деятельности не может не руководствоваться международными договорами, прежде всего при решении таких обозначенных в ст. 4 задач, как защита прав и интересов граждан и юридических лиц РФ за рубежом, обеспечение дипломатических и консульских отношений РФ с иностранными государствами и т. д., а также при осуществлении функций, закрепленных в ст. 5. Между тем согласно ст. 2 Положения правовую основу деятельности МИД составляют исключительно акты РФ (международные договоры не упомянуты).

Идея согласованного регулирования четко выражена во многих законодательных актах, посвященных определенным видам деятельности. Так, в преамбуле Закона РФ "Об образовании" в редакции от 13 января 1996 г. сказано, что образование в Российской Федерации осуществляется в соответствии с законодательством РФ и нормами международного права. В Законе РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименования мест происхождения товаров" от 23 сентября 1992 г. предусмотрено, что правовая охрана товарного знака предоставляется на основании его государственной регистрации в порядке, установленном настоящим Законом, или в силу международных договоров Российской Федерации (ст. 2). Согласно ст. 5 Закона "Об иностранных инвестициях в РСФСР" от 4 июля 1991 г. отношения, связанные с иностранными инвестициями, регулируются настоящим Законом, иными действующими на территории России законодательными актами и международными договорами. Закон РФ "О Государственной границе Российской Федерации" от 1 апреля 1993 г. совершенно закономерно содержит особенно много ссылок на международные договоры. В частности, ч. 2 ст. 7 определяет, что режим Государственной границы устанавливается настоящим Законом, другими законодательными актами и международными договорами Российской Федерации.

Таким образом, взаимодействие правовых систем проявляется в согласованном регулировании отношений, относящихся к совмещенному предмету регулирования.

Принципиальное значение имеет разграничение понятий: право государства как совокупность создаваемых данным государством, его органами правовых норм и правовых актов и право, применяемое в государстве, как совокупность всех правовых норм, всех правовых актов, которые подлежат реализации в сфере внутригосударственных отношений и (или) могут действовать в пределах юрисдикции соответствующего государства и компетенции его органов. Второе понятие шире первого, поскольку охватывает — наряду с национальным правом (основным компонентом) — применимые международные нормы, международные договоры, заключенные или признанные данным государством, а также отдельные нормы права иностранных государств в случаях, предусмотренных национальными законами или международными договорами.

Естественно, что для такого применения нормы, принадлежащие к различным правовым системам, должны обладать юридической совместимостью. При взаимодействии национальных норм (собственных норм данного государства) и международных норм это достигается их согласованием в процессе разработки, когда внутригосударственные правовые категории, принципы, нормы принимаются во внимание при подготовке международных договоров, а внутригосударственное законодательство приводится в соответствие с вступившими в силу международными договорами. Использование норм иностранного права осуществляется с учетом оговорки об их неприменении, если это противоречит основам национального правопорядка (публичному порядку).

В связи с рассмотрением проблем разграничения понятий "право государства" и "право, применяемое в государстве" требуют уточнения два вопроса — об и о квалификации нормативных комплексов, рождающихся и действующих на межсистемной основе.

В некоторых изданиях можно встретить утверждения, что международные договоры относятся к категории специфических источников внутригосударственного права (например, административного, трудового и уголовно-процессуального права). По сути дела, к такому же результату приходят сторонники концепции "трансформации", отстаивая идею "перевода нормы международного права в норму национального права, перевоплощения международных договоров в национальные законы. Сама природа понятийного аппарата обусловливает "привязку" определенных правовых категорий к соответствующей правовой системе. Каждая правовая система, имеет свои источники, которые обладают способностью выполнять присвоенные им функции в рамках другой правовой системы не переходя в нее, сохраняя "прописку" в собственной правовой системе.

Что же касается нормативных комплексов, рождающихся и действующих на межсистемной основе, обладающих качествами регулятивной совместимости, то нам не кажется оправданным их восприятие сквозь призму традиционных представлений о таких стабильных нормативных образованиях, как "правовой институт" или "отрасль права ", поскольку эти категории, как и источники права, принадлежат соответствующей правовой системе. Мы разделяем мнение, что "нормы международного и национального права не могут составлять объективно существующую единую совокупность норм, поскольку по своей социальной и юридической природе — это различные и особые системы права ".

Предпринимаемые попытки конструирования "межсистемных отраслей" или "межсистемных институтов" кажутся искусственными и игнорирующими то обстоятельство, что при надлежащие к различным правовым системам нормы взаимодействуют как нормативный комплекс не в статическом состоянии, а в правоприменительном процессе, причем в целях решения конкретной задачи, урегулирования конкретного правоотношения . Такие группы разносистемных норм, состыкованные в определенных ситуациях, могут быть обозначены как правоприменительные комплексы.

В нашей практике типичными являются двусоставные правоприменительные комплексы — из норм национального законодательства и норм международных договоров.

Вместе с тем получили распространение и трехсоставные правоприменительные комплексы, включающие помимо названных норм и нормы иностранного права. Так, при решении вопросов двойного гражданства подлежат применению нормы ст. 3 Закона РФ "О гражданстве Российской Федерации", нормы международного договора между Российской Федерацией и иностранным государством, допускающего и регламентирующего статус двойного гражданства, если такой договор заключен, а также нормы законодательства соответствующего иностранного государства. Точно так же конкретный акт выдачи лица для привлечения к уголовной ответственности или для исполнения приговора требует применения в совокупности норм уголовного и уголовно-процеесуального законодательства как запрашивающего, так и запрашиваемого государства и норм договора о правовой помощи, заключенного соответствующими государствами.

Международное право как фактор совершенствования национального законодательства

Принцип добросовестного выполнения международных обязательств — один из основных принципов международного права — презюмирует согласование с этими" обязательствами национальных законов и предпринимаемых государством в сфере своей внутренней компетенции мер. Позиция международного сообщества выражена в универсальном договоре — Венской конвенции о праве международных договоров — в ст. 27, имеющей заголовок "Внутреннее право и соблюдение договоров": государство-участник какого-либо договора не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора. Эту норму, очевидно, можно трактовать и в смысле недопустимости ссылки на отсутствие во внутреннем праве соответствующих положений. Можно предположить ситуацию, когда выполнение договора не зависит от состояния внутреннего права. Но все же нормальным состоянием следует признать взаимодействие национальных и международных норм и, следовательно, согласование первых со вторыми как необходимое условие выполнения договора и как важный компонент механизма реализации договорных предписаний.

Характерно, что при разработке Декларации принципов взаимных отношений, составляющей ядро Заключительного акта СБСЕ 1975 г., государства конкретизировали содержание принципа добросовестного выполнения международных обязательств, включив в его текст слова о том, что при осуществлении своих суверенных прав, включая право устанавливать свои законы и административные правила, они будут сообразовываться со своими юридическими обязательствами по международному праву.

В законодательстве СССР, а ныне в законодательстве. Российской Федерации утвердилось правило приведения его норм в соответствие с международными договорами, другими . В его основе находятся как указанный принцип, так и конкретные положения международных договоров, ориентирующие их участников на такие действия. Можно выделить, с одной стороны, управомочивающие нормы, согласно которым принятие законов обусловлено усмотрением компетентных государственных органов , а с другой стороны, предписывающие нормы, которыми на государство возлагаются определенным образом сформулированные обязательства. К первому варианту относится, например, п. 1 ст. 21 Конвенции ООН по морскому праву: "Прибрежное государство может принимать в соответствии с положениями настоящей Конвенции и другими нормами международного права законы и правила, относящиеся к мирному проходу через территориальное море...";

ко второму варианту — п. 2 ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах : "Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом".

Используются следующие формы приведения законодательства в соответствие с международными договорами:

1) разработка и принятие принципиально новых законодательных актов, ранее не известных правовой системе государства (Декларация прав и свобод человека и гражданина , принятая Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г., Федеральный закон "О беженцах" от 19 февраля 1993 г. в редакции от 28 июня 1997 г., Закон РФ "О космической деятельности" от 20 августа 1993 г., Федеральный закон "О наркотических средствах и психотропных веществах" от 8 января 1998 г.);

2) принятие законов, заменяющих ранее действовавшие и существенно изменяющих нормативное содержание (Закон РФ "О Государственной границе Российской Федерации" от 1 апреля 1993 г., заменивший Закон СССР "О Государственной границе СССР" 1982 г., Таможенный кодекс РФ от 18 июня 1993 г., заменивший Таможенный кодекс СССР 1991 г., Воздушный кодекс РФ от 19 марта 1997 г., заменивший Воздушный кодекс СССР 1983 г.);

3) принятие актов, вносящих частичные изменения и дополнения в действующие законодательные акты. Например, присоединение СССР в 1973 г. к Всемирной (Женевской) конвенции об авторском праве 1952 г. потребовало ряда норм союзного и республиканского гражданского законодательства ; в связи с присоединением СССР в 1987 г. к Международной конвенции _о борьбе с захватом заложников Президиум Верховного Совета СССР издал указ "Об уголовной ответственности за захват заложников", а Президиум Верховного Совета РСФСР указом от 17 июня 1987 г. дополнил УК РСФСР статьей 126 1 "Захват заложников"; согласно Закону РФ от 29 апреля 1993 г. УК РСФСР был дополнен статьей 78" "Незаконный экспорт товаров, научно-технической информации и услуг, используемых при создании вооружения и военной техники, оружия массового уничтожения", причем введение уголовной ответственности за указанное деяние объяснялось в преамбуле Закона целью обеспечения выполнения международных обязательств по нераспространению оружия массового уничтожения.

Интересен пример совершенствования норм об усыновлении в связи с ситуациями усыновления иностранными гражданами детей , являющихся гражданами РФ. Положения Кодекса о браке и семье РСФСР (ст. 98 и последующие статьи гл. 12, а также ст. 165, предписывавшая в подобных ситуациях руководствоваться нашим законодательством при условии получения разрешения) пришли в противоречие с потребностями надлежащей защиты интересов детей и не отвечали предписаниям вступившей в силу в 1990 г. Конвенции о правах ребенка. Согласно ст. 21 Конвенции подобное усыновление — "усыновление в другой стране" — допускается, "если ребенок не может быть передан на воспитание или помещен в семью, которая могла бы обеспечить его воспитание или усыновление, и если обеспечение какого-либо подходящего ухода в стране происхождения ребенка является невозможным". Федеральным законом, принятым 10 февраля 1995 г., в соответствующие статьи Кодекса о браке и семье были внесены существенные изменения и дополнения. Новая редакция ст. 98 включает следующий текст: "Усыновление детей, являющихся гражданами РФ, иностранными гражданами допускается только в случаях, если не представилось возможным передать этих детей на усыновление, под опеку (попечительство) граждан РФ на воспитание в семьи граждан РФ или на усыновление родственникам ребенка независимо от их места жительства или гражданства ". Соответственно изменена и дополнена ст. 165, где сказано также о необходимости получения согласия законного представителя ребенка и компетентного органа. Усыновление не может быть произведено, если в результате усыновления могут быть нарушены права ребенка, установленные законодательством и международными договорами РФ. Характерно, что еще раньше, 31 августа 1994 г., в приказе Министерства образования РФ и Министерства здравоохранения и медицинской промышленности РФ "О документах, представляемых при усыновлении детей иностранными гражданами" было установлено, что в личном деле ребенка, передаваемого, на усыновление иностранным гражданам, должен быть документ, подтверждающий, что ребенок неоднократно предлагался гражданам РФ на усыновление.

В развитие норм этого закона постановлением Правительства РФ от 15 сентября 1995 г. было утверждено Положение о порядке передачи детей, являющихся гражданами РФ, на усыновление гражданам РФ и иностранным гражданам и (или) лицам без гражданства. В новом Семейном кодексе РФ от 29 декабря 1995 г. эти вопросы регламентируются ст. 124 и последующими статьями гл. 19 и ст. 165 идентичным образом. В ситуации возможного нарушения прав ребенка, установленных законодательством и международными договорами, предусмотрена отмена в судебном порядке произведенного усыновления (удочерения).

Уважительное отношение к обязательствам по международному праву четко выражено в ст. 4 Закона РФ "О Государственной границе Российской Федерации": "Законодательство о Государственной границе основывается на Конституции Российской Федерации , а также на международных договорах Российской Федерации".

Однако в нашем законодательстве сохраняются весьма заметные пробелы либо нормативные решения, существенно отличающиеся от положений заключенных договоров. Даже в новом Уголовном кодексе РФ, который, как сказано в ч. 2 ст. 1, "основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права", отдельные составы преступлений , в отношении которых наше государство взяло на себя обязательства по международным конвенциям, определены не вполне адекватно договорным нормам (например, ст. 117 и 302 УК в их соотношении с Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания , ст. 360 в ее соотношении с Конвенцией о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов). Заключенные в разные годы договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и. уголовным делам не имеют в нашем уголовно-процессуальном законодательстве столь полезных для их выполнения норм. Присоединение СССР в июле 1991 г. к Факультативному протоколу к Международному пакту о гражданских и политических правах (Протокол вступил в силу для Российской Федерации 1 января 1992 г.), а также подписание в 1996 г. Российской Федерацией Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод предполагают разработку и законодательное закрепление механизма реализации соответствующих международных норм.

Взаимодействие международных договоров и национального законодательства в правоприменительном процессе

Вполне закономерно было решено придать норме о приоритетном применении правил международных договоров конституционный статус, т. е. ввести ее в Конституцию Российской Федерации в качестве общего предписания: "Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ч. 4 ст. 15).

При толковании этой конституционной нормы надо иметь в виду три обстоятельства.

Во-первых, здесь, очевидно, предполагаются не всякие, а лишь те международные договоры, которые прошли процедуру ратификации в Федеральном Собрании Российской Федерации . Поскольку такая процедура предусмотрена для всех договоров,. устанавливающих иные, чем в действующих законах, правила, соответственно должна презюмироваться несопоставимость с такими последствиями закона и не прошедшего почему-либо ратификацию договора.

Во-вторых, должно быть применено расширительное толкование термина "закон", охватывающее все внутригосударственные нормативные правовые акты. При ином, буквальном, понимании возможна презумпция нераспространения данной конституционной нормы на подзаконные акты. Такое пояснение касается, в частности, нового Гражданского кодекса РФ (часть первая), в котором воспроизведение ч. 4 ст. 15 Конституции сопровождается подчеркнутым разграничением актов гражданского законодательства и иных актов, содержащих нормы гражданского права (ст. 3), что порождает неясность относительно судьбы норм "иных актов" при их коллизии с договорными нормами.

В-третьих, следует учитывать особый статус Конституции, хотя на международно-правовом уровне каких-либо специальных норм на этот счет нет. Конституция Российской Федерации (ч. 1 ст. 15) имеет высшую юридическую силу. Соответственно в федеральном законе "О международных договорах Российской федерации" сформулировано следующее предписание (ст. 22):

"Если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции Российской Федерации, решение о согласии на его обязательность для Российской Федерации возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию Российской Федерации или пересмотра ее положений в установленном порядке". При толковании указанных статей правомерен вывод о неподчинении Конституции принципу приоритетного применения правил международного договора в коллизионных ситуациях. Такой подход четко выражен в научной литературе и в комментариях к Конституции РФ.

В-четвертых, может возникнуть проблема в связи с более благоприятным регулированием в законе по сравнению с договором. Ключом к верному решению может служить текст ч. 2 ст. 5 Международного пакта о гражданских и политических правах: никакое ограничение или умаление каких бы то ни было основных прав человека , признаваемых в государстве — участнике Пакта, в силу закона не допускается под тем предлогом, что в Пакте не признаются такие права или что в нем они признаются в меньшем объеме. Несколько иная редакция этой же мысли дана в ст. 41 Конвенции о правах ребенка: ничто в Конвенции не затрагивает любых положений, которые в большей степени способствуют осуществлению прав ребенка и содержатся в законе государства-участника.

Отметим, что впервые такое понимание проблемы было сформулировано на региональном уровне — в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (ст. 60). Такой подход не воспринят в нашем законодательстве. И если в первой редакции Закона РФ "О беженцах" 1993 г. положение о приоритетном применении правил международных договоров сопровождалось оговоркой: за исключением случаев, когда их применение может привести к ограничению прав и свобод беженцев, регламентируемых соответствующими законами РФ (ст. 15), то в его новой редакции от 28 июня 1997 г. использована общепринятая формулировка (ч. 3 ст. 18).