Когда произошла война в корее. Корея – неизвестная война ссср

…Мы вернулись. И долгое время молчали об этой войне, и вспоминали погибших и без вести пропавших боевых друзей лишь в своем узком кругу. Молчать – не значит забыть. Мы носили эту тайну в себе почти сорок лет. Но нам нечего стыдиться.

А.В.Сморчков, летчик-истребитель, полковник, Герой Советского Союза.

25 июня 1950 года началась война на Корейском полуострове, между Корейской Народно-Демократической Республикой (КНДР) и Республикой Корея (Южная Корея) с целью объединения Кореи в единое государство.

Первопричиной войны стал раскол Кореи, произошедший после августа 1945 года. Его логическим следствием явилось провозглашение в 1948 году Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР_ и Республики Корея (КР). Каждая из них объявила себя единственно законной, представляющей весь корейский народ, а другую, считала незаконной, марионеточной и т.д.

В течение нескольких дней война из гражданской, как ее определили представители многих стран, переросла в крупный международный конфликт, в орбиту, которой были вовлечены десятки стран и в первую очередь Соединенные Штаты Америки, Советский Союз и Китайская Народная Республика.

Администрация Трумэна расценила, начавший ранним утром вооруженный конфликт, как посягательство на американские интересы в восточноазиатском регионе и буквально с первых дней войны предоставил свои вооруженные для поддержки Республики Корея.
Военное руководство США прекрасно понимало, что режим Ли Сын Мана не смог бы самостоятельно отразить агрессию КНДР. А поражение Сеула привело бы к образованию на Корейском полуострове единого государства, дружественного СССР, создало бы угрозу американским интересам в Японии. «Ничем не сдерживаемый коммунистический контроль – писал в своем труде «Дипломатия» Г.Киссинджер, - вызвал бы к жизни призрак маячащего на горизонте общеазиатского монолитного коммунистического монстра и подорвал бы прозападную ориентацию Японии».1 Это в свою очередь, нанесло бы ощутимый удар по всей азиатской политике Вашингтона и международному престижу США. Д.Ачесон, госсекретарь США в 1949-1952 годах, впоследствии писал: «Ясно, что атака (КНДР против Юга) не давала повода для объявления войны Советскому Союзу. Также очевидно, что это был открытый вызов нашему международному статусу защитника Южной Кореи, региона огромной важности для безопасности оккупированной Японии… Мы не могли допустить захвата этого важного региона советской марионеткой прямо под нашим носом, ограничившись формальным протестом в Совете Безопасности»2.

Таким образом, американская администрация не могла допустить потери своего влияния в азиатском регионе, и соответственно роль США, несмотря на опасения «разбудить» Москву, была предрешена.

Следует сказать, что после окончания Второй мировой войны американцы оставили на Дальнем Востоке мощную военную группировку с целью сохранения своего господства в юго-западной части Тихого океана. Так непосредственно в Южной Корее находилась группа советников в составе пятисот военнослужащих, под началом бригадного генерала Дж. Робертса. В акватории (Северной и Южной Кореи) находился 7-й флот США (около 300 кораблей), а на ближайших авиабазах в Японии и Филиппинах дислоцировались две воздушные армии – тактическая 5-я и стратегическая 20-я. Кроме того, в непосредственной близости с Кореей находились три американские пехотные дивизии, одна бронетанковая (бронекавалерийская), отдельный пехотный полк и полковая боевая группа (82 871 человек, 1081 орудие и миномет и 495 танков) и одна воздушная армия (835 самолетов)3. В этом районе находилось также около 20 английских кораблей4.

К 1950 году в Южной Корее была создана оснащенная современным по тому времени оружием армия, подготовленная для наступательных военных действий. Она насчитывала: 8 пехотных дивизий, 1 отдельный полк, 12 отдельных батальонов, 161 тысяч человек личного состава, около 700 орудий и минометов, свыше 30 танков и САУ, 40 самолетов (устаревших американских образцов), 70 малых кораблей и судов5.

В свою очередь, КНА, к началу военных действий в 1950 г. имела десять стрелковых дивизий (1, 2, 3, 4, 5, 6, 10, 12, 13, 15-ю, из них 4, 10, 13, 15-я находились в стадии формирования), одну танковую бригаду (105-ю), два отдельных полка, в том числе мотоциклетный, 148 тысяч человек личного состава6 (по другим данным – 175 тыс. чел.). На вооружении этих боевых частей состояло 1600 орудий и минометов, 258 танков и САУ, 172 боевых самолета (по другим данным – 240)7, двадцать кораблей. Кроме того, были сформированы охранные отряды министерства внутренних войск в приграничных районах8. В ВВС КНА насчитывалось 2 829 человек, в ВМФ – 10 307 человек. В общей сложности вооруженные силы КНДР вместе с войсками Министерства внутренних дел к началу войны насчитывали около 188 тыс. человек9.

Таким образом, соотношение сил и средств у 38-й параллели к началу военных действий было в пользу КНА: по пехоте – в 1,3 раза; артиллерии – в 1,1 раза, танках и САУ – в 5,9 раза, самолетам – в 1,2 раза, однако в последнем случае следует заметить, что летный состав КНА в основном не закончил обучение. К маю 1950 года было подготовлено лишь 22 летчика штурмовой авиации и 10 летчиков истребителей10.

Здесь уместно кратко охарактеризовать позицию СССР в корейской проблеме и в первую очередь в вопросе участие советских военнослужащих в войне на стороне Северной Корее. Как свидетельствуют доступные сегодня документы из отечественных архивов, первоначально использование советских войск в Корейской войне не предполагалось. В Кремле понимали, что прямое участие Вооруженных Сил СССР вызовет негативную реакцию в США и в мире. Было очевидно, что Советский Союз будет обвинен во вмешательстве во внутренние дела суверенной Кореи. Более того, Москва располагала информацией о том, что вторжение армии Северной Корее на территорию Южной будет рассматриваться в европейских кругах как прелюдия аналогичному наступлению СССР в Германии. Исходя из этого, руководство СССР с началом войны в Корее сделало четкую установку на ее ведение силами Корейской народной армии с привлечением ограниченного числа советских военных советников. Причем, находившиеся в стране советники должны были руководствоваться следующими правилами:

1.Советники самостоятельно приказы и распоряжения войскам армии не издают.

2. Командование армии не решает самостоятельно вопросов подготовки, организации и ведения боевых действий без участия военных советников.

3. Главное в работе советников в ходе войны и боевых действий – оказание помощи командованию армии во всесторонней оценке обстановки и принятии грамотных в оперативно-тактическом отношении решений с целью разгрома группировок противника или выхода из-под его ударов с использованием всех сил и возможностей армии.

4. Советники могут запрашивать любые сведения от отделов и служб армии с информацией об этом своему подсоветному или начальнику штаба армии.

5. Взаимоотношения советников с подсоветными и офицерским составом армии строятся на взаимном уважении, доброжелательности и выполнении требований Уставов КНА.

6. Обеспечение советников всем необходимым для жизни, служебной деятельности возлагается на командование армии11.

Изменение политики в вопросе участия советских военнослужащих в боевых действиях, как ни странно, было во многом спровоцировано самими американцами.

Во-первых, захват территории КНДР дал бы США непосредственный выход не только к сухопутной границе дружественного СССР Китая, но и непосредственно к советской. Во-вторых, победа Соединенных Штатов, как уже отмечалось, серьезно изменила бы военно-стратегическую обстановку на Дальнем Востоке в пользу США. В третьих, к этому времени серьезно возросла напряженность в дальневосточном приграничье. Участились случаю нарушения воздушного пространства СССР американскими разведывательными самолетами. А 8 октября 1950 года произошел беспрецедентный случай – два американских штурмовика F-80 «Шутинг стар» нанесли бомбовый удар по базе ВВС Тихоокеанского флота в районе Сухой Речки12. По сведениям же редакции журнала «Посев» таких налетов на аэродромы советского Приморья было совершено до десяти, в результате которых были уничтожены и получили повреждения свыше ста самолетов13.

Таким образом, роли главных участников корейской войны были определены уже в первые дни конфликта. Развивавшийся первоначально как гражданская война, он вскоре трансформировался в крупную локальную войну, в ареал которой попало более пятидесяти стран.

Существует немало версий о начале войны в Корее. Пхеньян и Сеул всю ответственность за развязывание конфликта, неизменно возлагают друг на друга. Северокорейская версия звучит следующим образом. 25 июня 1950 года южнокорейские войска значительными силами совершили внезапное нападение на территорию КНДР. Силы Корейской Народной Армии, отразив натиск южан, перешли в контрнаступление. Лисынмановские войска вынуждены были отступить. Развивая наступление, части КНА продолжали наступление и за короткое время овладели большей частью территории Южной Кореи14. Причем нападение Южной Кореи северокорейскими властями, очевидно, предвиделось еще за месяц до начала войны. Во всяком случае, по данным американской разведки, уже с середины марта 1950 года из зоны глубиной до 5 км, примыкающей к 38-й параллели проводилась эвакуация мирного населения.

Иной версии придерживались представители Юга. 25 июня 1950 года в 4 часа 40 минут войска КНДР внезапно вторглись в Южную Корею. 75-тысячная армия северян пересекла 38-ю параллель и атаковала шесть стратегических пунктов вдоль нее, широко используя авиацию, артиллерию и бронетанковые части. Параллельно с этим КНА высадила на южнокорейское побережье два морских десанта. Таким образом, получается, что КНДР развернула хорошо спланированную широкомасштабную агрессию. За последние десять лет опубликовано немало документов и свидетельств в той или иной степени подтверждающих южнокорейскую точку зрения. Однако по сей день, остается ряд нерешенных вопросов, ответы на которые могли бы изменить общепринятые представления о начале войны в Корее.

Введенные к настоящему времени в научный оборот данные о наращивании вооружения Севера и Юга, убедительно свидетельствуют о том, что к войне готовились обе стороны. Причем, и Ким Ир Сен и Ли Сын Ман рассматривали силовые методы как единственную возможность создания объединенной Кореи. Однако, в отличие от Пхеньяна, скрывавшего свои планы нападения на Юг различного рода инициативами «о мирном объединении» Кореи, сеульские власти выступали с жесткими милитаристическими заявлениями. Да и сам южнокорейский лидер, по словам первого американского посла в РК Джона Муччио «был чрезвычайно авторитарен, несмотря на постоянные утверждения о стремлении к подлинной демократии в Корее. Идеей фикс Ли Сын Мана являлось объединение Кореи под его руководством. Это стало бы жемчужиной в его долгой политической карьере»15. Ли Сын Ман неоднократно призывал «предпринять наступление на Пхеньян». В 1949 году он прямо заявил, что войска Республики Кореи «готовы вторгнуться в Северную Корею», что «составлен план удара по коммунистам в Пхеньяне». Осенью этого же года южнокорейский министр обороны Син Сен Мо заявил: «Наша армия национальной обороны ждет только приказа Ли Сын Мана. Мы располагаем силами, чтобы, как только будет отдан приказ, в течение одного дня полностью занять Пхеньян и Вонсан»16. 19 июня 1950 года, всего за шесть дней до начала боевых действий, Ли Сын Ман объявил: «Если мы не сможем защитить демократию от «холодной войны», мы добьемся победы в горячей войне»17.

Все эти высказывания, несмотря на нарочитую агрессивность, граничащую с провокацией, не были пустым звуком, для того чтобы лишь запугать Север. Об этом наглядно свидетельствуют другие документы. Так 2 мая 1949 года советский посол Т.Ф.Штыков направляет шифрограмму Сталину, в которой говорится, что в связи с «планами вооруженного вторжения на Север» Южная Корея наращивает численность кадровой армии национальной обороны с 56,6 тыс. до 70 тыс. Только в районах прилегающих к 38-й параллели размещено около 41 тыс. солдат и офицеров. На линии соприкосновения северян и южан происходили многочисленные вооруженные столкновения с человеческими жертвами.
Войне предшествовали многочисленные приграничные вооруженные конфликты, провоцируемые обеими сторонами18. Так только в январе-сентябре 1949 года, по сведениям автором книги «Локальные войны история и современность» южнокорейские части более 430 раз нарушили демаркационную линию, 71 раз пересекли воздушные границы, 42 раза вторглись в территориальные воды КНДР19. Во второй половине 1949 года конфликты приобрели еще большую интенсивность. Всего же в 1949 году батальоны и полки 1-й, 8-й и Столичной южнокорейских дивизий, специальные отряды «Хорим» и «Пэккор», а также полицейские подразделения совершили 2617 вооруженных вторжений за 38-ю параллель20.

Во время одного такого боя 12 июля 1949 года на Ондинском направлении северяне взяли в плен трех военнослужащих 18-го полка. При допросе они показали, что командование проводило с ними секретные беседы, из которых следовало, что «южнокорейская армия должна упредить северян и нанести им внезапный удар», чтобы овладеть всей Северной Кореей21. Представляет несомненный интерес и письма Ли Сын Мана американскому политологу Роберту Т.Оливеру. 30 сентября 1949 года президент РК направил ему приглашение на консультативную работу в Сеуле в своей администрации, в котором отметил, что «сейчас психологически наиболее подходящий момент», чтобы освободить Север Кореи. «Мы оттесним часть людей Ким Ир Сена в горный район и там заморим их голодом… Я полагаю, что Советский Союз не будет настолько глуп, чтобы начать вторжение в настоящее время». В заключение Ли Сын Ман просил Оливера по соответствующим каналам информировать о сложившейся в Корее ситуации президента Трумэна22. Таких высказываний можно привести много. Но ограничимся лишь словами главы американских советников в КР генерала Робертса. В январе 1950 года на одном из совещаний южнокорейского правительства он заявил, что «план похода – дело решенное. Хотя нападение начнем мы, все же надо создать предлог, чтобы иметь справедливую причину»23.

Перечисленные факты говорят об отнюдь не оборонительных настроениях среди южнокорейских руководителей. В то же время Сеул не мог не понимать, что любой малозначительный инцидент на 38-й параллели может привести к большой войне. Кроме того, южнокорейское руководство было, несомненно, извещено о военных приготовлениях Пхеньяна. Не могли не знать южнокорейские руководители и о примерном соотношении сил. Это подтверждается, например телеграммой Т.Ф.Штыкова в Москву от 20 июня, в которой советский посол сообщает Сталину о том, что южнокорейцам известны планы Пхеньяна. В связи с этим кажется удивительным дружные заявления, как Сеула, так и американских представителей в регионе о «неожиданности» северокорейского вторжения. Введение 8 июня 1950 года на всех железных дорогах КНДР чрезвычайного положения и концентрацию частей КНА вблизи 38-й параллели не заметили военные власти РК, посольство США в Сеуле, а также группа американских советников во главе с генералом Робертсом, сотрудники разведывательных органов в Токио и Сеуле, эксперты соответствующих центральных ведомств США. И это притом, что, накануне войны Дональду Николсу – командиру специального подразделения американского корпуса контрразведки, авторитетному и одному из самых влиятельных американцев в Южной Корее, удалось заполучить копии военного плана Ким Ир Сена и целый ряд других свидетельств надвигавшейся войны. Однако его донесения якобы не были приняты к сведению ни Ли Сын Маном, ни руководством ЦРУ.

Но это не единственное противоречие предвоенного периода. Почему, например, к июню 1950 года две трети армии РК были размещены на 38-й параллели или поблизости от нее, а все ее припасы хранились к северу от Сеула и не была создана достаточной глубины система обороны? Почему РК, получив от США необходимое количество мин, не укрепила ими свою оборону вдоль 38-й параллели, особенно на танкоопасных направлениях? И это при том, что 26 июня 1950 года Национальное собрание РК в послании президенту и Конгрессу США докладывало: «Наш народ, предвидя такой инцидент (т.е. начало войны – А.О.), как сегодня, создал крепкие оборонительные силы, чтобы защитить оплот демократии на Востоке и оказать услугу миру во всем мире»24. Кроме того, почему, в условиях, когда не сегодня-завтра ожидался массированный удар со стороны Севера, южнокорейское руководство внезапно, 15 июня 1950 года сняло с оборонительных рубежей в Чхорвоне 3-й полк 7-й дивизии, располагавшийся на центральном направлении и присоединило его к сеульскому гарнизону? А 25-й полк 2-й дивизии, занимавший оборонительную линию у Оняна и планировавшийся к переброске в Чхорвон, так и не занял своей позиции? В официальных источниках эти действия Ставки сухопутных войск РК объясняются перегруппировкой сил, но ее осуществление в очевидно критический момент, выглядит, по крайней мере, странно. И еще один любопытный факт. За несколько дней до начала конфликта военный министр США Джонсон, начальник Американского Генерального штаба генерал Брэдли и бывший тогда советником госдепартамента США и возглавлявшего Управление стратегических служб (УСС) Джон Ф.Даллес совершили специальную поездку в Японию, где они совещались с генералом Макартуром о возможных военных действиях. Сразу же после этого, Даллес выехал в Южную Корею, где ознакомился с состоянием южнокорейских войск в районе 38-й параллели. На заверения сопровождавших его южнокорейских офицеров, что враг будет «наголову разбит еще до того, как перейдет границу» он заявил, что, если им удастся продержаться хотя бы две недели после начала боевых действий, «все пойдет гладко». Выступая 19 июня 1950 года в «национальном собрании» в Сеуле, Даллес одобрил подготовку войск к военным действиям и заявил, что США готовы оказать необходимую моральную и материальную поддержку Южной Корее в ее борьбе против северокорейцев25. «Я придаю большое значение той решающей роли, которую ваша страна может сыграть в великой драме, которая сейчас разыграется», - написал Даллес Ли Сын Ману перед отъездом из Сеула26. В этой связи, еще более удивительным представляется приказ командующего сухопутными силами Южной Кореи, отменяющий состояние повышенной боевой готовности, которая сохранялась в течение нескольких недель в ожидании возможной агрессии с Севера. Он был отдан 24 июня 1950 года – за сутки до начала войны27.

Эти и многие другие вопросы и противоречия рассматриваемого периода, по мнению многих исследователей, свидетельствуют о преднамеренности действий властей Южной Кореи, «как бы обещающие противнику легкость вторжения», а также об участии в «игре» некой третьей силы.

В это время на мировой арене было два основных игрока – Советский Союз и Соединенные Штаты Америка. Как уже упоминалось выше, СССР в это время относился к объединению Кореи весьма индифферентно, во всяком случае, – до конца 1949 года. В корейском Генеральном штабе, при непосредственном участии главного военного советника генерала Васильева, разрабатывались планы, на случай войны, отстраивались вооруженные силы КНДР. Поддерживая Корею, советский Союз тем самым старался укрепить свои, завоеванные после Второй мировой войны, позиции в восточноазиатском регионе. Однако КНДР рассматривалась Кремлем в этот период как буферное государство, между СССР и капиталистическим миром. С тем чтобы не спровоцировать потенциального противника и дистанцировать СССР от военных действий, в случае их начала, Москва даже приняла решение ликвидировать свои военно-морскую базу и представительство ВВС в КНДР. Как говорилось в этой связи в Рекомендации по Корее, составленной 2 августа 1949 года, политически было бы целесообразно убрать наши военные объекты сейчас, чтобы продемонстрировать миру наши намерения, психологически разоружить противников и не допустить втягивания нас в возможную войну против агрессии южан28. И только в мае 1950 года после серии встреч и консультаций между советским и северокорейским руководством в Москве Сталин дал свое согласие на проведение военной акции – фактически превентивного удара по агрессору, но с категорической оговоркой – без участия в войне советских регулярных войск.

Исследователи разных стран, занимающиеся историей корейской войны, приводят несколько версий, побудивших Сталина изменить свое решение. Однако на наш взгляд, одна из главных причин, связана с разделом сфер ответственности в международном коммунистическом движении между Советским Союзом и молодой, но быстро набиравшей авторитет в международном коммунистическом движении Китайской Народной Республикой. Отказ Сталина поддержать стремление Ким Ир Сена к объединению страны на фоне только что победившей китайской революции мог быть истолкован как сдерживание Москвой дела революции на Востоке. Это могло пошатнуть авторитет советского руководителя как лидера коммунистического мира, ослабить его влияние на колониальные и полуколониальные страны Востока и еще больше поднять престиж Мао.

Что же касается Вашингтона, то там были крайне заинтересованы в создании на Корейском полуострове такой социальной и геополитической обстановки, которая бы вполне соответствовала политическим и стратегическим целям США. Тем более, в условиях уже развернувшейся «холодной войны», биполярного противоборства США – СССР. Юг Кореи необходим был США как плацдарм на Азиатском континенте.

Еще в июле 1945 года, как пишет в своих «Мемуарах» президент Трумэн, генерал Маршалл и адмирал Кинг, в Потсдаме говорили ему о желательности «оккупировать Корею и Порт-Артур», о необходимости совершить десантную операцию и принять капитуляцию от японской армии в провинции Квантун (Маньчжурия) и Корее, до того как туда продвинется Советская армия. В середине августа Трумэн получил еще одно «пожелание», на этот раз от промышленных кругов – «быстрее оккупировать Корею и промышленный район Маньчжурии»29. Однако в тот момент Соединенные Штаты не располагали в регионе необходимыми для реализации этого плана силами. Поэтому, раздел Кореи на Северную и Южную стал для Америки, своего рода подарком Сталина.

Весной 1950 года Совет национальной безопасности США утвердил специальную директиву СНБ-68, разработанную Госдепартаментом и Министерством обороны США. В директиве, на основе развернувшихся событий в Китае, Центральной и Восточной Европе и в регионах антиколониального движения, делался вывод об угрозе расширения геополитической экспансии Кремля, который, как утверждалось в документе, стремится «…удержать и укрепить свою абсолютную власть, во-первых, в самом Советском Союзе, а, во-вторых, на подчиненных ему территориях… По мнению советских руководителей, выполнение этого замысла требует устранения любой эффективной оппозиции их правлению»30. Для достижения этих целей, говорилось далее в директиве СНБ-68, Москва может пойти на осуществление целой серии «локальных агрессий» в различных регионах мира. По мнению американских аналитиков потенциальными субрегионами, которым угрожает «советская экспансия» являются: Южная Корея, Япония, Ближний Восток. Соответственно Пентагону было предложено внести существенные коррективы в дальневосточную стратегию и дипломатию США. Поэтому к началу Корейской войны в июне 1950 года США были основательно подготовлены к активному политико-дипломатическому демаршу и прямому вступлению в локальную войну против «коммунистической агрессии». Однако об этой директиве, официально утвержденной Трумэном лишь 30 сентября 1950 года, знал только узкий круг американского руководства. Ограниченное число лиц знало и об утвержденном Пентагоном за неделю до начало войны плане «SL-17». В нем составители исходили из предположения о неизбежном вторжении на Юг Корейской народной армии, отступлении противостоящих ей сил, их обороны по периметру Пусана с последующей высадкой десанта в Инчхоне31. Фактически разработка планов для разного стечения обстоятельств – обычное дело штабистов. Но накануне войны оно едва ли может быть расценено как плановая работа, тем более, в свете последующего хода военных действий на первом этапе войны (июнь-сентябрь 1950 года), которые развертывались в полном соответствии со сценарием Пентагона.

Публично же Южная Корея была исключена из пределов «оборонительного периметра США»32. Об этом заявил в своем выступлении 12 января 1950 года госсекретарь США Дин Ачесон в Национальном пресс клубе. «Моя речь, – вспоминал впоследствии Ачесон, - открыла зеленый свет для атаки на Южную Корею»33. Согласно официальной версии, США вмешались в конфликт, потому, что, как заявил президент Трумэн, вторжение Северной Кореи «поставило под угрозу основы и принципы Объединенных Наций». Так ли это?

Если принять версию о закулисной роли США в разжигании корейской войны, то события могли развиваться следующим образом.

В то время, как утверждают некоторые авторитетные исследователи, в Южной Корее сложилась взрывоопасная ситуация: режиму Ли Сын Мана грозил крах – против него, также как и против американцев, выступало большинство населения в стране. Ширилось партизанское движение, особенно в горных районах южных провинций. Так осенью 1948 года произошло восстание в южнокорейской армии, к середине 1949 года они проходили в 5 из 8 провинций Юга. В том же году на Север перешли в полном составе и со всем вооружением два батальона южнокорейской армии, два боевых и одно грузовое судно, перелетел военный самолет. О падении легитимности Ли Сын Мана наглядно свидетельствуют так называемые «всеобщие» выборов 30 мая 1950 года. Иностранные наблюдатели были вынуждены констатировать: итоги выборов могут быть интерпретированы как «демонстрация публичных настроений против президента и его сторонников, а также полиции»34. В перспективе такое положение создавало для США угрозу потери своего влияния в регионе и объединения Кореи под эгидой коммунистов.

И тогда, в узком кругу американского руководства созрел план, нацеленный на то, чтобы заставить Сталина и Ким Ир Сена ударить первыми, после чего мобилизовать мировое общественное мнение на осуждение агрессора и обрушиться всей военной мощью на Северную Корею. В результате такой комбинации режим Ли Сын Мана должен был укрепиться за счет действий законов военного времени и получить международную поддержку и признание. Одновременно укрепились бы позиции Вашингтона на Дальнем Востоке. Главным же виновником агрессии, перед лицом международной общественности, по замыслам американских сценаристов должен был стать Советский Союз. «Представители Госдепартамента заявили, - сообщил 24 июня 1950 года – за день до начала войны, вашингтонский корреспондент «Юнайтед Пресс», - что США будут считать Россию ответственной за войну коммунистической Северной Кореи против Южной Корейской Республики, которая была создана и получала поддержку от нашей страны и Организации Объединенных Наций…»35.

Дальнейшие события могли развиваться следующим образом. Южная Корея, после массированной психологической обработки населения с целью нагнетания военного психоза, в ночь на 25 июня 1950 года спровоцировала пограничный конфликт. Южнокорейский вооруженный отряд вторгся в районе Онджина с Юга на Север через 38-ю параллель и продвинулся вглубь северокорейской территории на 1-2 км. Этот факт отражен в официальных заявлениях КНДР и свидетельствах советских граждан, живших и работавших в то время в Корее36. Корейская народная армия отогнала неприятеля на юг и перешла в контрнаступление. Затем ситуация развивалась согласно плану «SL-17»: южнокорейская армия, под натиском КНА спешно отступила и откатилась на юг страны. В связи с отступлением интересно процитировать американского генерала Макартура, прибывшего 29 (30) июня, на корейский фронт. После ознакомления с ситуацией, он сказал сопровождавшим его офицерам: «Я видел много отступающих корейских солдат в ходе этой поездки, у всех оружие и боеприпасы, и все улыбаются. Я не видел ни одного раненого. Никто не сражается»37. В то же время к этому моменту южнокорейская армия понесла фантастические потери: около 60% личного состава. По мнению Макартура, в случае непринятия срочных мер «полный коллапс» южнокорейской армии неизбежен38.

После того как лисынмановские войска закрепились на Пусанском плацдарме, в дело вступили основные американские силы.

«Никогда прежде на всем протяжении нашей истории, - сообщал американский журнал «Лайф в августе 1950 года, - мы не были до такой степени подготовлены к началу какой-либо войны, как в начале этой войны. Сегодня спустя лишь несколько недель с тех пор, как началась война, мы имеем в Корее больше солдат и больше оружия, чем мы посылали для вторжения в Северную Африку в ноябре 1942 года, через 11 месяцев после Перл-Харбора»39.

О том, что переброска американских войск была тщательно спланирована заранее, отчасти подтверждают слова генерал-полковника Н.Ломова, возглавлявшего в Генеральном штабе Главное оперативное управление. Позже он вспоминал: «… Успехи северокорейских войск полностью подтвердили наши расчеты, связанные с оценкой размаха, темпов и сроков операции. Обеспокоенность вызвали оперативно принятые американским командованием меры. Очень быстро (выделено А.О.) на полуострове оказались части американской пехотной дивизии»40. Это стало возможным благодаря значительным силам сконцентрированным на Дальнем Востоке41. Причем имевшим боевой опыт Второй мировой войны. К моменту начала войны только в Японии находились в полной боевой готовности три пехотные42 и одна кавалерийская (бронетанковая) американская дивизии, воздушная армия (835 самолетов) и 7-й военно-морской флот США – около 300 кораблей и судов43.

Что же касается высадки десанта в Инчхоне, то эта операция для американцев была тоже не нова - район порта им был хорошо знаком. По информации полковника Г.К.Плотникова, войска США в рамках Потсдамской конференции уже высаживались в этом порту 8 сентября 1945 года.

Не мало загадок до сих пор оставляют и внешнеполитические демарши Соединенных Штатов. Из известных на сегодняшний день документов и воспоминаний участников и очевидцев следует, что первым официальным лицом США, узнавшим о начале войны (25 июня, в 9.30) стал посол США в Сеуле Джон Муччо. Его сообщение пришло в Вашингтон поздно вечеров 24 июня. Информацию принял госсекретарь Дик Ачесон. Президент Трумэн в это время находился на отдыхе в Индепенденсе (штат Миссури) и смог вернуться в Овальный кабинет лишь к полудню 25 июня. Первой реакцией Трумэна экстренно прилетевшего в Вашингтон, по словам помощника госсекретаря Джеймса Уэбба, было восклицание: «Во имя господа Бога, я собираюсь их проучить»44. Таким образом первые важные решения, которые, к слову сказать, по конституции не входили в его прерогативу, принял Ачесон. Он дал указания генералу Макартуру обеспечить воздушное прикрытие эвакуации американцев из Кореи, а 7-му флоту США – на крейсирование между Тайванем и материковым Китаем, чтобы исключить попытки КНР осуществить вторжение на Тайвань. Все это было сделано без консультаций с ОКНШ и до получения формального одобрения Конгрессом. До наступления полуночи Ачесон задействовал «фактор ООН». Он поставил задачу дежурным сменам в Пентагоне и Госдепартаменте связаться с Генеральным секретарем ООН Трюгве Ли и попросить его созвать чрезвычайное заседание Совета Безопасности ООН. 25 июня в полдень Совет Безопасности собрался в Нью Йорке и рассмотрел проект резолюции, представленной США и призывающей к коллективным действиям против «неспровоцированной агрессии» КНДР и к немедленному прекращению огня северными корейцами. Как показывает ряд американских документов этот проект, был подготовлен сотрудниками госдепартамента США заранее. Примечательно, что против формулировки «неспровоцированная агрессия» выступили представители Великобритании, Франции, Египта, Норвегии и Индии. Свою позицию они объяснили тем, что в Корее началась гражданская война. А поскольку на протяжении многих месяцев мир нарушался обеими сторонами, говорить о «неспровоцированности агрессии» не правомочно. Однако эта поправка была отвергнута Трюгве Ли и Чарльзом Нойесом, представителем США. Первоначальная резолюция, предложенная американцами, была принята девятью голосами «за» при отсутствии «против». Представитель Югославии воздержался, а советский представитель Яков Малик отсутствовал. По указанию Москвы он бойкотировал заседания Совета Безопасности из-за отказа признать коммунистический Китай вместо националистического правительства Чан Кайши. К этому времени из американского посольства в Москве пришло сообщение: по мнению посла, СССР не планировал всеобщую войну.

В телефонном разговоре с президентом 25 июня Аллен Даллес высказался за развертывание наземных войск в Корее:

«…сидеть сложа руки, пока в Корее реализуется неспровоцированное вооруженное нападение, означает инициировать разрушительную цепь событий, ведущую, возможно, к мировой войне…»45.

26 июня президент США Трумэн приказал генералу Макартуру направить в Корею боеприпасы и снаряжение. Командующему 7-м флотом предписывалось прибыть в Сасебо (Япония) и установить оперативный контроль над Кореей. На следующий день, 27 июня Трумэн, отменив ранее действовавший приказ, ограничивавший сферу боевых операций авиации 38-й параллелью, дал право командующему дальневосточными войсками США генерала Макартуру использовать вооруженные силы, находящиеся под его командованием, для проведения военно-воздушных операций на территории Северной Кореи. Генерал Макартур приказал командующему 5-й воздушной армией Патриджу нанести массированный удар по объектам на территории КНДР 28 июня.

Вечером 27 июня, когда американские вооруженные силы уже вели войну против КНДР, вновь был собран в неполном составе Совет Безопасности, который прошедшим числом, принял резолюцию, одобряющую действия американского правительства.

30 июня Трумэн под предлогом требований Совета Безопасности ООН подписал приказ об использовании в Корее фактически всех видов американских вооруженных сил: сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил. В тот же день президент США после совещания с госсекретарем и министром обороны подписал еще два приказа: о посылке двух американских дивизий из Японии в Корею и об установлении морской блокады КНДР.

Блокада была установлена к 4 июля силами трех групп: группы восточного побережья – под американским командованием, западного – под английским и южного – под южнокорейским. К этому времени (в конце июня) в водах Кореи уже действовало 19 крупных американских кораблей (тяжелые авианосец и крейсер, легкий крейсер, 12 эскадренных миноносцев, 4 подводные лодки), 23 английских и австралийских корабля (2 легких авианосца, 3 легких крейсера, 8 эскадренных миноносцев, а также 10 сторожевых кораблей)46.

7 июля по требованию американского представителя было созвано экстренное заседание Совета Безопасности на котором была принята новая резолюция, вновь предложенная США, призывавшая членов ООН оказать срочную военную помощь Южной Кореи47. При этом была полностью проигнорирована позиция Комиссии ООН по Корее (UNCOK), которая рекомендовала переговоры как единственно правильное средство разрешения ситуации. В это время в боевых действиях, помимо авиации и флота, уже принимали активное участия сухопутные части армии США.

Решение Совета Безопасности поддержали 53 государства. Кроме США в состав многонациональных сил (МНС) ООН для ведения войны на Корейском полуострове вошли ограниченные контингенты 15 стран, связанных союзническими соглашениями с Вашингтоном или находившихся в серьезной экономической зависимости от США. Две трети войск ООН составляли американские военнослужащие. От США в корейской войне участвовали семь дивизий, ВВС, ВМС; от Турции – пехотная бригада; Франция, Бельгия, Колумбия, Таиланд, Эфиопия, Филиппины, Голландия, Греция направили по одному батальону; английские, канадские, австралийские и новозеландские подразделения составили одну дивизию48. Из Дании, Норвегии, Италии и Индии прибыли медицинские подразделения. Кроме того, в состав сил ООН вошли австралийские авиационные группы (истребители FB-30 «Вампир» и транспортные самолеты), канадские (транспортная авиация (часть летчиков была зачислена в состав ВВС США), части ВВС Великобритании (самолеты «Файрфлай», «Сифайр» и «Сифьюри»), которые базировались на авианосцах «Триумф» и «Тесей». 4 августа 1950 года в Корею прибыла группа самолетов авиации ЮАР (английские самолеты «Спитфайр»). Но вскоре южноафриканские летчики пересели на американские F-5ID «Мустанг». Позднее они стали летать и на новейших реактивных истребителях F-86 «Сейбр» («Сабля»).

По словам бывшего госсекретаря США Г.Киссинджера, коалиционные силы довольно индифферентно отнеслись к возможности участия в боевых действиях и выступили на стороне Америки исключительно с «позиции солидарности».

Решения, принятые на заседаниях Совета Безопасности, вызвали негативную реакцию Советского Союза. Большинство стран социалистического лагеря также выступили с заявлениями, осуждающими агрессивные действия Соединенные Штаты. При этом отмечалось незаконность принятых постановлений. Так, в ответной ноте правительства Чехословакии правительству США по поводу морской блокады Корейского побережья, врученной МИД Чехословакии американскому послу в Праге 11 июля говорилось:

«…правительство Чехословацкой республики уже в телеграмме от 29 июня с.г. генеральному секретарю Организации Объединенных Наций заявило, что решение членов Совета безопасности в Корее, на которое ссылается президент Соединенных Штатов Америки, грубо нарушает Устав Организации Объединенных Наций и является незаконным. Более того, правительство Соединенных Штатов Америки не имеет никаких оснований оправдывать свою агрессию в Корее незаконным решением членов Совета безопасности, поскольку президент Трумэн отдал приказ американским вооруженным силам выступить против Корейской народно-демократической республики раньше, чем в Совете безопасности было принято это незаконное решение»49.

Однако, заявление Чехословацкой республики, так же как и другие аналогичные, были проигнорированы американской стороной.

Таким образом, Соединенные Штаты Америки, заручившись (или прикрывшись) флагом ООН вступили в войну, которую официально рассматривали как первый шаг «коммунистического плана глобального характера»50.

Военные действия в корейской войне по оперативно-стратегическим результатам можно разделить на четыре периода: первый (25 июня – 14 сентября 1950 г.) – переход северокорейскими войсками 38-й параллели и развитие наступления до р. Нактон-ган; второй (15 сентября – 24 октября 1950 г.) – контрнаступление многонациональных сил ООН и выход их в южные районы КНДР; третий (25 октября 1950 г. – 9 июля 1951 г.) – вступление в войну китайских народных добровольцев, отступление войск ООН из Северной Кореи, боевые действия в районах, прилегающих к 38-й параллели; четвертый (10 июля 1951 г. – 27 июля 1953 г.) – боевые действия сторон в ходе переговоров о перемирии и окончание войны.

Первый период войны прошел в пользу Корейской народной армии. Нанеся мощный удар на сеульском оперативном направлении, она прорвала оборону противника и форсированным темпом развернула наступление на южном направлении. 28 июля южнокорейские войска оставили Сеул, а к середине августа до 90% территории Южной Кореи была занято армией КНДР. Значительную роль в разработке и обеспечении операций КНА сыграли советские военные советники. Среди них были советник командующего 1-й армии (генерал Ки Мун) подполковник А.Обухов51, советник командующего артиллерии армии (полковник Ким Бай Нюр) полковник И.Ф.Рассадин и другие. Старшим советником при штабе фронта был генерал Постников.

Вот как описывает подготовку Тэджонской наступательной операции (3-25 июля 1950 г.) А. Обухов: «Мы с Рассадиным предложили усилить разведку района сосредоточения войск противника, обеспечение левого фланга армии, взять пленных. По своим войскам определили, какой группировке подойти ночью к р. Кимган, форсировать ее сходу. Задачи дивизий, главной группировки определить места командных и наблюдательных пунктов, выделить пулеметчиков, автоматчиков для стрельбы по низколетящим самолетам. Наконец, направление ударов 4-й, 3-й пехотных дивизий и танков по окружению и уничтожению 24-й американской пехотной дивизии. Все это было расписано подетально. А для этого просил усилить армию тремя пехотными дивизиями, противотанковой бригадой, гаубичными и пушечными полками. В итоге дивизия противника была окружена, расчленена на две части, командир генерал-майор Дин взят в плен, противник потерял 32 тысячи солдат и офицеров, более 220 орудий и минометов, 20 танков, 540 пулеметов, 1300 автомашин и др. Оценивая операцию, американский журналист Джон Дилли в книге «Суррогат победы» писал: «Американские генералы были уверены, что корейцы разбегутся при одном виде американских солдат. Однако противник (КНА) оказался таким искусным и опытным, какого не встречали американцы»52.

Рекомендации опытных советских офицеров способствовал успеху и следующей – Нактонганской операции (26 июля – 20 августа). В результате этого наступления был нанесен существенный урон 25-й пехотной и бронетанковой дивизиям американцев, на юго-западном направлении 6-я пехотная дивизия и мотоциклетный полк 1-й армии КНА разгромили отходившие части ЮКА, захватили юго-западную и южную части Кореи и вышли на подступы к г. Масан, заставив отступить к г. Пусану 1-ю американскую дивизию морской пехоты.

Работа советских военных советников была высоко оценена правительством КНДР. В октябре 1951 года 76 человек, за самоотверженную работу «по оказанию помощи КНА в ее борьбе против американо-английских интервентов» и «беззаветную отдачу своей энергии и способностей общему делу обеспечения мира и безопасности народов» были награждены корейскими национальными орденами.

Сложившаяся на фронте обстановка вызвала серьезное беспокойство в кругах западной общественности. В прессе стали звучать пессимистические нотки. Так, газета «Вашингтон стар» 13 июля 1950 года писала: «Мы должны будем считать себя счастливыми в Корее, если нас не скинут в море… Нам, возможно, удастся удержать оборонительный плацдарм на юге, где местность довольно гористая. Но это будет ужасно трудным делом. Немедленная мобилизация людей и промышленности необходима для предотвращения катастрофы в Корее..». Обозреватель газеты «Обсервер» 15 июля 1950 года писал: «Мир является свидетелем того, как вооруженные силы могущественных Соединенных Штатов ведут отчаянную, безнадежную битву, в то время как их отбрасывает назад к морю армия Северной Кореи – самого маленького государства»53.

20 августа наступление войск КНА было остановлено на рубеже Хаман, р.Нактон-ган, Инчхон, Пхохан. Противник сохранил за собой пусанский плацдарм до 120 км по фронту и до 100-120 км в глубину. Попытки КНА в течение второй половины и первой половины сентября ликвидировать его не увенчались успехом. Начался второй период войны.

К началу сентября 1950 года на Пусанский плацдарм из Японии было переброшено несколько американских дивизий (командующий всеми сухопутными войсками США и РК – генерал-лейтенант Уолтон Уокер54) и английская бригада, а 15 сентября американо-южнокорейские войска, перехватив инициативу, развернули контрнаступление. К этому времени на Пусанском плацдарме было сосредоточено 10 пехотных дивизий (5 американских и 5 южнокорейских), 27-я английская бригада, пять отдельных полков55, до 500 танков, свыше 1634 орудий и минометов различного калибра. Превосходство в воздухе было абсолютным - 1120 самолетов (170 тяжелых бомбардировщиков, 180 средних бомбардировщиков, 759 истребителей-бомбардировщиков и др.)56. У западных берегов Корейского полуострова находилась мощная группировка военно-морских сил «войск ООН» – 230 кораблей флота США и их союзников, свыше 400 самолетов и около 70 тысяч человек. Силам ООН противостояли 13 дивизий КНА, 40 танков и 811 орудий. Учитывая, что численность дивизий КНА к этому времени не превышала 4 тыс. человек, а войск ООН достигала 12 тыс. и 14 тыс. солдат и офицеров, соотношение сил и средств на фронте к началу наступления составляла в пользу ООН в живой силе 1:3, в танках – 1:12,5, в орудиях и минометах – 1:257.

Операция «войск ООН», получившая название «Хромит» началась с высадки 10-го американского корпуса (1-я дивизия морской пехоты, 7-я американская пехотная дивизия, английский отряд «командос» и части южнокорейских войск общей численностью около 70 тысяч человек), под командованием генерала Элмонда. Для обеспечения высадки десанта привлекались 7-й объединенный флот специального назначения под командованием вице-адмирала Страбла и корабли других государств коалиции – всего 260 боевых кораблей и судов различных классов и 400 самолетов58. Высадка десанта осуществлялась тремя эшелонами: в первом эшелоне – 1-я дивизия морской пехоты, во втором – 7-я пехотная дивизия, в третьем – остальные части 10-го армейского корпуса.

После 45-минутной авиационной и артиллерийской подготовки передовые части десанта, высадившись на берег, обеспечили десантирование 1-й дивизии морской пехоты непосредственно в порту города Инчхона. Сломив сопротивление оборонявшего порт 226-го отдельного полка морской пехоты КНА59 (еще не завершившего формирования), противник 16 сентября овладел городом и развернул наступление в направлении Сеула60. В тот же день ударная группировка объединенных сил в составе 2 южнокорейских армейских корпусов, 7 американских пехотных дивизий, 36 дивизионов артиллерии перешла в контрнаступление из района Тэгу в северо-западном направлении. 27 сентября обе группировки соединились к югу от Есана, завершив тем самым окружение 1-й армейской группы КНА в юго-западной части Кореи. 28 сентября силы ООН овладели Сеулом, а 8 октября достигли 38-й параллели, и на восточном участке пересекли ее.

С возникновением угрозы захвата войсками ООН территории КНДР советское правительство после 7 октября 1950 года начало эвакуацию в СССР имущества и персонала авиационных комендатур, кораблей Сейсинской ВМБ, семей военных советников. В январе 1951 года на родину была отправлена и отдельная рота связи. Сотрудники советского посольства переводились в более безопасный район – на границе с Китаем.

Вот как описывает этот момент сотрудник посольства В.А.Тарасов61:

«В ночь на 10 октября сотрудники посольства покинули Пхеньян на легковых и грузовых машинах. Двигались медленно: мешали темнота и частые воздушные налеты. За первую ночь прошли всего шестьдесят километров и лишь к утру, после второй, более спокойной ночи достигли города Синыйчжу. Здесь кончалась корейская земля, а за пограничной рекой Ялуцзян простирался Китай. Сюда стекались беженцы со всей страны»62.

11 октября, развивая наступление, американо-южнокорейские войска прорвали оборону КНА и устремились к Пхеньяну. 23 октября столица КНДР была взята. Значительное влияние на исход операции оказал воздушный десант (178-я отдельная ударная группа, около 5 тысяч человек), выброшенный 20 октября в 40-45 км севернее Пхеньяна63. Вслед за этим объединенные силы вышли на ближайшие подступы к границам КНР и СССР. Опасность положения вынудили советское правительство «подстраховаться» и сосредоточить вдоль китайской и корейской границ крупные соединения Советской армии: 5 бронетанковых дивизий и ТОФ СССР в Порт-Артуре64. Группировка подчинялась маршалу Малиновскому и не только служила своеобразной тыловой базой для воюющей Северной Кореи, но и мощным потенциальным «ударным кулаком» против американских войск в регионе Дальнего Востока. Она постоянно находилась в высокой степени боевой готовности к ведению боевых действий. Непрерывно велась боевая, оперативная, штабная, специальная подготовка65.

Следует упомянуть, что критическое положение, сложившееся на втором этапе войны повлияло на дальнейшую судьбу советского посла в КНДР Т.Ф. Штыкова и Главного военного советника Н.Васильева. В конце ноября 1950 года они были освобождены от занимаемых постов за «грубые просчеты в работе, проявившиеся в период контрнаступления американских и южнокорейских войск». Более того, 3 февраля 1951 года Т.Ф. Штыков был понижен в воинском звании до генерал-лейтенанта и через 10 дней уволен из рядов Вооруженных Сил в запас. По всей видимости «грубые просчеты» Т.Ф.Штыкова были связаны с тем, что он не смог представить в Москву достаточно аргументированной информации о подготовке американцами десантных операциях.

Третий период войны характеризуется вступлением в боевые действия «китайских народных добровольцев» под командованием Пэн Дэхуайя66. Архивные материалы свидетельствуют, что согласие китайского руководства о вооруженной помощи КНДР было получено еще до начала боевых действий. Известно, также, что почти через месяц после начала войны, 13 июля 1950 года поверенный в делах КНР в КНДР обращался к Ким Ир Сену с предложением передать китайской стороне 500 экземпляров топографических карт Корейского полуострова масштаба 1:100 000, 1:200 000, 1:500 000. Кроме того, он просил информировать об обстановке на фронтах и с этой целью выделил от посольства двух сотрудников в звании полковника для связи с Министерством национальной обороны КНДР. Одновременно поверенный просил ускорить присылку в Китай образцов обмундирования Корейской народной армии67.

Однако, окончательное решение о посылки в Корею китайских частей было принято лишь в конце года, на совещании ЦК КПК, состоявшемся 4-5 октября 1950 г. в Пекине. 8 октября, председатель Народно-революционного военного комитета КНР Мао Цзэдун отдал приказ о создании Корпуса китайских народных добровольцев. В его состав вошли: 13-я армейская группа в составе 38-й, 39-й, 40-й, 42-й армий, 1-й, 2-й и 8-й артиллерийских дивизий. Командующим был назначен Пэн Дэхуай.

10 октября в Москву для окончательного согласования вопроса о вступлении КНР в войну в Корее вылетел премьер министр Чжоу Эньлай, На встрече со Сталиным он получил заверения советской стороны об ускорении поставок Китаю вооружения для 20 пехотных дивизий. Находясь уже вы Москве, Чжоу Эньлай получил телеграмму от Мао Цзэдуна: «Мы считаем, что необходимо вступить в войну. Мы обязаны вступить в войну. Вступить в войну для нас выгодно. Не вступив в войну – можем многое потерять»68.

Заметим, что к этому времени при штабе Объединенного командования, созданного из представителей Корейской народной армии и Народно-освободительной армии Китая, стала работать группа советских советников во главе с заместителем начальника Генштаба генералом армии М.Захаровым. Она была направленная в Корею из Китая с целью оказания помощи главному командованию КНА.

Вступление в войну китайских добровольцев было преподнесено как «дружеский акт», «помощь братского китайского народа» в справедливой борьбе корейского. В советской печати, этому акту были посвящены многочисленные статьи и поэтические произведения. Например, стихотворение известного советского поэта М.Светлова «Корея, в которой я не был».

«...Поздоровайся со мной, китаец!
Ты несешь, я вижу, вдалеке,
Фронтовой дорогою скитаясь,
Флаг освобождения в руке.

Голову не склонишь пред снарядом,
Ясен путь, и ненависть остра...
Дай и я присяду у костра,
Где кореец и китаец рядом.

Нечего греха таить, друзья!
Где встают отряды боевые,
Где уже никак терпеть нельзя, -
Там с любовью смотрят на Россию!

И не танки и не пушки шлем
Мы бойцам священного похода –
Мы родной Корее отдаем
Опыт освоения свободы».

В действительности дело обстояло несколько иначе. В руководстве КНР не было единого мнения по поводу отправки войск в Корею. Против этого выступали председатель Центрально-Южного военно-административного комитета Линь Бяо, председатель Народного правительства Северо-Востока Китая Гао Ган и другие. Их главными доводами были положения, что экономика Китая, только поднимающаяся после более чем двадцатилетней гражданской войны не выдержит тягот новой войны, вооружение НОАК устаревшего образца и его количественно уступает американскому. Кроме того, внутри КНР еще действуют «остатки бандитских формирований» и внешняя война создаст непомерные трудности69.

«…Мы первоначально планировали двинуть несколько добровольческих дивизий в Северную Корею для оказания помощи корейским товарищам, когда противник выступит севернее 38 параллели.

Однако, тщательно продумав, считаем теперь, что такого рода действия могут вызвать крайне серьезные последствия.

Во-первых, несколькими дивизиями очень трудно разрешить корейский вопрос (оснащение наших войск весьма слабое, нет уверенности в успехе военной операции с американскими войсками), противник может заставить нас отступить.

Во-вторых, наиболее вероятно, что это вызовет открытое столкновение США и Китая, вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и таким образом вопрос стал бы крайне большим.

Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность.

Конечно, не послать наши войска для оказания помощи – очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить; к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (раны нанесенные народу войной еще не залечены, нужен мир).

Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником.

Корея же, временно перенеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну…»70.

Тем не менее, решение о посылки частей «китайских народных добровольцев» в Корею было принято. Это был чрезвычайно рискованный шаг, но другого выхода у Пекина не было. Мао Дзэдун понимал, чем могла обернуться для китайцев победа США. Во-первых, Соединенные Штаты взяли бы под свой контроль весь Корейский полуостров. Во-вторых, это создало бы серьезную угрозу северо-восточным, а может и центральным провинциям КНР. В-третьих, Корея могла стать отличным плацдармом для вторжения войск Чан Кайши в Китай, и, следовательно, к новой войне. В-четвертых, появление на северо-восточных рубежах враждебного государства вынудило бы руководство Китая менять стратегические планы по полному объединению страны. До этого главным приоритетным направлением считалось южное. В 1950 году НОАК выбило гоминьдановцев с острова Хайнань и рассматривалась перспектива высадки на Тайвань. Победа же США в Корее создала бы «второй фронт» в противостоянии Вашингтона, Тайбэя и Пекина71.

Принимая решение о помощи Кореи Мао Дзэдун учитывал и внутриполитическую обстановку в стране. Трудности войны в соседней братской стране позволяли руководству КПК «переключить» возможное недовольство населения с внутренних национальных проблем на международные, военно-политические. Массовые идеологические кампании в стране – яркий тому пример. Забегая вперед заметим, что китайское участие в корейской войне способствовало полному единению китайского народа вокруг КПК, воодушевило миллионы людей на трудовые свершения и ратные подвиги во имя укрепления своей родины. Китайский народ почувствовал свою силу и значимость. В стране, подвергавшейся веками гнету и унижению со стороны иностранцев, это чувство было особенно важно. В сознании китайского народа, Китай не просто «поднялся с колен», он сказал «нет» своим бывшим угнетателям и показал всему миру, и, прежде всего США, что на международную арену вступил новый игрок – большой, достаточно мощный, авторитетный и самостоятельный.

Большое влияние на решение Мао Дзэдуна незамедлительно послать войска в Корею, оказала и настойчивая просьба И.В Сталина. В своем письме Мао Дзэдуну советский лидер разъяснил ему «вопросы международной обстановки», обосновал важность этого шага, а в отношении опасений разрастания войны и втягивание в нее США, СССР и Китая заметил: «Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия. А другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, - не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен, как союзник США, и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи»72.

Китайскому руководству была обещаны помощь советской авиацией в прикрытие важных стратегических объектов страны, кредит и поставки вооружения для НОАК.

Свидетелями перехода китайских добровольцев на корейскую территорию оказались сотрудники советского посольства В.А.Тарасов и В.А.Устинов. «Мне запомнился сумрачный холодный день 18 октября – пишет В.А.Тарасов, - Чувствовалось, что наступают решающие события. За городом готовилась последняя линия обороны, на выгодных позициях закапывались танки.

Мы с В.А.Устиновым подошли к реке Ялуцзян. Ее коричневатые воды неслись к океану. Неожиданно заметили странное движение: по мосту в нашу сторону потянулась вереница носильщиков. Китайские молодые ребята, одетые в защитного цвета армейскую одежду, несли на коромыслах так, как у нас носят воду, продовольствие и военное снаряжение. Это были первые добровольцы. Как стало впоследствии известно, на корейский фронт в конце октября прибыли пять китайских стрелковых корпусов и три артиллерийские дивизии, в основном из Шеньянского округа»73.

А вот как описывает первые боевые столкновения с войсками ООН командующий китайскими добровольцами Пэн Дэхуай:

«В сумерки 18 октября 1950 года я переправился через реку Ялу с первым головным отрядом китайских народных добровольцев. Утром 19 октября мы добрались до электростанции Рагочо, а утром 20-го были уже у небольшого горного оврага северо-западнее города Пукчжина. Двигаясь на машинах и танках, некоторые передовые отряды противника, осуществляя преследование, уже достигли берега реки Ялу. Утром 21 октября дивизия нашей 40-й армии прошла неподалеку от Пукчжина и неожиданно столкнулась с марионеточными войсками Ли Сын Мана. Первое сражение было неожиданным и я сразу же изменил наш прежний боевой порядок. Наши войска, используя характерную для них гибкую маневренность, разгромили несколько частей марионеточных войск Ли Сын Мана в районе Унсан. 25 октября наши войска победоносно завершили сражение. Мы не стали преследовать противника по пятам, так как не уничтожили его главные силы, а разгромили всего 6 – 7 батальонов марионеточных войск, а также потрепали американские части. Под натиском наших войск механизированные части противника быстро отходили вглубь Кореи, создавая узлы сопротивления. В связи с тем, что американские, английские и марионеточные войска были высокомеханизированными, их соединения и части быстро отошли в район рек Чунчон и Кэчон, где сразу же приступили к созданию оборонительного рубежа.

Основными компонентами в системе обороны противника были танковые части и фортификационные сооружения. Нашим добровольцам было невыгодно вступать в позиционную войну с войсками противника, оснащенными современной техникой»74.

Второе крупное сражение произошло в 20-х числах ноября. Многонациональные силы ООН предприняли мощную атаку в районе Унсан, Кусон, но были отбиты. Согласно сводкам китайскими добровольцами было уничтожено свыше 6 тысяч автомашин, более тысячи танков и артиллерийских орудий.

Вступление в войну китайских народных добровольцев стала для Запада неожиданностью. Более того, американские специалисты и аналитики игнорировали, как маловероятную, саму возможность прямого военного вмешательства КНР в войну в Корее, даже когда она началась. Так, 12 июля 1950 года американское посольство в Сайгоне передало информацию командования сухопутных войск США об ожидавшемся 15 июля вторжении КНР на Тайвань. Это сообщение было проанализировано ЦРУ США и признано маловероятным. В еженедельном обзоре ЦРУ от 7 июля 1950 года, почти через две недели после начала войны, утверждалось:

«Корейское вторжение породило целый поток сообщений о перемещении войск китайских коммунистов, свидетельствующих об их намерении поддержать северокорейское вторжение. Большинство этих сообщений, однако, исходит из источников китайских националистов и представляют собой всего лишь пропаганду для американского потребления. В действительности, коммунисты видимо, по-прежнему усиливают свои войска напротив Тайваня и, возможно, Гонконга… Сообщаемые переброски крупных воинских формирований из Южного и Центрального Китая на Северо-восток страны сильно преувеличены. Коммунистические войска в Северном Китае и Маньчжурии достаточны для обеспечения необходимой поддержке Северной Корее, причем 40-50 тысяч из этих войск – лица корейской национальности. Несмотря на эти сообщаемые переброски войск и возможности китайских коммунистов развернуть одновременные и успешные военные действия в Корее, Гонконге, Макао и Индокитае, никакие немедленные действия с их стороны не ожидаются»75. Не вызвал опасения американцев и вызов, брошенный Мао Цзэдуном в его официальном выступлении 5 сентября 1950 года на 9-й сессии Центрального народного правительства. В своей речи он заявил: «Мы не боимся сражаться с вами («американскими империалистами»), но если вы настаиваете на войне – вы ее получите. Вы ведите свою войну – мы будем вести нашу. Вы используйте ваше атомное оружие, мы будем использовать ручные гранаты. Мы найдем ваши слабые места. Мы вас все-таки достанем, и, в конце концов, победа будет за нами»76. 30 сентября того же года Чжоу Эньлай в торжественной речи, посвященной первой годовщине КНР, идентифицировал США как «наиболее опасного врага Китая» и заявил, что китайское правительство «не должно бездеятельно мириться с унижением своего соседа империалистическими державами»77. Еще более очевидное предупреждение было передано индийскому послу К. Панникару 3 октября. Он был проинформирован о том, что Китай вмешается в ход событий, если американские войска пересекут 38-ю параллель. В тот же день индийский посол передал это сообщение своему правительству, которое, в свою очередь, довело его до британских и американских официальных лиц. Но и на этот раз, полученная информация не вызвала опасений.

Ошибка американских спецслужб дорого обошлась коалиционным войскам ООН. В результате нескольких успешных операций объединенные корейско-китайские силы отбросили противника к 38-й параллели, а к концу декабря - началу января 1952 г. (1951 ??) – к 37-й параллели. 8-я армия США распалась и начала паническое отступление, потеряв убитыми и ранеными более 11 тысяч человек. Вот как описывал сложившуюся обстановку генерал Мэтью Риджуэй, занявший после смерти генерала Уокера (23 декабря 1950 г.) должность командующего армией: «Всего в нескольких километрах к северу от Сеула я столкнулся с бегущей армией. До сих пор мне не доводилось видеть ничего подобного. Солдаты побросали тяжелую артиллерию, пулеметы и минометы. Лишь немногие сохранили винтовки. Все они думали об одном: как можно быстрее убежать»78.

В сложившейся ситуации главнокомандующий коалиционными силами ООН генерал Дуглас Макартур в сообщениях в Вашингтон настаивал на принятие решительных мер. Имелось в виду применение ядерного оружия. Главкома поддержали командующий бомбардировочной авиацией генерал О’Доннелл и начальник штаба ВВС США генерал Вандерберг. Они настоятельно предлагали президенту начать атомную бомбардировку Китая.

30 ноября 1950 года на пресс-конференции Трумэн сделал сенсационное заявление, что если потребуется, Америка начнет ядерную войну. Командующий стратегической авиацией США генерал Пауэр в эти дни был готов к исполнению решения о применении атомных бомб79.

В последние годы стали известны подробности американских «атомных» вариантов по отношению к Китаю и Северной Корее. Так, в частности, рассматривалась возможность применения шести атомных бомб в период с 27 по 29 декабря в районе Пхенсан, Чхорвон, Кимхва. Цель – уничтожение объединенной группировки КНА и Китайских народных добровольцев примерной численностью до 100 тыс. человек. Затем обсуждался вариант использования шести 30-килотонных бомб против китайских войск севернее р. Имджинган. Еще две 40-килотонные бомбы американцы намеривались применить 7 и 8 января 1951 года в районе Чонджу с целью уничтожения до 10 тыс. китайцев80.

Тем не менее, американский президент не решился на этот шаг. По мнению известного американского историка и политолога Б.Броди, было не

В 1905 году, по окончании Русско-японской войны, Япония объявила протекторат над территорией Корейского полуострова, а с 1910 года и вовсе сделала Корею своей колонией. Это продлилось до 1945 года, когда СССР и США решили объявить войну Японии и высадили советские войска на севере, а американские - на юге Корейского полуострова. Япония капитулировала и лишилась своих территорий за пределами своей страны. Сначала предполагалось временное разделение Кореи по 38 параллели на две части, с целью принятия капитуляции на севере и юге, и в декабре 1945 года было принято решение о введении двух временных правительств.

На севере СССР передало власть под руководство коммунистической партии во главе с Ким Ир Сеном, а на юге в результате проведения выборов победил лидер либеральной партии Ли Сын Ман.

Причины Корейской войны

С началом "холодной войны" между Советским Союзом и Соединенными штатами договориться об объединении севера и юга Кореи в единую страну стало сложно, и временные руководители Ким Ир Сен и Ли Сын Ман пытались объединить две стороны полуострова каждый под своим главенством. Обстановка стала накаляться, и лидер коммунистического движения Ким Ир Сен обратился к СССР с просьбой оказать военную помощь с целью нападения на Южную Корею, при этом подчеркивая, что большинство народа северного полуострова сами перейдут на сторону коммунистического режима.

Когда началась Корейская война

В 4 часа утра 25 июня 1950 года войска коммунистического севера в количестве 175 тысяч солдат начали свое наступление через границу. На стороне Северной Кореи выступили СССР и Китай. В поддержку Южной Кореи выступили США, а также остальные члены ООН: Великобритания, Филиппины, Канада, Турция, Нидерланды, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Эфиопия, Греция, Франция, Колумбия, Бельгия, ЮАР и Люксембург. Несмотря на это, превосходство сил и союзников Северной Кореи было очевидным. На протяжении двух лет линия огня проходила практически по 38-ой параллели.

Из стран коалиции, воевавших на стороне Юга, наибольшие потери понесли США, ведь в распоряжении Севера была лучшая советская техника и самое главное – лучшие в СССР истребители МиГ-15.

Итоги Корейской войны

27 июля 1953 года наконец было достигнуто соглашение о перемирии, которое действует до сегодняшних дней. Однако до сих в Северной и Южной Корее сохраняется техническое состояние войны и готовность в любой момент снова начать боевые действия.

В качестве уступок при подписании соглашения Северная Корея предоставила Южной небольшую территорию северо-восточнее границы в обмен на присоединение к себе Кэсона.

Во время войны граница многократно смещалась от самого севера до самого юга, и благодаря тому, что город Кэсон стал частью Северной Кореи, граница между странами сместилась чуть южнее 38-ой параллели, и сегодня эта граница - самая демилитаризованная в мире.

Общее число потерь с обеих сторон Корейского полуострова исчисляется 4 млн. человек, а это солдаты, летчики, офицеры и остальной военный состав, а также мирные жители. Сотни тысяч раненых. Материальные потери исчисляются тысячами сбитых самолетов и сотнями уничтоженной машинной техники.

Территории двух стран сильно пострадали от мощных бомбандировок и ведения боевых сражений.

Владимир Петровский, доктор политических наук, академик Академии военных наук, президент Российского национального совета мира

Когда возникает конфликт между двумя маленькими странами, вмешивается ООН – конфликт исчезает. Когда в конфликт между маленькой страной и большой вмешивается ООН – маленькая страна исчезает. Когда ссорятся две большие страны, вмешивается ООН – ООН исчезает…

Из политического фольклора

Войну 1950–1953 гг. в Корее принято считать локальной, хотя это был самый масштабный и кровопролитный конфликт после Второй мировой войны, унесший несколько миллионов жизней. Эту войну именуют неизвестной и забытой, ее хронику упрятали в архивы и спецхраны. Опыт этой войны не был востребован, многие ее герои пребывают в безвестности, а павшие похоронены тайно в чужой земле.

Война началась 25 июня 1950 г. с внезапного нападения Северной Кореи (КНДР) на Южную (Республику Корея). Это нападение было осуществлено с согласия и при поддержке Советского Союза. Северокорейские войска, быстро продвинувшись за разделявшую две страны 38-ю параллель, с ходу овладели столицей Южной Кореи Сеулом. Совет Безопасности ООН признал Пхеньян агрессором и призвал все государства - члены ООН оказать помощь Южной Корее. Кроме США, свои войска в Корею послали Англия, Турция, Бельгия, Греция, Колумбия, Индия, Филиппины и Таиланд, – всего в составе войск ООН воевали представители 16 государств.

Корейская война стала первым серьезным испытанием на прочность для только что созданной державами-победительницами Организации Объединенных Наций. В условиях разгоравшейся холодной войны, которая чуть было не переросла в войну горячую, мировую, с применением оружия массового уничтожения, – великие державы, отбросив взаимные обещания, пережили сильнейший соблазн действовать исключительно во имя своих интересов и амбиций, в ущерб логике компромисса и коллективного действия. Это не в последнюю очередь касается СССР и советской внешней политики.

Не случайно опыт коллективных действий ООН в период корейского кризиса целенаправленно искажался или замалчивался официальной советской историографией. Сейчас, в год 60-летнего юбилея начала Корейской войны, к этому опыту стоит вернуться и осмыслить его заново.

Как отмечает Герман Ким, зав. отделом корееведения Института востоковедения РАН, «Даже беглый обзор советской историографии Корейской войны приводит к выводу, что она была предопределена идеологическими целями и посему полна ложных стереотипов… советская версия Корейской войны, действовавшая около пятидесяти лет вкратце сводилась к следующему: Война была подготовлена проамериканским южнокорейским режимом, войска которого первыми напали на КНДР. Американские войска, вторглись в Северную Корею, чиня чудовищные преступления, но героизм корейских трудящихся при помощи пролетарской солидарности привел к славной победе» (http://world.lib.ru/k/kim_o_i/w1rtf.shtml, с. 4-6.).

Автор, не будучи военным историком, равно как и специалистом по истории Кореи, не претендует на какие-либо суждения и выводы, касающиеся хода и исхода самой Корейской войны, а также состояния и развития корейского общества в рассматриваемый период. Однако военные действия на Корейском полуострове и дипломатические баталии вокруг Корейской войны были переплетены в ее ходе столь тесно, что полностью абстрагировать их друг от друга не представляется возможным. Только сейчас, в нашу пост-биполярную эпоху, когда ООН получает настоящие возможности для работы в соответствии со своим Уставом, мы можем по достоинству оценить смысл и содержание конфронтационной политики времен холодной войны, ее опасность и ущербность.

Итак, середина 1940-х, окончание Второй мировой. Державы-победительницы делят сферы влияния, создают ООН как механизм согласования своих интересов, инструмент коллективного международного действия. Война в Азии и на Тихом океане завершена, японский милитаризм повержен.

Накануне, в Каирской декларации 1943 г. державы-победительницы заявили, что в будущем «Корея станет свободной и независимой». США и СССР согласились, что Корея будет разделена по 38-й параллели на северную и южную зоны с целью более эффективной капитуляции японской армии. В августе 1945 советские войска вошли в Корею. Американские вооруженные силы высадились на юге Кореи в сентябре 1945.

Положение в Корее было предметом обсуждения на Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в декабре 1945 г. Согласованный проект послевоенного устройства Кореи, в частности, предусматривал:

«1. В целях восстановления Кореи как независимого государства, создания условий для развития страны на демократических началах и скорейшей ликвидации пагубных последствий длительного японского господства в Корее создается Временное Корейское Демократическое Правительство, которое будет принимать все необходимые меры для развития промышленности, транспорта и сельского хозяйства Кореи и национальной культуры корейского народа.

2. Для оказания содействия образованию Временного Корейского Правительства и для предварительной разработки соответствующих мероприятий создать совместную Комиссию из представителей командования американских войск в Южной Корее и командования советских войск в Северной Корее» («Правда», 28 декабря 1945 г.).

20 марта 1946 г. в Сеуле совместная Советско-американская комиссия приступила к подготовке рекомендаций относительно состава временного демократического правительства путем консультаций с демократическими организациями Кореи и к разработке мер помощи и содействия политическому, экономическому и социальному прогрессу корейского народа. Трудности в работе комиссии возникли сразу же, как только встал вопрос о выборе конкретных организаций для консультаций, – слишком разными были представления у СССР и США о демократии. В конечном итоге работа комиссии зашла в тупик, и Соединенные Штаты вынесли корейский вопрос на рассмотрение ООН.

Именно это можно считать точкой отсчета по-настоящему серьезных российско-американских противоречий по поводу будущего Кореи. Внешняя политика США, при всем своем идеологическом мессианстве (продвижение идеалов свободы и демократии по всему миру), все-таки основывалась на принципах компромисса и коллективного действия, и в этом смысле обращение к ООН было для американской дипломатии вполне естественным.

Сталинская же внешняя политика, столь же идеологизированная (расширение советской сферы влияния и продвижение идеалов социализма и коммунизма) компромиссов не знала. Для нее вынесение корейского вопроса на рассмотрение ООН было равносильно предательству, а сама ООН становилась не более чем площадкой для выяснения советско-американских отношений (и не только по поводу Кореи).

Американской дипломатии удалось добиться решения Генеральной Ассамблеи ООН о передаче вопроса о Корее на рассмотрение вновь созданной Временной комиссии ООН по Корее (UNTCOK), в состав которой вошли представители Австралии, Индии, Канады, Сальвадора. Сирии, Филиппин, Франции и Китая. Делегация СССР в голосовании не участвовала. Под наблюдением этой комиссии не позже 31 марта 1948 г. должны были состояться выборы в Национальное собрание, которое впоследствии сформировало бы единое для всей Кореи правительство.

В мае 1948. г. под наблюдением Временной комиссии ООН на Юге Кореи проведены парламентские выборы (СССР отказался допустить представителей комиссии на Север Кореи). В Южной Корее созывается Национальная ассамблея, принимается Конституция, 20 июля президентом страны избирается Ли Сын Ман. 15 августа 1948.г. в Сеуле провозглашена Республика Корея. Полномочия военной администрации США прекращены.

В эти же месяцы северокорейские коммунисты под патронажем СССР провозглашают свою государственность. 10 июля 1948.г. Временный народный комитет одобряет проект конституции. В сентябре Верховная народная ассамблея провозглашает создание Корейской Народно-Демократической Республики со столицей в Пхеньяне. Новое государство претендует на власть на всей территории Кореи. Премьер-министром назначен Ким Ир Сен.

Обратим внимание, что данные события разворачиваются на фоне резкого обострения советско-американских отношений, и это не просто совпадение. Эскалация холодной войны диктует свою логику: сталинская дипломатия берет курс на стычки и конфликты с Западом по всему спектру отношений. Так, 25 августа 1948 г. СССР разрывает дипломатические отношения с США, заявив, что американские власти насильно удерживают у себя двух советских учителей (США, в свою очередь, сообщают о том, что педагоги решили остаться добровольно).

12 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН признает правительство Южной Кореи в Сеуле законным правительством Кореи и рекомендует вывести оттуда оккупационные войска. 25 декабря 1948 г. Советский Союз заявляет о том, что вывел свои войска из Северной Кореи. При этом обе сверхдержавы продолжают наращивать свое присутствие на Корейском полуострове, а взаимный антагонизм двух корейских режимов лишь нарастает.

В таких условиях прямое столкновение Севера и Юга Кореи становится лишь вопросом времени. В июне 1950 г. начинается Корейская война. 25 июня США и Временная комиссия ООН по Корее сообщили ООН, что утром этого дня Корейская Республика подверглась нападению вооруженных сил Северной Кореи.

Днем 25 июня (по нью-йоркскому времени) по просьбе США для обсуждения корейского кризиса собрался Совет безопасности ООН, который принял резолюцию с требованием немедленно прекратить военные действия и вывести северокорейские войска с территории к югу от 38-й параллели. Через два дня, 27 июня, Совет безопасности принял вторую резолюцию – призывавшую «членов ООН предоставить Корейской Республике любую необходимую помощь для отражения вооруженного нападения и восстановления мира и безопасности в регионе». 7 июля 1950 по решению СБ ООН сформировалось объединённое командование войсками ООН в Корее во главе с США.

Последним шагом по солидаризации действий ООН стало принятое 7 июля Советом безопасности предложение странам, предоставившим свои воинские контингенты и иную помощь, передать их под общее командование во главе с США. В резолюции содержалась также просьба к США назначить командующего объединенными силами, и разрешалось использование флага ООН в операциях против северокорейских войск.

8 июля президент Трумэн назначил командующим вооруженными силами ООН в Корее генерала Дугласа Макартура, героя войны против Японии на Тихом океане. Помимо американских сил, составивших более 90% от общей численности войск ООН, в их состав свои вооруженные силы направили 16 государств, а 5 - медицинские подразделения.

Эти решения Совета безопасности ООН до сих пор до сих пор расцениваются как неправомерные в России, КНР и КНДР. Историки и специалисты по международному праву оспаривают их легитимность и статус – Постоянный представитель СССР при ООН Я.А. Малик в то время бойкотировал заседания Совета Безопасности и не смог воспользоваться своим правом вето.

Это еще одна малоизученная страница истории международных отношений. 13 января 1950 г. Совет безопасности ООН отвергает требование СССР исключить представителей китайских националистов (остров Формоза, ныне Тайвань) из ООН. В ответ советская делегация бойкотирует заседания ООН в течение 8 месяцев (до 1 августа). Это дает повод автоматически зачислять все решения Совета безопасности, принятые в этот период, в разряд незаконных. Бойкот, переходящий в шантаж – вполне в духе холодной войны и тогдашнего Министра иностранных дел СССР, дирижера сталинских процессов 1930-х гг. А.Я. Вышинского.

Различные толкования Устава ООН действительно дают повод ставить под сомнение вышеуказанные резолюции СБ ООН по Корее. Некоторые специалисты отмечают, что правомерность принудительных действий государств не оспаривается при наличии явно выраженного согласия Совета Безопасности. Проблемы возникают в случаях, когда этот орган ООН не может действовать из-за разногласий между его членами. Манипулируя призывом сделать хоть что-нибудь, государства ссылаются на бездействие или недостаточную эффективность мер, предпринимаемых Советом, как на основание для деятельности по решению других органов ООН, индивидуальной либо коллективной самообороны.

В этом смысле, полагает, например, Е. Довгань, резолюция 83(1950) от 27 июня 1950 г.: «[Совет Безопасности] рекомендует государствам - членам ООН предоставить Корейской Республике ту помощь, которая может оказаться необходимой для восстановления в этом районе международного мира и безопасности» – носит рекомендательный характер и не может считаться санкцией на обеспечение странами ее исполнения.

Однако, заключает тот же автор, цели резолюции 83(1950) уточняются в резолюции 84 (1950) от 7 июля 1950 г., которая призывает государства оказать помощь Корейской Республике в ее обороне против вооруженного нападения, т. е. данный документ свидетельствует о признании правомерности коллективной самообороны (Е. Довгань, «Обязательность резолюций Совета безопасности ООН в контексте принципа невмешательства во внутренние дела государств», Белорусский журнал международного права и международных отношений 2004- № , цит. по http://evolutio.info/index.php?option=com_content&task=view&id=636&Itemi, с. 1, 2, 10.).

Среди российских корееведов и специалистов по международным отношениям преобладает сдержанно-скептический подход к оценке действий ООН после начала Корейской войны. Как полагают авторы отечественной монографии «Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории», с принятием резолюции СБ ООН № 83 «создавалась международно-правовая зацепка для создания многосторонних формирований… Хотя такое решение противоречило в принципе Уставу ООН». По их мнению, резолюции Совета безопасности №84 и 85 «завершили форсированный процесс правовой интернационализации Корейской войны». (А.В. Торкунов, В.И. Денисов, Вл.Ф. Ли, «Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории», М., ОЛМА Медиа Групп, 2008, с. 138, 139.)

Несовершенство Устава ООН и других норм международного права в случае открытой конфронтации интересов сверхдержав стало особенно очевидным именно с началом войны в Корее. Чтобы преодолеть патовую ситуацию в работе Совета безопасности ООН в условиях советского бойкота, Государственный секретарь США Д. Ачесон в октябре 1950 г. предложил план расширения возможностей ООН для отражения агрессии. По настоянию Соединенных Штатов в ноябре того же года V сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла резолюцию “Единство в пользу мира”, по которой в случае угрозы миру или акта агрессии она наделялась правом принять меры, если Совет безопасности не может что-либо сделать из-за отсутствия единства среди его постоянных членов (СССР, естественно, заявил, что считает резолюцию незаконной).

Следует подчеркнуть, что Соединенные Штаты в целом последовательно придерживались логики коллективного действия в своей политике вокруг Корейского полуострова. По их настоянию в 1950 г. было учреждено Агентство ООН по восстановлению Кореи (UNKRA) для оказания гуманитарной и технической помощи населению Кореи, решения проблем беженцев и внутренне перемещенных лиц после фактического раздела страны в 1945 г., в ходе Корейской войны и после нее. Общий бюджет проектов UNKRA, в реализации которых в 1950-1958 гг. приняло участие 39 стран (из них 34 государства-члена ООН) превысил 148 млн. долларов.

Ситуация в ходе Корейской войны быстро и драматично менялась. Силы противоборствующих сторон неоднократно пересекали 38-ю параллель, Сеул и Пхеньян переходили из рук в руки. К концу октября 1950 г. силы ООН под командованием США вышли к реке Ялуцзян на корейско-китайской границе.

Успехи американских и южнокорейских войск обеспокоили Китай. В течение октября на фронт было переброшено 180 тысяч так называемых «китайских народных добровольцев», в действительности представлявших собой солдат регулярной армии, действовавших по приказу командования. Еще через месяц их численность достигла полумиллиона. 27 ноября китайские войска внезапно атаковали американцев и оттеснили их за 38-ю параллель. С этого момента со стороны Северной Кореи война велась преимущественно силами китайской армии. В начале января 1951 года китайские и северокорейские силы вновь захватили Сеул, но в конце месяца американская 8-я армия перешла в контрнаступление. К исходу марта китайские войска были отброшены за прежнюю демаркационную линию.
В этот момент в американском военно-политическом руководстве выявились разногласия. Генерал Макартур предлагал нанести удар по китайской территории к северу от реки Ялуцзян, не останавливаясь перед применением ядерного оружия. Президент Трумэн отверг этот план, считая, что США в результате могут быть втянуты в третью мировую войну против Советского Союза и Китая.

Как отмечает А.В. Торкунов, «в эти критические дни мировое сообщество находилось на последней грани, отделявшей его от ядерной катастрофы. Помимо сражавшихся на фронтах советских ВВС, на границе с КНДР стояли наготове пять советских бронетанковых дивизий, в повышенной боевой готовности находился Тихоокеанский флот, включая боевые корабли в Порт-Артуре» (http://torkunov.mgimo.ru/ _koreya.php).

В начале 1953 г. Гарри Трумэна в Белом доме сменил Дуайт Эйзенхауэр. Он пригрозил Китаю применением ядерного оружия, если Пекин не будет сговорчив в вопросе о перемирии в Корее. В марте 1953 г. умер Сталин, и советская внешняя политика стала заметно сдержаннее. 27 июля 1953 года в местечке Пханьмыньчжон вблизи 38-й параллели было достигнуто соглашение о прекращении огня. Корея оказалась разделена по 38-й параллели на Корейскую Народно-Демократическую Республику и Республику Корея.

В Корейской войне никто не победил. Мирного договора между Севером и Югом нет до сего дня. До сих пор на 38-параллели под флагом ООН дислоцированы американские войска, что вызывает непрекращающиеся протесты со стороны КНДР.

Общие потери сторон в Корейской войне составили, по некоторым оценкам, 2,5 миллиона человек. Из этого числа примерно 1 миллион приходится на потери китайской армии. Армия Северной Кореи потеряла вдвое меньше - около полумиллиона человек. Вооруженные силы Южной Кореи недосчитались примерно четверти миллиона человек. Потери американских войск составили 33 тысячи убитыми, войска других государств, сражавшихся под флагом ООН, потеряли погибшими несколько тысяч человек. Не менее 600 тысяч человек приходится на убитых и раненых мирных жителей Северной и Южной Кореи.

А как измерить боль и страдания корейцев за все эти 60 лет, драму разделенной нации?

Уроки многосторонней дипломатии в вокруг Корейской войны рамках ООН актуальны сегодня как никогда. Роль превентивной дипломатии и урегулирования международных конфликтов становится все более важной с появлением новых вызовов и угроз, ответ на которые не может ограничиваться традиционными военными средствами, а требует все более активного применения политико-дипломатических методов и согласованных международных усилий.

В этой связи возрастает значение многосторонних механизмов обеспечения безопасности, а также их способности взаимодействовать между собой, руководствуясь принципами общей (взаимной) безопасности. Идея взаимной безопасности государств – это проекция во внешний мир внутреннего способа разрешения конфликтов, характерного для демократического общества.

У демократического государства нет моральной мотивации для экспансии, образования какого-то центра силы, который диктовал бы другим народам, как им надо обустраивать свою жизнь. Утверждению либеральной демократии сопутствовал естественный конец колониализма и начало попыток создать устойчивую систему международной безопасности.

Со времен Корейской войны перед международным сообществом по-прежнему стоит трудная дилемма – упор на коллективные действия принижает значение одностороннего реагирования на конфликт или акт агрессии или терроризма, которое может быть менее мощным, но более оперативным. Преимущества многосторонности – большая мощь при меньшей гибкости.

Кроме того, автоматическое реагирование на акт агрессии само по себе может способствовать эскалации конфликта. Подчеркивание безусловного характера status quo ante bellum при реагировании на акт агрессии может еще более усложнить ситуацию, поскольку часто даже посредники в ходе конфликта спорят между собой, кто явился агрессором в том или ином конкретном случае.

Необходимость срочного реагирования на кризисную или конфликтную ситуацию подчас создает соблазн одностороннего силового вмешательства, тем более что механизм многосторонних консультаций и согласования интересов заинтересованных акторов международной системы не вполне отработан. Особенно это касается наиболее важных вопросов международной безопасности, обсуждаемых в Совете безопасности ООН. И недавняя война в Ираке это наглядно показала.

В конечном итоге, полагают многие эксперты, все решения по применению военной силы являются односторонними, в том смысле, что они принимаются государствами, но, по соображениям благоразумия и принципиальности, они должны приниматься с учетом мнения и интересов других государств, чтобы обеспечить их поддержку». Такой подход можно охарактеризовать как «односторонность по необходимости и многосторонность по возможности». (Walter B. Slocombe, Force, Pre-emption and Legitimacy, Survival, vol. 45, no 1, Spring 2003, p. 119.)

Увы, необходимость и возможность редко могут гармонично сочетаться в мировой политике. Дебаты по поводу возможности применения военной силы в Ираке привели к расколу в Совете безопасности ООН, ЕС и НАТО, поставив под сомнение саму способность ведущих держав действовать согласовано, реагируя на региональный кризис или конфликт.

Частью проблемы является несовершенство норм международного права, не предусматривающих адекватных (как по срокам, так и по силе воздействия) механизмов коллективного вмешательства, особенно если речь идее о применении силы.

Конечно, реформы норм международного права и Совета Безопасности ООН помогли бы снизить необходимость применения односторонних превентивных и упреждающих мер военного характера. Однако эти реформы сами по себе требуют длительных консультаций и согласований, которые отнюдь не гарантируют достижения взаимоприемлемого результата.

Это тем более верно, если учесть, что мировая политика переживает переходный период. Процесс создания сообщества ведущих государств еще не завершен. Глобальные нормы, правила и законы формируются, но пока носят скорее теоретический, чем практически-реальный характер. Потребуется время для того, чтобы даже согласованные нормы, правила и принципы могли бы трансформироваться в процедуры координации политики и совместного принятия решений.

Поскольку достижение консенсуса среди ведущих держав по поводу международно-правового оформления допустимости избирательного применения силы в настоящее время маловероятно, диалог в сфере безопасности помог бы сблизить позиции стран по вопросу о целесообразности упреждающих ударов в случае неотвратимой угрозы. Согласование разумных и транспарентных критериев неотвратимой угрозы могло бы создать правовую базу для коллективных действий, как под эгидой Совбеза ООН, так и в рамках создаваемых международных коалиций. (Robert . Litwak, The New Calculus of Pre-Emption, Survival, vol. 44, no 4, Winter 2002-03, p. 73.)

Согласованным критериям неотвратимой угрозы должно соответствовать и избирательное применение различных средств давления и вмешательства, от мер превентивной дипломатии и санкций до нанесения предупредительных ударов. В этой связи эксперты проводят различие между превентивными (prevention) и предупредительными (pre-emption) мерами, относя последние к мерам исключительно военного характера (упреждающий удар), в то время как превентивные меры предусматривают использование военной силы лишь в качестве крайнего средства. (Robert . Litwak, The New Calculus of Pre-Emption, p. 54.)

Международные дебаты вокруг войны в Ираке обострили и еще одну актуальную проблему современного международного сообщества – проблему лидерства. При всей важности согласования интересов и координации политики адекватное кризисное реагирование требует эффективного лидерства, когда ведущая держава (или коалиция ведущих держав) берут на себя руководство антикризисной или антитеррористической операцией, несут основное бремя расходов и издержек, а также ответственность за результат.

Так происходит сейчас в ходе действий международных сил содействия в обеспечении безопасности (ISAF) в Афганистане, так было при проведении военной операции сил коалиции во главе с США и Великобританией в Ираке. В последнем случае на администрацию Дж. Буша обрушился вал критики, поскольку ее стремление к односторонним действиям в Ираке расценивалось как принципиальный отказ от коалиционного строительства в сфере международной безопасности.

Ссылаясь на отказ прежней американской администрации от Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний, Киотского протокола и Международного уголовного суда, ее критики говорили о «культе односторонности», который распространяется из политической области в сферу военной стратегии, когда Соединенные Штаты стремятся в одиночку осуществлять антитеррористические и прочие военные операции, не советуясь с союзниками и партнерами, что вызывает озабоченность последних, особенно в Европе.

Глобальная безопасность требует общих институтов и правил для государств-акторов, а также повышенного внимания к предотвращению, сдерживанию или разрешению наиболее опасных региональных конфликтов. Любая серьезная стратегия обеспечения глобальной безопасности требует применения дипломатических средств, содействия развитию и военной силы в их сочетании. (Christoph Bertram, Shaping a Congenial Environment, In: One Year After: A Grand Strategy for the West?, Survival, vol. 44, no 4, Winter 2002-03, p. 142.)

Итак, односторонность или коллективное действие? Оптимальный баланс этих подходов определяет успех внешней политики государства в сегодняшнем и завтрашнем мире. Готовность действовать сообща и при этом избегать чрезмерно обязывающих обязательств, суверенитет и глобализация – таковы «Сцилла и Харибда» современной дипломатии.

Для России уроки Корейской войны особенно важны. Тогда Советский Союз, пытаясь расширить свою сферу влияния, поставил на карту весь свой международный авторитет, до предела обострив отношения с Западом, что чуть было не привело к развалу ООН и превращению холодной войны в горячую. Логика компромисса и коллективного действия оказалась отброшена в угоду продвижению идеологически мотивированных геополитических интересов.

После распада СССР Россия вступила в период длительной и подчас мучительной трансформации, переоценки ценностей и устоявшихся стереотипов. Не в последнюю очередь это касается российской внешней политики, которая не до конца еще избавилась от «имперской» парадигмы, ощущения былого, сверхдержавного величия, привычки делить мир на сферы интересов.

Последнее особенно важно. Ведь консерваторы, сторонники изоляционизма и просто те, кто бредят фантомными болями былой империи, любят ссылаться на классика-поэта (и дипломата, кстати), про то, что «умом Россию не понять». Однако в современном глобализующемся мире все стремятся быть друг для друга понятными и предсказуемыми. Иначе – изоляция в международной системе с непредсказуемыми последствиями.

Россия продолжает движение от империи к открытому миру, на ходу определяясь со своими интересами, ценностями и приоритетами. Не всегда этот путь гладок, а действия тех, кто творит политику, открыты для граждан. Но, похоже, главный вектор выбран все-таки правильно – в сторону открытости и предсказуемости.

Внешне она выглядела локальным конфликтом, однако по существу является опосредованной войной между советским и американским военно-политическими блоками.

Капиталистические страны оказывали всяческую помощь Южной Корее.

На стороне Северной Кореи были СССР и Китай, которые официально не участвовали в войне; китайские военные воевали на стороне КНДР под видом добровольцев, а СССР оказывал корейцам и китайцам материальную помощь, снабжал оружием и боеприпасами.

Причины Корейской войны

Главная предпосылка для начала войны – разделение Корейского полуострова. До Корея являлась колонией Японской империи. В этой войне Япония встала на сторону гитлеровской Германии.

Объявив ей войну как последней из стран Оси, главные страны антигитлеровской коалиции – СССР и США – начали военные действия, оккупировав Корейский полуостров с разных сторон.

Япония поспешно капитулировала, в результате чего образовались две Кореи – «советская» и «американская»; независимыми эти страны были лишь формально. Предполагалось, что такое разделение будет временным, однако начавшаяся холодная война изменила ситуацию.

Южная Корея стала капиталистическим государством, ориентированным на США, а Северная Корея – КНДР – стала коммунистической, развивавшейся при поддержке Советского Союза.

1. Но такое положение не устраивало руководителей двух Корей – Ким Ир Сена и Ли Сын Мана: каждый хотел объединить полуостров под своей властью.

2. Ещё одна причина – власти Северной Кореи намеревались освободить свою столицу от капиталистического влияния: по Конституции страны столицей КНДР являлся Сеул, находившийся на территории Южной Кореи; Пхеньян же, по плану, был временной столицей.

3. Наконец, третья причина – желание мировых держав сделать Корейский полуостров своей стратегически важной точкой. Именно они во многом руководили военными действиями.

Участники войны

На стороне КНДР, как уже было сказано, воевали СССР и Китай. Китаец Пэн Дэхуай был назначен главнокомандующим «добровольческих отрядов», под именем которых, по сути, действовали части китайской армии. На стороне Южной Кореи, помимо США, находился целый ряд государств Европы и Америки, а также Турция, Филиппины, Эфиопия, Южная Африка, Австралия и Новая Зеландия.

Любопытно, что в США конфликт в Корее официально считался не войной, а полицейской операцией, в связи с чем в стране не было объявлено военное положение. В Китае Корейскую войну именуют «войной против Америки для поддержки корейского народа», подтверждая тем самым, что главными движущими силами в конфликте были мировые державы, а не корейские власти и армии.

Ход войны

Война, впрочем, началась для мирового сообщества внезапно: 25 июня войска КНДР перешли границу с южным соседом. Северная Корея обладала значительными боевыми силами – солдатами, обученными советскими специалистами, огромным количеством советских танков и самолётов. Армия южан была гораздо скромнее по численному составу бойцов, а бронетехники и самолётов почти не имела.

28 июня северянами был захвачен Сеул, а чуть позже и некоторые другие города. Однако Ли Сын Ман и значительное число членов правительства успели покинуть столицу; не произошло и массового восстания «рабочих и крестьян», на которое рассчитывали власти КНДР. Молниеносной победы не получилось, несмотря на то, что КНДР контролировали 90 % территории Южной Кореи.

В Нью-Йорке был срочно созван Совет безопасности ООН, по решению которого на помощь Южной Корее высылались значительные военные силы. Первоначально прибывшие войска ООН терпели неудачи; одной из таких неудач стало взятие в плен командующего 24-й пехотной дивизией США генерал-майора Дина. Однако в сентябре 1950 года войска ООН перешли в контрнаступление.

Теперь уже армия КНДР значительно уступала в численности международным войскам. Вскоре силы ООН захватили Пхеньян. Китай первое время не желал ввязываться в конфликт. Китайское правительство заявило, что страна вступит в войну тогда, когда какие-нибудь некорейские силы пересекут 38-ю параллель – границу, отделяющую КНДР от южного соседа.

Гарри Трумэн посчитал, что Китай просто угрожает международному сообществу, и приказал своим войскам перейти границу КНДР. После чего понял, как сильно он ошибся: войска КНР, насчитывавшие 270 тысяч человек, под руководством вышеупомянутого Пэн Дэхуая перешли в наступление.

У китайцев не было авиации, они были вооружены лишь винтовками, гранатами, миномётами и пулемётами. Однако они избрали выигрышную стратегию – действовали в ночное время, нападая на небольшие подразделения противника и побеждая благодаря численному превосходству. Тем более что более весомую поддержку северокорейско-китайским войскам оказывал Советский Союз, у которого были и самолёты, и танки.

Началась затяжная война, каждая сторона в которой действовала с переменным успехом.

Итоги войны

• Корейская война была самым первым серьёзным конфликтом в истории «холодной войны»; начиная с неё, противостояние двух мировых блоков приняло более острую форму.
• Территория Корейского полуострова так и осталась поделённой между двумя Кореями – капиталистической и коммунистической.
• Обе страны понесли огромные потери в экономике, были разрушены дороги, жилые и правительственные здания, предприятия.
• Парадоксально, но война оказалась выгодна Японии; во время конфликта американцы начали приобретать товары японского производства и убеждались в их достаточно высоком качестве; вскоре японские дзайбацу (корпорации) стали активно продвигаться на мировой рынок.
• Для СССР война была в целом неудачной, так как не удалось создать на всём Корейском полуострове «дружественное» государство. Однако советские офицеры и военачальники получили в войне значительный опыт.

Корейская война (1950-1953) - гражданская война между Северной Кореей и Южной Кореей, практически сразу переросшая в международный конфликт, велась с 25 июня 1950 по 27 июля 1953 года (формально война не закончена). Этот конфликт времён Холодной войны рассматривается как глобальное противостояние на ограниченной территории, стран Коммунистического лагеря и Антикоммунистических стран. Это был один из самых кровопролитных локальных конфликтов после Второй Мировой войны, который имел все шансы, перерасти в Третью Мировую войну.

Коммунистический блок : Корейская Народная Армия (КНА); Народно-освободительная армия Китая (поскольку официально считалось, что КНР в конфликте не участвовала, регулярные китайские войска формально считались соединениями так называемых «китайских народных добровольцев – КНД»); Советская Армия (официально не участвовала в войне).

Антикоммунистический блок : Южнокорейская армия (ЮКА); воинские контингенты 16 стран в составе миротворческих сил ООН (США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Таиланд, Франция, Турция, Нидерланды, Греция, Бельгия, Люксембург, Эфиопия, Колумбия, Южная Африка). Кроме того, 5 стран членов ООН направили в Корею только медицинские подразделения (Индия, Швеция, Дания, Норвегия, Италия).

Хронология Корейской войны:

Первая операция КНА – разгром ЮКА в приграничных районах (25-28.06.1950 года).

Вторая операция КНА – разгром войск ЮКА в районе Сеула и выход на рубеж р. Ханган, Каннын (28.06-02.07.1950г.).

Третья (Тэчжонска) операция КНА – выход на рубеж Посон, Кымсан, Ендон, Ёнчжю, Йондок (3-25.07.1950г.).

Четвертая операция КНА – наступление в направлении г. Пусан (26.07-20.08.1950г.).

Пятая операция КНА – борьба за пусанский плацдарм (21.08-14.09.1950г.).

Высадка морского десанта войск ООН в Инчхоне и переход в контрнаступление войск ООН и ЮКА с «Пусанского периметра» (15 .09-08.10.1950г.).

Продолжение наступления войск ООН и ЮКА к северу от 38-й параллели (11-24-10.1950г.).

Вступление в войну китайских народных добровольцев и военнослужащих авиационных частей Советского Союза. Контрудар в районе Унзан, Хичен, Токчён (29.10-05.11.1950г.).

Контрнаступление китайских добровольцев и Корейской народной армии в Северной Корее (25 .11–18.12.1950г.).

«Новогоднее» наступление китайских добровольцев и Корейской народной армии с рубежа 38-й параллели (31.12.1950г.–09.01.1951г.).

Оборонительные действия и отступление китайских добровольцев и Корейской народной армии к 38-й параллели (25.01.–21.04.1951г.).

Боевые действия КНД и КНА (22.04.-09.07.1951г.).

Боевые действия в ходе переговоров о перемирии в 1951 г.

Вооруженные провокации, организованные американцами в нейтральной зоне Кессон, препятствуют работе корейско-китайской делегации, направлены на срыв переговоров.

С июля 1951 года американская авиация резко увеличивает бомбардировки войск и тыловых объектов КНД и КНА. Производится до 700 самолетовылетов ежесуточно.

«Летнее» наступление войск ООН на позиции КНА на восточном участке фронта (18-26.08.1951).

Контрнаступлением КНА против войск ООН на восточном участке фронта (26.08-02.09.1951г.)

«Осеннее» наступление войск ООН на позиции КНД на западном участке фронта (3-8.10. 1951г.)

«Осеннее» наступление войск ООН на позиции КНД на центральном участке фронта (13-20.10. 1951г.)

27 ноября 1951 года было достигнуто соглашение о демаркационной линии, установленной на основе существовавшей к этому времени линии соприкосновения войск противоборствующих сторон. Эта линия с незначительными изменениями сохранилась до конца войны. Линия фронта стабилизировалась, бои приняли местный характер и велись для захвата опорных пунктов и высот.

Боевые действия в ходе переговоров о перемирии в 1952 г.

«Война на удушение». С января 1952 года американская авиация активизировала массовые и систематические бомбардировки с воздуха объектов тыла, имеющих военное и экономическое значение, районов расположения войск, коммуникаций, а также мирных населенных пунктов. В среднем производится до 800 самолетовылетов ежесуточно. Действия авиации КНД и КНА ограничивались главным образом прикрытием важнейших объектов в КНДР и в Северо-Восточном Китае, и частично прикрытием войск.

Войска укрепляют линию фронта, идет строительство оборонительных сооружений.

Наступление войск ООН и ЮКА против КНД в районе севернее Кумхуа (14.10.-25.11.1952г.)

Боевые действия в ходе переговоров о перемирии в 1953 г.

Авиация войск ООН, встретив серьёзное противодействие истребительной авиации КНА и КНД, вынуждена была наращивать истребительную авиацию и менять тактику ведения воздушной войны. В среднем в сутки американцы производили от 700 до 1000 самолетовылетов. Удары наносились по боевым порядкам войск, объектам тыла и коммуникации, а также подвергалась массированным бомбардировкам гидроэлектростанции каскадов Чанчинган, Хотченган и ГЭС «Супун» на реке Ялуцзян. Налетам подвергались и города КНДР.

Наступление 20-й армии КНД с целью разгрома частей ЮКА в районе южнее Кимсон (13-18.07. 1953 г.).

27 июля 1953 года в 10-00ч. в Паньмыньчжоне воюющие стороны подписали соглашение о перемирии . В соответствии с этим в 22-00ч. по корейскому времени боевые действия по всему фронту были прекращены. Война в Корее закончилась.

Названия войны в Корее используемые в странах участницах:

СССР: Корейская война

Северная Корея: 조국해방전쟁