Оглашение показаний подсудимого. Признание недопустимыми в суде показаний подозреваемого и обвиняемого, данных в ходе предварительного расследования Заявление об отказе от ранее данных показаний

Показания обвиняемого - это сведения, сообщенные лицом, привлеченным в качестве обвиняемого, на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в соответствии с требованиями ст. 173,174, 187-190 и 275 УПК. Показания подсудимого, таким образом, в самостоятельный вид доказательств не выделяются.

Специфика показаний обвиняемого (как и подозреваемого) определяется особенностями субъекта, отвечающего по предъявленному обвинению, т.е. защищающегося от него. Обвиняемым является лицо, в отношении которого вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого или вынесен обвинительный акт. Во втором случае показания обвиняемого появляются, как правило, лишь в судебном разбирательстве, поскольку вынесение обвинительного акта означает и появление в деле обвиняемого, и окончание предварительного расследования в форме дознания. Лишь в исключительных случаях, когда к подозреваемому применена мера пресечения - содержание под стражей, а в 10-дневный срок обвинительный акт не составлен, дознаватель может предъявить ему обвинение и допросить в качестве обвиняемого в общем порядке, предусмотренном гл. 23 УПК, после чего производство дознания продолжается в порядке, установленном настоящей главой, либо данная мера пресечения отменяется (ч. 3 ст. 224).

Показания обвиняемого, как и показания подозреваемого, имеют двойственную юридическую природу: они являются и видом доказательств, и средством защиты от предъявленного лицу обвинения. В свое время в теории была высказана мысль о необходимости различать показания обвиняемого как сообщение о фактах и объяснения как средство защиты1. Однако эта идея не была воспринята большинством авторов. Разграничение показаний и объяснений весьма условно, поскольку сообщения обвиняемого о фактах тесно переплетаются с его объяснением этих фактов, а средством защиты являются не только объяснения обвиняемого (включая оценочные суждения), но и сообщения о фактических обстоятельствах дела2. Сообщения обвиняемого о подлежащих доказыванию обстоятельствах и его объяснения (интерпретация) этих обстоятельств - две стороны, две грани одного и того же явления.

Предмет показаний обвиняемого обусловлен содержанием постановления о привлечении его в качестве обвиняемого. Обвиняемый в первую очередь дает показания по поводу предъявленного ему обвинения, поэтому предъявление обвинения всегда предшествует допросу обвиняемого, в том числе и в суде: согласно ст. 273 УПК судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, а по делам частного обвинения - с изложения заявления частным обвинителем. Это не исключает права обвиняемого давать показания обо всех подлежащих доказыванию и имеющих, с его точки зрения, значение для дела обстоятельствах, высказывать свои версии и предположения, оценивать имеющиеся в деле доказательства.

Центральной частью показаний обвиняемого является вопрос о том, признает ли он себя виновным, с которого начинается допрос обвиняемого (ч. 2 ст. 173, ч. 2 ст. 273 УПК). С учетом ответа на этот вопрос показания обвиняемого принято делить на признание вины (подтверждение предъявленного обвинения, согласие с ним) и отрицание вины, т.е. несогласие с предъявленным обвинением. Практика уголовного судопроизводства свидетельствует о недопустимости одностороннего подхода к оценке показаний обвиняемого. Признание обвиняемым вины не является доказательством его виновности, а отрицание вины не свидетельствует о том, что он не виновен, однако ошибки в оценке показаний обвиняемого продолжают иметь место.

Переоценка доказательственного значения этого вида доказательств уходит корнями в далекое инквизиционное прошлое, когда в период господства теории формальных доказательств признание вины рассматривалось как лучшее, совершенное доказательство, "царица доказательств". Под влиянием таких воззрений находились и правоохранительные органы СССР в период массовых репрессий1.

Учитывая довольно распространенные до сих пор ошибки, состоящие в переоценке доказательственного значения признания обвиняемым своей вины, законодатель сформулировал известное правило о том, что признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК).

При этом само признание вины должно быть получено в условиях, исключающих любые сомнения в его добровольности. Учитывая, что дача показаний для обвиняемого является его правом, а не обязанностью, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК предусматривает, что при согласии обвиняемого дать показания он должен быть предупрежден, что его показания могут быть использованы в качестве доказательства по уголовному делу, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний, за исключением случая, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК. Гарантией добровольности признания закон считает участие в допросе обвиняемого защитника, поскольку оно означает, что лицо давало показания, будучи знакомым со своими правами, в том числе с правом отказаться от дачи показаний без каких-либо неблагоприятных юридических последствий. Никакие показания обвиняемого, полученные в отсутствие защитника, даже когда обвиняемый отказался от помощи защитника, не могут рассматриваться в качестве допустимого доказательства, если обвиняемый впоследствии откажется их подтвердить. Эта формулировка закона многими практическими работниками встречена с большим неодобрением.

"И показания, данные обвиняемым на досудебной стадии, и отличные от них показания, данные им в суде, не должны иметь для суда заранее установленной силы. Те и другие показания надо оценивать прежде всего по их содержанию, а не с точки зрения того, в каком месте они получены: в кабинете следователя или в зале судебных заседаний", - пишет старший следователь ФСБ России С. А. Новиков1, странным образом не замечая, что дело вовсе не в месте, а в процедуре получения показаний: судебная процедура в отличие от несудебной гарантирует свободу обвиняемого в распоряжении своими правами, включая право на дачу показаний.

В практике распространено стремление к расследованию с наименьшими затратами процессуальных средств, сил и знаний. Самый простой способ раскрытия преступления - получение прямого обвинительного доказательства, т.е. признания обвиняемого в совершении преступления. Ради достижения этой цели органы расследования изобретают различные ухищрения, не останавливаясь порой перед нарушением закона. Одним из наиболее распространенных нарушений в недалеком прошлом был допрос подозреваемого, обвиняемого в отсутствие защитника под предлогом отказа этого лица от юридической помощи. Причем отказ зачастую являлся следствием неосведомленности подозреваемого, обвиняемого о своих правах, т.е. был вынужденным. Теперь такие нарушения исключены, ибо они обессмыслены.

Кроме того, закон дополнительно предусмотрел гарантию самого права подозреваемого, обвиняемого отказаться от дачи показаний. В случае отказа обвиняемого от показаний он может быть повторно допрошен лишь по его просьбе (ч. 4 ст. 173 УПК), чем исключаются повторные допросы в целях заставить обвиняемого признать вину.

Устанавливая эти правила, законодатель последовательно проводит в жизнь постулат, известный и УПК РСФСР: "никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы", в том числе, не имеют заранее установленной силы и показания обвиняемого независимо от того, признает ли он свою вину. Обвиняемый считается невиновным, пока его вина не будет установлена вступившим в законную силу обвинительным приговором суда, обязанность доказывания его вины лежит на обвинителе. Обвинение должно быть обосновано достаточными и достоверными доказательствами, независимо от того, какие показания дает сам обвиняемый. Вводя такие правила, новый закон ставит перед обвинительной властью задачу научиться доказывать обвинение, не прибегая к помощи обвиняемого.

Отказ от придания показаниям обвиняемого особого значения продиктован также возможностью самооговора, под которым понимается ложное признание вины. Самооговор имеет множество причин, обусловленных сложностью человеческой личности и человеческих взаимоотношений. Так, по описанному в разделе о классификации доказательств уголовному делу по обвинению А. и П. в разбойном нападении и умышленном убийстве автору, принимавшему в этом деле участие в качестве государственного обвинителя, пришлось защищать 15-летнего П. от него самого и доказывать, что признание им вины в убийстве является ложным, что он был вовлечен в разбойное нападение неоднократно судимым за аналогичные преступления и признанным особо опасным рецидивистом А. и оговаривает себя ради спасения последнего от смертной казни. В другом деле о групповом изнасиловании и умышленном убийстве несовершеннолетний В. аналогичным путем пытался защитить более взрослого организатора преступления Р., поскольку тот собирался вступить в брак с сестрой В.

Рассматривая показания обвиняемого, необходимо учитывать, что доказательственное значение имеет не сам факт признания или отрицания обвиняемым своей вины, а та конкретная информация об обстоятельствах, имеющих значение для дела, располагать которой может лишь лицо, причастное к его совершению, осведомленное о нем. В то же время причастность к преступлению не означает еще виновного совершения лицом этого преступления.

Отрицание обвиняемым своей вины далеко не всегда свидетельствует лишь о желании избежать уголовной ответственности или смягчить грозящее ему наказание. Обвиняемый может отрицать юридическую оценку своих действий как преступных, однако фактически подтверждать совершение тех действий, которые образуют состав преступления. И наоборот, обвиняемый может признавать себя виновным, хотя совершенные им действия не образуют состава преступления. Увлеченный единственной обвинительной версией следователь зачастую не видит, что она явно противоречит не только показаниям обвиняемого, но и другим имеющимся в деле доказательствам.

Характерным в этом отношении является уголовное дело по обвинению М.

В декабре 2004 г. М. был похищен группой лиц с целью получения выкупа и более трех недель содержался в качестве заложника. В связи с достигнутым соглашением о размере выкупа между братьями М. и представителем похитителей С. М. был освобожден, после чего он обратился в правоохранительные органы с заявлением о привлечении виновных лиц к уголовной ответственности. Следствием была установлена причастность С. к похищению и вымогательству, в связи с чем ему было предъявлено обвинение. 16 марта 2005 г., когда С. после очной ставки с М. подъехал к своему дому, неизвестным лицом на него и водителя его автомашины было совершено покушение с применением огнестрельного оружия, в результате которого С. и водитель получили огнестрельные ранения, причинившие тяжкий вред здоровью. Неоднократно допрошенный уже в качестве потерпевшего С. категорически отрицал предположение о возможной причастности М. к покушению на его жизнь.

В начале августа 2005 г. М. был задержан по подозрению в другом преступлении. В тот же день С. меняет свои показания и утверждает, что узнал в стрелявшем в него человеке М., однако боялся сообщить об этом, пока М. оставался на свободе. Аналогичным образом изменили свои показания и другие свидетели происшествия, проживавшие в доме С. в качестве обслуживающего персонала и являющиеся его дальними родственниками. На основании этих показаний следователь объединил два уголовных дела в одно производство и предъявил М. обвинение не только в событиях, имевших место в августе 2005 г., но и в покушении на убийство С. и его водителя.

При рассмотрении уголовного дела судом показания С. и упомянутых выше свидетелей не нашли своего подтверждения. В суде было установлено бесспорное алиби М. на тот момент, когда произошло покушение на убийство С, и прокурор отказался от обвинения М. в этой части. Важно, однако, отметить, что никаких новых доказательств, подтверждающих непричастность М. к покушению на С, в судебном заседании получено не было. Обвиняемый на одном из самых первых допросов назвал всех лиц, с которыми он находился в момент покушения на убийство С, все они были допрошены и подтвердили алиби М. еще на предварительном следствии. Очевидной была и сомнительность показаний потерпевшего, использовавшихся им для оказания давления на М. в целях изменения им показаний в деле о его похищении.

Расследуя второй эпизод, имевший место в августе 2005 г., следователь также проигнорировал показания обвиняемого М. о том, что он произвел несколько неприцельных выстрелов в сторону неизвестных лиц с целью защиты старшего брата А., находясь в состоянии сильного душевного волнения, вызванного полученной по телефону информацией об избиении брата неизвестными лицами, которые, как он полагал, были причастны к его похищению. Следствие предъявило М. обвинение в умышленном убийстве М-на, совершенном общеопасным способом, а также в покушении на убийство общеопасным способом двух и более лиц - П. и С, которым был причинен вред здоровью средней тяжести. Между тем, собранными по делу доказательствами подтверждалось, что выстрелы, произведенные М., угрозы другим лицам не создавали, желания причинить смерть кому-либо из потерпевших обвиняемый не имел.

Оценив эти доказательства, суд изменил квалификацию действий М. на ч. 1 ст. 105 (убийство без отягчающих обстоятельств) и п. "а" ч. 2 ст. 112 (причинение вреда здоровью средней тяжести). Однако обвинение в покушениях на умышленное убийство четырех лиц, совершенных при отягчающих обстоятельствах, с которым уголовное дело поступило на рассмотрение суда, создавало ошибочное впечатление об обвиняемом как об опасном и жестоком преступнике, что не могло не оказать своего влияния на приговор, вынесенный судом по единственному признанному им доказанным эпизоду.

С учетом сказанного имеет смысл напомнить о том, что ни одно доказательство не имеет для суда ни заранее установленной силы, ни преимуществ перед другими доказательствами. Показания любого лица - обвиняемого, потерпевшего, свидетеля - являются не более, чем одним из доказательств, подлежащим тщательной и всесторонней проверке и оценке в совокупности со всеми другими сведениями, полученными при производстве по уголовному делу.

Показания обвиняемого, подозреваемого, данные при производстве предварительного следствия, могут быть оглашены и исследованы в судебном заседании лишь в строго ограниченных законом случаях. Это возможно, в частности, когда уголовное дело рассматривается в отсутствие подсудимого в соответствии с ч. 3 и 5 ст. 247 УПК. В отсутствие подсудимого суд вправе рассмотреть уголовное дело лишь по ходатайству самого подсудимого по делу о преступлении небольшой и средней тяжести (ч. 4). В исключительных случаях возможно заочное рассмотрение уголовного дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, если подсудимый находится за пределами территории РФ и (или) уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к уголовной ответственности на территории иностранного государства. При этом участие защитника является обязательным, а приговор, вынесенный судом заочно, может быть отменен по ходатайству осужденного или его защитника в порядке, предусмотренном гл. 48 УПК. т.е. в порядке надзора. Эта процедура вызывает множество вопросов, ответ на которые позволит дать только практика, если она появится.

Показания подозреваемого, обвиняемого могут быть оглашены в судебном заседании также в случае отказа обвиняемого от дачи показаний в суде, и при обнаружившихся существенных противоречиях между показаниями, данными в судебном заседании и на предварительном следствии. Однако во всех случаях оглашение ранее данных показаний допускается лишь при условии, что показания подсудимого на предварительном следствии были получены с соблюдением всех установленных для его допроса правил.

Следует отметить, что практика подтверждает ранее высказанное утверждение о массовости нарушения изложенных положений закона. Используем для иллюстрации уголовное дело по обвинению Р. и Ж. в умышленном убийстве.

В день задержания Р. был допрошен в качестве свидетеля в отсутствие адвоката об обстоятельствах совершения им и Ж. преступления. При рассмотрении уголовного дела судом Ж. был удален судом из зала судебного заседания до его допроса, хотя заявил о своем желании дать показания. Суд огласил и показания Р., данные им в качестве свидетеля, и показания Ж., данные им на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого, сослался на них в обвинительном приговоре. Оглашение показаний Р. суд мотивировал тем, что допрос Р. в качестве свидетеля закончен в 18.45, а протокол его задержания составлен в 19.00. Оглашение же показаний не допрошенного в суде Ж. ничем мотивировано не было.

Значение показаний обвиняемого многогранно. Показания обвиняемого являются важнейшим средством защиты от обвинения, используя которое обвиняемый не только опровергает версию обвинения, но и излагает свою интерпретацию события, сообщает о внутренних побуждениях (мотивах) к совершению тех или иных действий. Его показания облегчают установление субъективной стороны состава преступления, выяснение формы вины, содержания и направленности умысла, характера неосторожности.

Обвиняемый вправе выдвигать свою версию события, излагать оценку других доказательств, давать иное объяснение установленным фактам. Поэтому они неоценимы как средство проверки версии обвинения. Отрицание обвиняемым своей вины является стимулом к поиску доказательств, а признание способствует обнаружению других доказательств, изобличению других лиц, раскрытию других преступлений.

Признание вины, выразившееся в явке с повинной, активном способствовании раскрытию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления, является обстоятельством, смягчающим наказание (п. "и" ч. 1 ст. 61 УК).

В ряде случаев закон предусматривает согласие обвиняемого в качестве условия принятия того или иного решения. Например, прекращение уголовного дела по так называемым нереабилитирующим основаниям (истечение давности, примирение с потерпевшим, деятельное раскаяние) невозможно без согласия на то обвиняемого. Рассмотрение уголовного дела в особом, предусмотренном гл. 40 УПК порядке требует согласия обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Некоторые авторы склонны рассматривать такое согласие как признание вины1. Несмотря на нечеткость формулировки ст. 317.6 УПК, нет сомнений в том, что и применение особого порядка принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 введена в УПК Федеральным законом от 29.06.2009 № 141-ФЗ), обусловлено признанием вины.

Уголовный кодекс РСФСР, утв. Верховным Советом РСФСР 27.10.1960, придавал правовое значение такому виду показаний обвиняемого, как оговор заведомо невиновного, которое рассматривалось как отягчающее вину обстоятельство. Новым УК такое отягчающее обстоятельство не предусмотрено, очевидно, с учетом того, что обвиняемый не несет уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а оценить заведомую ложность его показаний можно лишь в приговоре, основанном на анализе всех обстоятельств дела, да и то не всегда. Вспомним описанное в первой главе уголовное дело по обвинению К. и Е. в умышленном убийстве путем удушения потерпевшей с целью сокрытия факта ее изнасилования. Из показания обвиняемого К. следовало, что он видел, как Е., сидя на потерпевшей, сдавливал ее шею руками. По показаниям Е., душил потерпевшую именно К., а он, т.е. Е., лишь имитировал удушение. Показания каждого из обвиняемых, защищающихся от предъявленного им обвинения, могут быть оговором, однако не исключено, что один из них или оба говорят правду. Поэтому обвиняемый не несет уголовной ответственности за несоответствующие действительности показания об обстоятельствах, составляющих предмет предъявленного ему обвинения.

В то же время следует согласиться, что ложные показания обвиняемого по тем фактам, которые не входят в предъявленное ему обвинение, в отношении которых он не подозревается, в том числе и по другому уголовному делу, могут повлечь уголовную ответственность1. Однако вопрос этот не так прост, поскольку обвиняемому может быть не ясно отсутствие связи между обвинением и другими выясняемыми следователем обстоятельствами.

По описанному выше делу Р. и Ж. два других участника события - Т. и П. были допрошены судом в качестве свидетелей, однако и на них распространяется правило о невозможности привлечения к уголовной ответственности за ложные показания: в процессе расследования оба фигурировали в качестве подозреваемых, и в суде Р. продолжал утверждать о том, что именно они совершили то преступление, которое вменено ему в вину.

Как доказательство показания подозреваемого представляют собой сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства, в соответствии с требованиями ст. ст. 187 - 190 УПК РФ, определяющими место, время, порядок вызова и общие правила проведения допроса. Ход и результаты проведения допроса должны быть отражены в протоколе допроса (см. комментарий к ст. ст. 187 - 190 УПК РФ).

Закон определяет основания признания лица подозреваемым. Только в установленных УПК РФ случаях лицо может и должно получить соответствующий правовой статус. Допрос подозреваемого производится не позднее 24 часов с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела или его фактического задержания. Единственное исключение из этого правила - неизвестность места нахождения подозреваемого (ст. 46 УПК РФ).

Сведения, сообщенные подозреваемым на допросе, касаются существа возникших по поводу него подозрений. Для этого перед началом допроса ему разъясняется сущность этих подозрений и права, предоставляемые подозреваемому по закону (ч. 4 ст. 46 УПК РФ).

Согласно п. 2 ч. 4 ст. 46 УПК РФ подозреваемый имеет право отказаться от дачи объяснений и показаний. При этом особенно важно выявить мотивы, которыми он руководствуется, поскольку они могут свидетельствовать о его отношении к подозрению, о нарушениях закона, допущенных следователем, дознавателем или прокурором.

Допрос подозреваемого не может проводиться непрерывно более четырех часов. После часового перерыва, предназначенного для отдыха и приема пищи, допрос может быть продолжен. При этом общая продолжительность допроса в течение дня не должна превышать восьми часов. Аналогичные правила необходимо соблюдать при допросах обвиняемых и любых иных лиц.

Нарушение требований любой из названных статей УПК РФ при производстве допроса подозреваемого влечет за собой признание такого доказательства недопустимым.

Показания обвиняемого

Показания обвиняемого допускаются в качестве доказательств. Законом установлено, что сведения должны быть сообщены обвиняемым на допросе. Он проводится в ходе досудебного производства по делу или в суде в соответствии с требованиями ст. ст. 173, 174, 187 - 190, 275 УПК РФ, которые определяют порядок производства этого следственного действия и правила оформления протокола допроса обвиняемого (см. комментарий к ст. ст. 187 - 190 УПК РФ). Статья 275 УПК РФ определяет порядок допроса подсудимого (см. комментарий к ней). Соблюдение этих статей, а равно и всех тех статей, отсылки к которым в них имеются, - обязательное и безусловное требование, нарушение которого может сделать это доказательство недопустимым. В частности, чтобы показания обвиняемого были признаны доказательством по уголовному делу, необходимо соблюдение требований ст. 47 УПК РФ.

Сведения, сообщаемые обвиняемым на допросе, касаются практически всех элементов предмета доказывания. Никто лучше обвиняемого не знает все обстоятельства совершения преступления. Однако далеко не каждый обвиняемый стремится правдиво рассказать обо всем происшедшем. Чаще всего следователю, дознавателю, прокурору приходится преодолевать стремление обвиняемого скрыть правду. В этих случаях могут применяться различные тактические приемы, в выборе которых следователь не ограничен. Однако запрещается задавать обвиняемому (а также и подозреваемому) наводящие вопросы (ч. 2 ст. 189 УПК РФ), применять действия, унижающие честь и достоинство обвиняемого, создающие опасность для его жизни и здоровья. Обвиняемый (подозреваемый) не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 9 УПК РФ).

Использование при допросе обвиняемого вышеперечисленных незаконных приемов допроса влечет признание его показаний недопустимым доказательством. В случае принуждения подозреваемого или обвиняемого к даче показаний должен быть решен вопрос об уголовном преследовании лица, допустившего применение угроз, шантажа или иных незаконных действий, в соответствии с требованиями ст. 302 УК РФ.

Дача обвиняемым показаний - его право, а не обязанность. Никто не может и не должен принуждать обвиняемого к даче показаний. Особенность процессуального положения обвиняемого состоит в том, что он не может быть привлечен к уголовной ответственности за заведомо ложные показания и отказ от дачи показаний. Отказ обвиняемого от дачи показаний нельзя считать доказательством его виновности. Он имеет право отказаться подписывать протокол допроса, что само по себе не делает его показания недопустимым доказательством. Факт отказа обвиняемого от подписания протокола допроса фиксируется по правилам ст. 167 УПК РФ.

В досудебном производстве нередки случаи, когда обвиняемый меняет ранее данные показания. Вновь сообщаемые обвиняемым сведения подлежат фиксации в протоколе допроса по указанным выше правилам. Причины изменения обвиняемым ранее данных показаний должны устанавливаться следователем, дознавателем, прокурором. Для обоснования обвинения могут использоваться сведения, ранее сообщенные обвиняемым, которые он впоследствии изменил, но только в том случае, если они подтверждаются совокупностью иных доказательств, собранных по делу.

Аналогичное правило действует и в отношении признания обвиняемым своей вины.

Признание вины может быть положено в основу обвинения только при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся доказательств, т.е. сведений о месте, времени, способе совершения преступления и об иных элементах предмета доказывания (ч. 1 ст. 73 УПК РФ).

В соответствии со ст. 75 УПК РФ показания подозреваемого, данные им в отсутствие защитника, не подтвержденные в ходе судебного заседания подозреваемым или обвиняемым являются недопустимыми доказательствами.

Способы обхода отказа от показаний

1) Если подозреваемый или обвин-й отказались от адвоката, следователь, чтобы закрепить показания подозрев-го и обвиняемого вправе пригласить на допрос понятых, что УПК РФ не запрещено. Потом понятых можно допросить в суде. Опред-е КС РФ от 06.02.2004 г. № 44-О:нельзя допрашивать следователя о сущности и данных допроса подозреваемого (обвиняемого) в отсутствие адвоката.

2) Отказ подозрев-го (обвин.) от защитника для следователя не обязателен => следователь вправе привлекать адвоката к участ. в следств-х действиях в любой момент. Указ-е положения внесены в УПК РФ в 2003 г.

3) рапорт опер. сотрудника. Использ-ся, когда дальнейш. следств. действия проводятся на основании показаний подозреваемого (обвиняемого) и добыв-ся новые доказательства. (На случай исключения показаний подозреваемого, являющихся источником данных о нахождении доказательств).

Правила оценки допустимости показаний подозреваемого с точки зрения надлежащих субъектов их получения

В уголовном процессе требование допустимости доказательств имеет особое значение. В общих чертах его сущность находит своё выражение в Конституции РФ. В частности, ст.50 Конституции Российской Федерации провозглашает, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Все иные признаки уголовно-процессуальных доказательств (относимость, достоверность, достаточность) такой привилегией не обладают.

Кроме того, требование допустимости каждого доказательства при производстве по уголовным делам подтверждается постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия». Пленум Верховного Суда РФ подчёркивает, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если их собирание и закрепление осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами.

Новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ также по-особому обратил внимание на требование допустимости доказательств. Прежде всего, в ч.З ст.7

УПК РФ, которая посвящена в целом принципу законности при производстве по уголовному делу, содержится указание о том, что нарушение норм настоящего Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.

В специализированных нормах УПК РФ, касающихся доказательств и доказывания, упоминание об обязательном соответствии получаемых доказательств требованиям уголовно-процессуального закона встречается так или иначе практически в большинстве статей III раздела (ст. ст.74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 83, 88 УПК РФ, и др.). В этой связи особое место занимает ст.75 УПК РФ, поскольку в ней впервые сформулировано понятие «недопустимые доказательства». Так, часть первая данной нормы гласит, что недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса. Во второй части говорится о том, что к недопустимым доказательствам относятся: 1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде; 2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности; 3) иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса.

Отдельно следует сказать и о положениях ст.88 УПК РФ. Наименование указанной нормы, как «Правила оценки доказательств», на самом деле не совсем соответствует её истинному содержанию. Непосредственно оценке доказательств отводится только её первая часть, в остальном же речь идёт о случаях и порядке признания доказательств недопустимыми. Согласно ч.2 ст.88 УПК РФ в случаях, указанных в части второй статьи 75 настоящего Кодекса, суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым. Далее ч.З и ч.4 настоящей нормы регламентируют, что прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт. Суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в порядке, установленном статьями 234 и 235 настоящего Кодекса.

Далее соискатель анализирует положения п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, называющего недопустимыми доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Буквальное толкование данной нормы позволяет сделать вывод о том, что любые, даже незначительные нарушения требований УПК РФ, носящие скорее формальный характер, обязательно влекут признание доказательств недопустимыми. Автор критикует сторонников такой позиции и полагает, что в качестве недопустимых доказательств должны признаваться доказательства, полученные не с любыми, а лишь с существенными нарушениями закона. К числу существенных нарушений закона можно отнести те нарушения, которые повлияли или могли повлиять на достоверность, полученной информации, а также не могут быть устранены или восполнены процессуальными средствами. Автор полностью разделяет позицию о том, что в случаях, когда допущенные нарушения ущемляют права личности, полученное таким образом доказательство ничтожно, влекущее безусловную недопустимость.

Критерий допустимости показаний обвиняемого

Допустимость, как свойство доказательства, трактуется процессуалистами неоднозначно. Причина разночтений видится в принадлежности авторов к различным теориям понимания сущности доказательства.

Если доказательство рассматривается в рамках теории «двойственного понимания», допустимость расценивается исключительно, как свойство формы, источника доказательств, как пригодность источника служить средством процессуального доказывания,86

Некоторые из авторов определяют допустимость, акцентируя внимание «на законности источника фактических данных.,., способов получения, форм закрепления фактических данных, содержащихся в таком источнике» 7, «пригодности доказательства с точки зрения его процессуальной формы» ,

Такой подход представляется нелогичным, В конечном счёте, лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, суд проверяют допустимость доказательства с целью использования сведений, составляющих содержание показаний, что позволяет рассматривать допустимость как признак доказательства в целом, а не источника, выступающего как элемент доказательства.

Понимая доказательство в единстве формы и содержания, допустимость следует расценивать как способность данных, в случае, когда они удовлетворяют требованиям закона, быть доказательствами, как «свойство, выражающееся в соблюдении указаний уголовно-процессуального закона относительно источников, способов и порядка их получения, а также закрепления и приобщения к делу фактических данных, что даёт возможность использовать их для установления истины» .

При всех разночтениях в определении допустимости сторонники и теории «единого понимания», и «двойственного понимания» доказательства критерий допустимости определяют единообразно, как соответствие определённым требованиям закона, которые выступают мерилом оценки доказательства с позиций допустимости.

Однако, относя указанные требования только к форме доказательств, мы вынуждены будем отрицать взаимное влияние признаков допустимости, относящихся к форме и признаков допустимости, относящихся к содержанию доказательства, с чем согласиться не представляется возможным. Нарушая процессуальный порядок допроса обвиняемого, не разъяснив ему смысла ст. 51 Конституции РФ, невозможно рассчитывать, что это нарушение не повлечёт за собой постановки вопроса о допустимости сведений, содержащихся в показаниях. Отсутствие в протоколе допроса сведений о том, что показания прочитаны обвиняемым (либо прочитаны допрашивающим обвиняемому) вызывают сомнение в соблюдении требований закона в отношении процедуры фиксации хода допроса,

Таким образом, требования допустимости, относящиеся к форме, влияют на содержание показаний, требования допустимости, относящиеся к содержанию, тесно связаны с формой показаний. «Теоретически и практически неправильно разрывать понятие допустимости по форме и по содержанию»90.

Рассматривая вопрос о допустимости показаний, нельзя обойти вниманием очевидную связь допустимости с таким свойством показаний, как достоверность. Прежде всего, подлежит разрешению вопрос о допустимости сведений, что позволяет считать их допущенными в сферу уголовного процесса, затем разрешается вопрос о достоверности.

Кроме того, допустимость можно рассматривать и как свойство, отчасти обеспечивающее достоверность доказательства. Например, игнорирование правила о приглашении переводчика в ситуации, когда обвиняемый не владеет в достаточной степени языком судопроизводства, ставит под сомнение не только допустимость, но и достоверность показаний.

Но не следует допускать смешения этих понятий, И.П. Люблинский, определяя допустимость, как «пригодность доказательства служить основанием для судебного решения, фигурировать на суде», считал основанием недопустимости также крайнюю недостоверность91,

Как следствие такого подхода, придётся признать, что любое достоверное доказательство допустимо. Такое утверждение было бы возможным, если единственной целью применения правил допустимости было бы получение достоверного доказательства, но это не так, Правила допустимости призваны обеспечивать достижение ещё одной немаловажной цели - обеспечение прав лиц, участвующих в процессе. Анализ УПК РФ позволяет утверждать, что законодатель видит подчас эту цель, как превалирующую. Так показания обвиняемого, содержащие сведения, соответствующие действительности, полученные с соблюдением всех правил проведения допроса на предварительном следствии, но данные в отсутствие адвоката, при отказе от них обвиняемым в суде, п. 1 ч. 2 ст.75 УПК РФ называет недопустимым доказательством.

Смешение допустимости и достоверности опасно и по следующей причине: если правила допустимости сориентировать только на получение достоверного доказательства, придётся говорить не о праве, а об обязанности обвиняемого давать показания, исключить право обвиняемого отказаться от дачи показаний и т.д.

Более того, достоверность и допустимость различны по своей логической сути. Как отмечает С.А. Зайцева, «требования допустимости чётко формализованы и не подлежат оценке, а достоверность оценивается не по формальным признакам, а содержательно» .

И, наконец, прежде должен быть решён вопрос о допустимости доказательства, иначе, исходя из теории «единого» понимания доказательства, нарушение формальных правил получения сведений ведёт к утрате сведениями необходимого элемента доказательства - формы, что приведёт к невозможности говорить о сведениях как о доказательстве вообще, нет смысла оценивать достоверность таких сведений.

Понятие и условия допустимости показаний обвиняемого

Анализ смыслового содержания термина «условия допустимости» приводит к пониманию его как отдельных установлений, требований закона, соблюдение которых в совокупности позволяет говорить о соблюдении закона при получении показаний обвиняемого и, следовательно его допустимости.

Однако, при однозначности определения понятия «условия», перечень условий, предлагаемый учёными, исследующими этот вопрос, не отличается единообразием.

Так, В.В. Золотых выделяет две группы условий допустимости доказательств. К первой он относит правило о надлежащем субъекте, о надлежащем источнике, о надлежащей процедуре, о «плодах отравленного дерева» (доказательство не должно быть получено с помощью недопустимого доказательства), о недопустимости свидетельства, основанного на слухах, о «несправедливом предубеждении» (последнее правило автор относит только к разбирательству с участием присяжных).

Таким образом, первая группа правил непосредственно определяет допустимость доказательства. Вторая группа правил определяет процедуру рассмотрения вопроса о допустимости доказательства.

Представляется излишним выделение в отдельное правило требований о невозможности получения доказательства с помощью недопустимого доказательства. Такое требование помещается в рамки правила о надлежащей процедуре, Правило о недопустимости свидетельства, основанного «на слухах» помещаются в рамки правила о надлежащем источнике.

Г.М. Миньковский и А.А. Эйсман выделяют следующие условия допустимости: известность и возможность проверки происхождения информации; компетентность и осведомлённость лиц, от которых она исходит и которые её собирают; соблюдение общих правил доказывания; соблюдение правил собирания данных определённого вида; соблюдение правил, гарантирующих полноту и точность фиксации собранной информации в деле; отказ от включения в неё догадок, предположений-]Ш

СА. Зайцева в перечень условий допустимости включает следующие: допустимость источника получения сведений; законность приёмов и способов получения доказательства; соблюдение процессуального порядка получения доказательства; соблюдение процессуальной формы закрепления доказательств; получение доказательства надлежащим лицом; соблюдение прав и охраняемых законом интересов личности.

М.С, Строгович называет два обобщающих условия: соответствие источника сведений требованиям, указанным в законе и соответствие формы этих источников требованиям закона,105 Поскольку соблюдение условий допустимости призвано, в конечном счёте, обеспечить формальный признак доказательства, целесообразной представляется классификация, основанная на структуре формы, как неотъемлемого составляющего показаний обвиняемого. Структура формы при таком подходе корреспондируется системе условий допустимости. Соответственно, первым является условие о допустимом средстве доказывания (показаниями обвиняемого). Вторым - требование о получении сведений от надлежащего источника, т.е. от лица, признанного обвиняемым в надлежащем порядке. Третье условие - о надлежащей процедуре получения и фиксации показаний, объединяет ряд требований: - получение показаний в рамках соответствующего процессуального действия, протекающего в соответствии с требованиями уголовно процессуального законодательства; - надлежащая фиксация результатов; - применяемые тактические приёмы должны соответствовать требованиям закона, не допустимо применение физического или психического насилия, технические средства, используемые при допросе, должны быть опробироваиы, использование их должно быть научно обосновано, не должно ущемлять прав обвиняемого.

Бесспорно, обшие условия, характеризующие допустимость любого из доказательств, призваны обеспечить не только достоверность получаемой информации, но и права лиц, вовлечённых в сферу уголовного процесса.

Однако, в качестве назначения уголовного процесса названа и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения прав и свобод (п, 2 ч, 1 ст, 6 УПК РФ), потому один из принципов уголовного процесса обязывает разъяснять и обеспечивать права участникам процесса, что предопределяет, наряду со своеобразием показаний обвиняемого, включение в перечень условий допустимости требований, имеющих единственной целью - обеспечение прав обвиняемого. Это условия: - об обеспечении обвиняемому права воспользоваться помощью защитника; - о праве обвиняемого воспользоваться помощью переводчика.

Говоря о допустимости показаний обвиняемого, следует отметить, что помимо общих, некоторые из категорий обвиняемых обладают дополнительными признаками: несовершеннолетние, иностранные граждане, лица с психическими недостатками, не исключающими уголовной ответственности. Получение показаний от таких категорий обвиняемых, сопровождается дополнительными требованиями.

Таким образом, условия допустимости, обеспечивающие права обвиняемого должны быть дополнены рядом специальных требований: - если обвиняемый несовершеннолетний - обеспечение присутствия, законных представителей, психолога, педагога, обязательное присутствие адвоката; - при допросе в качестве обвиняемого лица с психическими отклонениями, не исключающими уголовной ответственности, общие условия должны быть дополнены обязательным присутствием адвоката, специалиста и по усмотрению следователя, законного представителя; - при допросе иностранного гражданина, признанного обвиняемым необходимым представляется обеспечение обязательного присутствия адвоката, а так же, по усмотрению следователя, представителя посольства; кроме того, требование о надлежащем субъекте дополняется рядом положений. Следует иметь в виду, что разрешение вопроса о допустимости на этапе вынесения приговора сопровождается появлением ещё одного условия допустимости - доказательство должно быть исследовано в судебном заседании.

Только в трех случаях, установленных ч. 1 ст. 276 УПК РФ, показания подсудимого, данные им при производстве предварительного расследования, и показания, данные подсудимым ранее в суде, могут быть оглашены в ходе судебного следствия.

Данный перечень является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию. На показания, которые в силу ограничения, установленного ст. 276 УПК РФ, не были оглашены на суде, стороны не вправе ссылаться в ходе судебных прений, а суд не может положить их в основу приговора.

Ограничение, установленное в указанной статье, распространяется также на возможность воспроизведения в ходе судебного следствия приложенных к протоколу допроса подсудимого материалов фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи, а равно и киносъемки его показаний.

При отказе подсудимого от дачи показаний в суде, его показания, ранее данные им при производстве предварительного расследования, и показания, до этого данные им в суде, могут быть оглашены, только если обвиняемый был ранее под расписку предупрежден о том, что эти показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и при последующем отказе от этих показаний. Если же показания подсудимого не отвечают этим критериям, не могут быть воспроизведены в ходе судебного следствия все приложенные к протоколу допроса подсудимого материалы фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи и киносъемки показаний подсудимого.

Является ли противоречие между различными показаниями подсудимого существенным или нет -определяется судом на основании того, может ли в конечном счете обнаруженное различие в показаниях подсудимого повлиять на выбор судом того или иного варианта ответа на вопросы, на которые суд должен ответить при постановлении приговора (ст. 299 УПК РФ). В этом смысле даже различие в небольших деталях может быть существенным, поскольку оно способно оказать влияние на приговор подсудимому.

В любом случае в судебном следствии не подлежат оглашению показания подсудимого, данные им в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника подсудимого. Данное правило распространяется и на случаи отказа от защитника. Соответственно, не могут быть воспроизведены в ходе судебного следствия и приложенные к протоколу допроса подсудимого, проведенного без участия защитника, материалы фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи и киносъемки показаний подсудимого.

Правило, рассмотренное в ч. 3 ст. 276 УПК РФ, не действует, когда суд в соответствии с нормой ст. 247 УПК РФ разрешает, по ходатайству подсудимого, проведение судебного разбирательства по уголовному делу небольшой или средней тяжести в отсутствие самого подсудимого либо когда подсудимый отказывается в суде от своих показаний. В этом случае, в суде могут быть оглашены любые показания подсудимого, данные им в ходе досудебного производства, а также воспроизведены все приложенные к протоколу допроса подсудимого материалы фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи и киносъемки показаний подсудимого. Безусловно, что оглашение и демонстрация недопустимых доказательств (о понятии и видах таких доказательств смотрите ст. 75 УПК РФ) невозможны и в случае отсутствия подсудимого при проведении судебного разбирательства либо отказа от дачи показаний в суде.

Фотографические негативы и снимки, диапозитивы, сделанные в ходе досудебного или предшествующего судебного допроса подсудимого, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки предшествующего допроса подсудимого, не имеют самостоятельного характера. Эти материалы могут демонстрироваться в суде только после предварительного оглашения показаний, содержащихся в соответствующем протоколе допроса или протоколе судебного заседания. Соответственно, если в силу ограничений ст. 276 УПК РФ, определенные показания подсудимого не оглашаются в ходе судебного разбирательства, указанные выше демонстрационные материалы ни при каких обстоятельствах не подлежат исследованию в ходе судебного следствия. Фотографические негативы и снимки, диапозитивы, сделанные в ходе допроса подсудимого, аудио- и (или) видеозаписи, а равно и киносъемки допроса подсудимого, в силу их несамостоятельного характера не могут служить для выявления и исследования тех или иных доказательств по делу в случае утраты, порчи или неясности соответствующих протоколов, содержащих показания подсудимого.

Наш телефон +7-905-5555-200

Статья 75. Недопустимые доказательства

1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.

2. К недопустимым доказательствам относятся:

1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде;

2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности;

3) иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса.

Комментарий к статье 75

1. Требования Конституции о недопустимости при осуществлении правосудия использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50), и установления комментируемой статьи означают, что доказательства должны признаваться недопустимыми, если при их собирании были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законом порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (БВС РФ. 1996. N 1. С. 6).
2. Допустимость доказательства представляет собой правовое требование, предъявляемое законом к форме доказательства - законности источника доказательства и способа его собирания - соответствующего следственного (судебного) действия (см. коммент. к ст. 74).
3. Законодатель достаточно широко формулирует основания признания доказательств недопустимыми, устанавливая, что таковыми являются все доказательства, полученные с нарушением требований УПК. К ним следует, в частности, отнести доказательства, полученные до возбуждения уголовного дела путем проведения следственных действий, если нет на то специального дозволения УПК (БВС РФ. 1996. N 11. С. 6 - 7), в результате следственных действий, проведенных при отсутствии законных оснований, без принятого в соответствующей форме решения следователя (БВС РФ. 1992. N 12. С. 10) или судебного решения на производство следственного действия, из источника, не предусмотренного законом.
4. К одному из обязательных условий формирования допустимого доказательства относится известность источника доказательства. Относящиеся к делу данные, полученные из источников, происхождение которых неизвестно, не отвечают требованию допустимости, и поэтому доказательствами не являются.
5. Показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также в тех случаях, когда свидетель не может указать источник своей осведомленности, относятся к недопустимым доказательствам.
6. Отсутствие в уголовном деле сведений о происхождении предмета, признанного вещественным доказательством, влечет признание его недопустимым.
7. Недопустимым будет и заключение эксперта, если выяснится, что экспертизу проводил заинтересованный в исходе дела специалист (БВС РСФСР. 1962. N 3. С. 18; 1966. N 8. С. 12; 1989. N 10. С. 10 - 11). Наличие личной заинтересованности в уголовном деле у следователя, прокурора, судьи является безусловным основанием для признания недопустимыми всех собранных ими доказательств (БВС РСФСР. 1988. N 5. С. 5 - 6; 1989. N 9. С. 6 - 7; БВС РФ. 1997. N 3. С. 11).
8. Основанием для признания доказательства недопустимым является также нарушение предусмотренных законом условий и порядка проведения следственного или судебного действий как способов собирания доказательств. К нарушениям такого рода следует отнести: производство следственного действия в отсутствие одного или нескольких лиц, участие которых обязательно (производство обыска с одним понятым, допрос свидетеля в возрасте до 14 лет без участия педагога и т.п.); проведение следственного действия в ночное время, когда отсутствуют данные, указывающие на наличие обстоятельств, не терпящих отлагательства; несвоевременное разъяснение, неразъяснение или неправильное разъяснение участникам следственных и судебных действий их прав, обязанностей, ответственности и порядка производства следственного действия; применение технических средств без предупреждения об этом участника следственного действия; нарушение установленной законом последовательности проведения следственного действия (при первом допросе вместо выяснения у обвиняемого, признает ли он себя виновным, ему предлагается дать показания по существу предъявленного обвинения); нарушение установленного законом порядка ознакомления участников следственного действия с протоколом и внесения в него замечаний, дополнений и исправлений (ознакомление с частью протокола, отказ внести в него замечания, дополнения, исправления); нарушение установленного законом порядка составления протокола следственного действия; отсутствие в протоколе подписей кого-либо из участников следственного действия без соответствующей записи об этом.
Доказательства, полученные с нарушением установленных условий и порядка проведения следственных действий, в судебной практике признаются недопустимыми (БВС РФ. 1994. N 8. С. 4; 1995. N 6. С. 7; 1996. N 8. С. 10 - 11; 1998. N 2. С. 11).
9. Согласно закону недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК. В соответствии с этим недопустимые доказательства нельзя использовать для принятия любых процессуальных решений по делу, в основе которых должны лежать доказательства (БВС РФ. 1998. N 1. С. 9 - 10).
10. К числу недопустимых доказательств комментируемая статья прямо относит показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные в суде (п. 1 ч. 2 комментируемой статьи). Данное положение нуждается в пояснениях, так как оно не соответствует не только требованиям допустимости, предъявляемым законом к доказательствам (см. ч. 1 ст. 74; п. 3 ч. 2 ст. 75; ч. 4 ст. 235 УПК), но и ряду принципов уголовного судопроизводства - законности, права подозреваемого и обвиняемого на защиту, свободы оценки доказательств, независимости судей и подчинения их только закону и др. Увязывание решения вопроса о качестве доказательства в зависимости от присутствия при проведении следственного действия защитника не основано на законе, поскольку он не устанавливает обязательного участия защитника при осуществлении всех допросов подозреваемого и обвиняемого. Более того, УПК допускает возможность проведения допросов и других следственных, равно как и судебных, действий вообще без участия защитника (см. п. 1 ч. 1 ст. 51, ст. 52 УПК). Следовательно, получение показаний обвиняемого (подозреваемого) на допросе, проведенном без участия защитника, отнюдь не всегда свидетельствует о допущенных процессуальных нарушениях при проведении этого следственного действия. Было бы опрометчиво и не совместимо с предусмотренным законом принципом свободы оценки доказательств (ст. 17, ч. 1 ст. 88 УПК) отсутствие защитника в указанных случаях автоматически рассматривать в качестве обстоятельства, предопределяющего безусловный вывод о недопустимости показаний обвиняемого (подозреваемого), если он их (показания) не подтвердил в суде. Кстати, не совместим с правилами свободной оценки доказательств и заключительный тезис п. 1 ч. 2 комментируемой статьи, ставящий судьбу доказательства в зависимость от признания обвиняемым ранее данного показания в суде (см. ст. 17, 77, ч. 1 ст. 88 УПК). Вывод о доброкачественности показаний обвиняемого можно сделать, сопоставив их с другими доказательствами и выяснив причины отсутствия защитника при проведении допроса обвиняемого (подозреваемого), наличие доброй воли на это обвиняемого и его способности свободно ее выразить. Тем самым можно также выяснить, не был ли отказ от защитника вынужденным. Таким образом, в рассматриваемом случае признание показаний обвиняемого (подозреваемого) недопустимыми является возможным, но не безусловным и обязательным во всех без исключения случаях.
Исследуя в каждом конкретном случае вопрос о причинах отсутствия защитника при допросе обвиняемого (подозреваемого), необходимо иметь в виду, что обвиняемый (подозреваемый) не обязан давать показания. Это всего лишь его право, которое нельзя рассматривать только как средство передачи информации, так как оно (это право) представляет собой важнейшую составляющую в системе процессуальных средств защиты его интересов. При этом закон гарантирует ему в каждом случае сделать выбор: реализовать это право лично или с помощью защитника. В то же время обвиняемый (подозреваемый) вправе, не согласовывая это с защитником, требовать его допроса. И следователь (дознаватель) не вправе отказать ему в этом, но должен разъяснить, что при допросе вправе присутствовать его защитник. И если обвиняемый (подозреваемый), не отказываясь от своего защитника, пожелает все же дать показания в его отсутствие, то и в этом ему не может быть отказано, хотя соответствующее отражение все это должно получить в протоколе допроса.
Избыточность п. 1 ч. 2 комментируемой статьи проявляется и в том, что признание указанных показаний недопустимыми влечет лишение их юридической силы, а следовательно, и признание юридической ничтожности всех совершенных в последующем следственных действий и принятых решений с использованием данных доказательств (включая и судебные решения на производство следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан на тайну переписки, телефонных и других переговоров и т.д.). В результате необходимо будет признавать недопустимыми все материалы предварительного расследования и решения судьи о назначении предварительного слушания и о назначении судебного заседания, с чем никак нельзя согласиться.

11. Требование п. 3 ч. 2 комментируемой статьи о недопустимости иных доказательств, полученных с нарушением УПК, означает распространение требования допустимости на все виды доказательств.
Решая вопрос о признании доказательства недопустимым по основаниям, указанным в п. 3 ч. 2 комментируемой статьи, суд должен в каждом случае выяснять, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение (см. п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 05.03.2004 N 1).
12. В случаях признания доказательств полученными с нарушением закона суд должен мотивировать свое решение об исключении их из совокупности доказательств по делу, указав, в чем выразилось нарушение закона (БВС РФ. 1996. N 7. С. 3).
13. О праве стороны заявить в судебном разбирательстве ходатайство о признании исключенного доказательства допустимым см. ст. 235 и коммент. к ней.